Вскоре Кейт и ее сестры сидели в обеденной зале в компании своего гостя. Цветистые комплименты нескончаемым потоком лились из уст Трилборна, причем каждой из трех сестер досталась доля льстивых слов. Гость хорохорился перед ними, как петух в курятнике. Слева от него сидела Маргарет, справа — Изабель, а за ней — Кейт. Трилборн то и дело поглаживал подбородок, играл локоном и расправлял плечи, чтобы продемонстрировать грудь, облаченную в бархатный камзол винного цвета, расшитый серебром.
Наблюдая за выражением лица Изабель, Кейт ничуть не удивилась кривой неприязненной усмешке, которая появилась на ее устах. Точно так же она не удивилась и тогда, когда ее старшая сестра внезапно перешла в нападение.
— Так вы поведаете нам, сэр, какое именно дело привело вас к нашему замку? Вы же понимаете, что у нас не осталось больше воинов, которых мы могли бы направить на подмогу Генриху. Мой супруг направился к королю со всем своим отрядом, точно так же, как и супруг Кейт.
— Проезжая неподалеку от вашего замка, я решил повидать вашу сестру, — тут же ответил Трилборн. — Между нами осталось одно незавершенное дело.
Изабель нахмурилась.
— Я в это не верю. Леди Кэтрин несвободна — она замужем.
— До тех пор пока ее муж не погибнет, — вкрадчиво сказал Трилборн.
— Сэр, вы забываетесь!
— Давайте не будем препираться по мелочам. Мне все еще нужна жена, а я питаю слабость к грейдонским грациям. В данный момент я положил глаз на вашу младшую сестру, за которой и собираюсь поухаживать.
Маргарет, которая пригубила немного вина из своего кубка, поперхнулась и закашлялась от такого неожиданного предложения. Вино брызнуло на камзол гостя, напоминая капли крови на красном бархате.
— Ради Бога, простите меня! — хрипло сказала Маргарет. В ее карих глазах застыло выражение панического ужаса. Однако сложно было сказать наверняка, чем именно он был вызван: предложением Трилборна или тем, что она испортила его одежду.
На лице гостя застыло выражение холодного неудовольствия. Он схватил край скатерти, лежащий у него на коленях, и быстрыми энергичными движениями вытер вино со своего камзола.
— Маргарет поклялась никогда не выходить замуж, — поспешила вставить Кейт, надеясь повернуть разговор в другое русло. — Она дала самую что ни на есть торжественную клятву.
— Это правда, — с жаром подтвердила Маргарет. — А кроме того, меня пообещал защищать самый преданный рыцарь на всей земле.
— Неужели? — Теперь настал черед Кейт удивляться, а Изабель лишь изумленно посмотрела на младшую сестру.
— Дэвид торжественно поклялся защищать меня, — ответила она, посвятив молодого оруженосца в рыцари и самым прелестным образом забыв о реальном положении вещей. — Его любовь ко мне чиста и неподдельна. Это идеал рыцаря, который всегда готов прийти на помощь даме своего сердца.
— Надо же! Всегда готов! — Трилборн издал похотливый смешок и облизал влажные губы. — Уж в этом я не сомневаюсь.
— Как вам будет угодно, сэр, — ответила Маргарет, гордо подняв подбородок. — Он поклялся защищать меня от всего на свете, а я обещала хранить для него свою честь и достоинство.
Так вот каков истинный смысл нежной сцены, невольным свидетелем которой стала Кейт, когда Дэвид стоял, преклонив колено перед ее младшей сестрой! Как галантно все это звучало в устах Маргарет и вместе с тем как по-детски идеалистично. Зародившись несколько столетий назад в Аквитании, правила куртуазной любви требовали всецелой преданности рыцаря своей даме, но при этом их отношения оставались исключительно платоническими.
— И вы относитесь к нему с таким же обожанием? — спросил Трилборн.
Маргарет удивленно выгнула бровь дугой.
— Вас это совершенно не должно беспокоить. Главное, что среди нас вам не найти себе невесту.
— Глупое благородство, — сказал Трилборн, опуская веки. — И тупая преданность. — Очевидно, он не принял доводы Маргарет на веру.
— Вы презираете преданность, сэр? — спросила Изабель, слегка откинувшись на спинку своего кресла.
— Это зависит от того, что именно служит ее объектом, миледи.
— А как же взятые на себя обязательства? — вмешалась в разговор Кейт, отчасти чтобы выручить Маргарет, но также из любопытства. — Вы ведь храните верность королю?
Трилборн окинул взглядом воинов Брэсфорд-Холла, которые сидели за нижним столом, с грубоватой поспешностью поглощая пищу и время от времени перебрасываясь мужскими шуточками. Понизив голос так, чтобы его не было слышно за мелодичными звуками, которые издавала арфа менестреля, гость сказал:
— Раз уж вы спросили, буду с вами откровенен. Я не испытываю должной преданности вассала по отношению к нашему монарху из дома Ланкастеров. Мне обещали титул покойного графа Грейдонского, а вместе с ним и вас, а также все причитающееся вам наследство. Но Генрих в последний момент выхватил все это у меня из-под носа, погнавшись за более лакомой дичью. Интересно, какую такую верность я должен питать к человеку, который меня обманул, к узурпатору, чьи претензии на престол основаны лишь на союзе между давно умершим принцем и его любовницей?
— Если вы говорите о предке Генриха, Джоне Гонте, то он женился на своей возлюбленной, как только представилась такая возможность, и признал всех прижитых от нее детей. Кроме того, Генрих отвоевал право на престол в честном сражении, а это знак божественного провидения.
Больше всего Кейт разозлило отношение Трилборна к ней и ее сестрам как к чему-то едва заслуживающему внимания — трем женщинам, далеким от арены, на которой разворачивались важные исторические события, и не способным на что-либо повлиять. Гнусное высокомерие этого мерзавца словно каленым железом жгло ее изнутри.
— Так, по крайней мере, ему нравится думать, — с пренебрежением ответил Трилборн.
— Если вы решите присоединиться к силам, воюющим против короля, то можете жестоко об этом пожалеть, — заметила Изабель. Металлические нотки в ее голосе свидетельствовали о том, что за маской холодной вежливости в ней тоже бушует гнев.
— Вы так считаете? Я не особо впечатлен той армией, которую собрал Генрих, в то время как лучшие наемники из всех стран Европы поддерживают молодого короля от белой розы Йорков. Это крепкие дисциплинированные воины, которые вырежут армию Генриха, подобно тому как серп срезает стебли пшеницы.
— Но они же все в Ирландии, — с нарочитой насмешкой сказала Кейт.
— Как раз наоборот. Они уже высадились на острове Пил к западу от Фернесса. Как только они попадут на материк, их встретят армии Эдуарда Четвертого и графа Линкольна. Они подберутся к Генриху, прежде чем тот успеет опомниться.
