Ее образ, возможно, и потускнел в его памяти немного за прошедшие годы, но Ангел сразу узнал ее, она была почти такой же, как в детстве. Теперь, увидев ее, он вспомнил мельчайшие черточки ее лица. И Ангел наконец поверил: она потеряла его вовсе не из-за своей беззаботности. Мать берегла его как зеницу ока, потому что он был для нее всем в то время. Но сейчас у нее была другая семья, к которой он не принадлежал.
Страх наконец заставил его пошевелиться — он боялся, что будет отвергнут. А со страхом пришла и душевная боль. Не имея понятия, как совладать с подобными чувствами, Ангел даже не пытался с ними справиться.
Он сделал несколько шагов к парадной двери и только тут заметил, что дорогу ему преградила младшая сестра. Кэти стояла прислонившись к закрытой двери, скрестив руки на груди и укоризненно покачивая головой. Девушка не вернулась в свою комнату, как велел ей отец. Она стояла, поджидая Ангела, словно в засаде, и он действительно почувствовал себя как человек, попавший в засаду. Она улыбнулась ему и напомнила:
— Вы так и не ответили на мой вопрос.
— На какой?
— Не брат ли вы мне?
— Кто? Я?
— Впрочем, я это и так знаю.
— Но как? Каким образом…
— Потому что мне хочется, чтобы вы оказались моим братом, — просто ответила она. — И именно поэтому я не могу позволить вам уйти. Мама ужасно расстроится, если я вас отпущу.
— Она уже расстроена.
— Это еще что… Она будет кричать на весь дом, если вы сейчас исчезнете.
— Она не будет кричать. Кэти снова улыбнулась:
— Еще как будет. Да и Шон с Патриком огорчатся. Это мои братья, ваши братья. Они ни за что не простят мне, если я позволю вам сейчас уйти.
— Ты и в самом деле думаешь, что сможешь остановить меня, милая?
— Может быть, и нет, но она сможет. Кэти кивком головы указала ему за спину. Повернувшись, Ангел увидел в дверях гостиной свою мать; одной рукой она держалась за косяк, другую прижимала к сердцу. И по-прежнему была белой как полотно. Позади стоял муж, в любой момент готовый подхватить ее, если она вдруг лишится чувств.
Сейчас Анна казалась особенно хрупкой, но голос ее звучал довольно уверенно, когда она произнесла:
— Я верю и в гномов, и в привидения, но вы же не дух Колина, не правда ли?
— Нет.
На глаза ее навернулись слезы.
— О Господи… Ангел?
У него снова перехватило дыхание. Мать так и не дождалась его ответа. Она медленно приблизилась к сыну, глядя на него сквозь слезы, которые теперь градом катились по ее щекам. Потом провела ладонями по его лицу, по плечам, по рукам, словно желая убедиться в том, что он действительно существует. Затем обхватила его за талию и судорожно обняла; голова ее упала к нему на грудь, и она разрыдалась.
Ангел почувствовал себя таким же слабым, как и тогда, когда у него на груди рыдала Касси, но только на этот раз ему пришлось бороться с собственными слезами. Несколько невыносимых мгновений он колебался, затем заключил мать в объятия, возможно чересчур крепкие, но она не стала жаловаться.
Он посмотрел поверх ее головы на хозяина дома. Тот, похоже, был ошеломлен происшедшим, хотя старался не выдавать своих чувств.
— Простите меня… — начал было Уинстон.
— Не извиняйтесь, — перебил его Ангел. — Думаю, мне тоже пришлось бы не по душе, если бы у меня на глазах некто, назвавшийся Ангелом, принялся убеждать вас в том, что он — это я.
— Анна всегда говорила, что еще в младенчестве вы были так похожи на своего отца, что, повзрослев, должны стать его точной копией.
— Я не помню его, — признался Ангел. Услышав это, Анна зарыдала еще громче. Уинстон улыбнулся, подошел к ней, обнял за плечи и произнес:
— Анна, теперь позволь ему уйти.
— Никогда! — воскликнула она, еще крепче прижимая к себе сына. — И еще я обязательно хочу узнать, сынок, почему ты так долго не возвращался в свой дом.
— Это длинная история.
Она взглянула ему в лицо и сказала:
— Что ж, ты ведь никуда не торопишься, значит, у тебя сколько угодно времени, чтобы рассказать ее.
Ангел решил, что так и сделает. Хотя никогда не расскажет всей правды о своей жизни. Он наконец успокоился. Овладевшее им напряжение спадало, и ему захотелось рассмеяться. Дом. Вот он и обрел свой дом. Поддавшись порыву чувств, Ангел рассмеялся.
Катарина и Касси вернулись домой как раз вовремя, чтобы получить приглашение на свадьбу Кольта Сандера, которая должна была состояться в конце месяца. Его сестра Джесси готовилась к этому событию уже несколько недель. Если верить слухам, которые регулярно приносила их экономка Лоуэлла, Кольт упорно сопротивлялся слишком пышным торжествам. Он больше всего хотел, чтобы все побыстрее закончилось, пока невеста не изменила своего решения. Но его сестра и слушать не хотела ни о чем менее скромном, чем пир, о котором бы потом долго говорил весь Вайоминг. Ее брат женился на самой настоящей графине, так что Джесси считала своим долгом устроить нечто грандиозное, еще невиданное.
На Катарину все эти события тоже произвели впечатление. Касси не стала говорить ей, что уже слышала об этой графине от Ангела. Она предвкушала встречу с дамой, которой удалось изменить мнение Кольта о белых женщинах. Ангел, конечно же, изумится, когда услышит об этом, поскольку, по его словам. Кольт всегда боялся стать «довеском» при графине, как он выражался.
Касси удалось узнать куда больше обо всем этом, когда она на следующий день по возвращении домой вместе с Марабеллой отправилась к Джесси. Сама Джесси собиралась на поиски заблудившегося теленка. Касси обрадовалась случаю проехаться вместе с подругой, захватив и Марабеллу. Объезжая владения Джесси, они разговаривали о многом.
— Нам пришлось воспользоваться твоим опытом улаживания дел, — сразу же заявила Джесси, единственная искренняя почитательница талантов Касси. — Ты не представляешь, до чего же несчастными выглядели Кольт и Джоселин, когда они были тут. Они так влюблены друг в друга! Я сразу же все поняла. Но они не спешили признаться в своей любви и, похоже, не собирались сделать это в ближайшем будущем.
— Но почему?
— Он не допускал и мысли, что она может выйти замуж за полукровку. А она не могла поверить в то, что он любит ее. Подумать только, как глупо они себя вели, скрывая друг от друга свои чувства!
Касси заерзала в седле. Разве нельзя было сказать то же самое и про нее? Разумеется, в ее случае все обстояло немного иначе. Она-то точно знала, что Ангел не испытывает к ней таких же чувств, какие испытывав к нему она. Иначе почему бы он так равнодушно говорил с пей в Сент-Луисе о разводе? Хорошо бы как следует обдумать все это. И если есть хотя бы малейшая надежда…
