— Вы, наверное, думали, что Луиза придет сюда? — стиснув зубы, сказала Фрэнсис, а затем добавила:— Мы все волнуемся за нее и присматриваем, чтобы кто-нибудь опять не стал ее преследовать как ведьму.
— Какая чепуха! — сказал он, забыв о своей военной выправке и схватившись за решетку, отделявшую его от Фрэнсис. — Луиза не смогла бы… Я имею в виду, что мисс Джэнкс и мухи-то не обидит.
Она заглянула в его зелено-голубые глаза и спросила:
— Вы позаботитесь о ней?
Он отпрянул от решетки:
— Это, очевидно, будет невозможно.
— Из-за того, что она полукровка? — спокойным тоном спросила Фрэнсис.
— К черту, кто был ее отец… извините, мадам, за мою резкость, я хотел сказать, что мне безразлично, кто был ее отец.
— А вот вашему начальству не все равно, кто такая Луиза. Я так понимаю, что за это вы и попали за решетку, — говорила Фрэнсис. О том, что он попал в тюрьму, Фрэнсис узнала от Адольфо. Поговаривали о том, что Стронг, являясь выпускником одного из учебных заведений Вест-Пойнта, опустился до того, что связался с дикаркой. — И как долго вас продержат?
— Вплоть до моего перевода в форт Сил, в Оклахому.
— Вы уезжаете отсюда?
— Боюсь, что у меня нет выбора, — сказал он. — Не могли бы вы, мадам, сделать одно одолжение для меня?
— Какое?
— Если вдруг… Луиза… если она обнаружит, что…— Он не стал договаривать — Фрэнсис и так поняла, что он имел в виду. — Тогда не могли бы вы мне сообщить об этом?
— Я непременно сообщу вам.
Фрэнсис так и не поняла, зачем она приходила сюда, к Стронгу, зато она поняла главное — Стронг полюбил Луизу и не собирался отвергать ее, напротив, он переживал за ее дальнейшую судьбу.
С другой стороны, Луиза притворялась, что просто знакома с неким лейтенантом Сэмюэлом Стронгом. Ни Бэлл, ни Фрэнсис она не собиралась рассказывать о том, что произошло между ними за те два дня, которые они провели в уединении. И еще более странно, что она заявляла о своем желании как можно скорее продолжить учебу, она даже соглашалась закончить образование под неусыпным присмотром сестер Лоретте.
Бэлл была так счастлива, что не видела того, что было ясно Фрэнсис, — с Луизой произошло самое страшное, что может произойти с девушкой.
Как Луиза ни пыталась скрыть это за фасадом вежливости и покорности, который она создала, Фрэнсис разглядела, что девушка, точнее, уже молодая женщина, переживает о случившемся. За эти последние дни дочь Бэлл потеряла не только свое девичество, все эти события повлияли на нее и физически и эмоционально.
Случившееся между Луизой и Стронгом навеяло на Фрэнсис мысли о ее отношениях с Чако. Она подумала, что ей так же, как и Луизе, не хотелось бы рассказывать кому-нибудь о себе и Чако. Неужели любовь всегда приносит такое тревожное состояние? Она чувствовала, что не может понять, чего же она хочет, все у нее перепуталось. В какой-то момент она словно подталкивала Чако примириться с его прошлым. Испугавшись, что она прогнала его навсегда, теперь она изо всех сил хотела бы удержать его.
Размышляя обо всем этом, Фрэнсис направлялась в «Блю Скай Палас», как вдруг у самого входа она увидела Лаз, которая явно поджидала ее.
— Я не знала, где вас найти… у меня есть сообщение для вас.
— Лаз, как ты напугала меня. Что-то случилось с Луизой?
Мексиканка отрицательно покачала головой:
— Это касается сеньора Чако… с ним случилось что-то плохое…
Фрэнсис почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Она лихорадочно стала заглатывать воздух и чуть было не упала. Лаз довела ее до дивана. Вдруг непонятно откуда возник образ ее любимого мужчины с окровавленным горлом.
— Он не…
— Умер? О, нет же!
— Насколько же ему плохо? Что с ним случилось?
— Стадо, за которым он присматривал, вдруг испугалось чего-то и понеслось, Чако обнаружил, что лежит на земле, а стадо несется прямо на него.
— Его растоптали?
Лиз кивнула:
— Однако сейчас его жизнь вне опасности, но ему плохо. Сломаны нога и плечо. Он просил вас приехать.
— Тогда я должна ехать немедленно.
— Некому отвезти вас туда. Адольфо…
— Я знаю, он должен оставаться в Луизой. Я поеду одна. Я помню дорогу.
— Я побегу в конюшню и приготовлю вам лошадь, пока вы соберетесь.
Фрэнсис обняла Лаз:
— Спасибо. — Поднимаясь наверх, она спросила: — А Бэлл знает об этом?
Пожимая плечами, Лаз ответила:
— Ее нет нигде. С прошлого вечера ее никто не видел.
— Когда она появится, скажи ей, что случилось и куда я поехала.
— Хорошо, сеньора Ганнон.
Уже на середине лестницы Фрэнсис остановилась и сказала:
— Лаз, знаешь, пожалуйста, зови меня Фрэнсис.
Лаз улыбнулась и пошла к выходу.
Фрэнсис не могла улыбаться. Сейчас, когда Чако было плохо, она не могла улыбаться. Она быстро переоделась для верховой езды. Он ждал ее, она должна была как можно скорее добраться до него. На шее у нее висел мешочек, который подарил ей Джеронимо, и с тех пор она не снимала его, хотя и не очень-то задумывалась о магическом его действии. Засунув мешочек под блузку, она почувствовала прилив какой-то уверенности и защищенности.
Натянув ботинки, Фрэнсис помчалась в конюшню, где Лаз ждала ее с лошадью. Отъезжая, Фрэнсис услышала, как Лаз произнесла ей вслед:
— Да хранит вас Господь!
Всего лишь несколько недель назад эти слова были для Фрэнсис пустым звуком. Но многое изменилось с тех пор.
Она изменилась.
Джеронимо говорил, что у людей один Бог и все люди — божьи дети. Разве в глубине души она не верила в это всегда? В человеке, независимо от его происхождения, существует и добро и зло. Сейчас Фрэнсис знала, что она не станет отказываться от того, во что верила только потому, что это не соответствовало вере ее отца-священника.
Теперь она могла выбрать свой собственный путь к истине.
Она лишь надеялась сейчас… Бог поможет ей.
Она ехала быстро, прокладывая милю за милей. Дорогу к имению де Аргуэлло она помнила довольно хорошо. Предполагая, что сейчас Чако находится в имении, ей не составит особого труда найти его.
Проехав около часа и зная, что она уже приближается к Чако, Фрэнсис немного сбавила темп, дав возможность передохнуть лошади. Дорога, по которой она ехала, проходила через небольшие горы, покрытые растительностью и камнями. Какое-то странное чувство стало овладевать ею, и это не было чувство страха за жизнь Чако. В воздухе стал ощущаться запах какой-то иной опасности.
Лошадь тоже почувствовала это. Она не слушалась Фрэнсис, подгонявшую ее. Лошадь задирала голову, как будто сопротивлялась опасности, поджидавшей их впереди.
— Полегче, девочка, — бормотала Фрэнсис, успокаивая кобылу.
