— Вчера, когда я увидел тебя и Констанцию за столом, то подумал, что ты очень многого добился за последние два месяца.
Бертран стал разглядывать свои колени.
— Черт, — сказал он резко, — она еще такая молодая, несмотря на то, что выглядит, на первый взгляд старше Брэнди. Ты же знаешь, леди Аделла и мой отец постоянно нас обоих подначивают, что нам весьма мешает. — Он вздохнул и добавил: — Мне пока нечего ей предложить. Жить в одном доме с моим отцом? Слава Богу, теперь не приходится соперничать с Перси, и на том спасибо. Но Констанция хочет хорошо одеваться, быть красивой, иметь собственных слуг, кареты и побрякушки. Кроме того, вращаться в обществе, красоваться перед кавалерами. Но этого всего она не может получить в Пендерлиге.
— Ты как со сцены говоришь, Бертран. Это не проблема. Можно я скажу тебе, что об этом думаю?
— Валяй, мне все равно, леди Аделла и мой отец говорят об этом, не спрашивая меня.
— Я думаю, — начал герцог, — ты даешь ей слишком много воли. После вчерашнего вечера я увидел, что Констанция неравнодушна к тебе. Ей нужна сильная рука. Ведь она очень романтичная девушка, просто к ней надо подойти с позиции хозяина. Ты, наверное, уже думал об этом?
Бертран провел руками по рыжим волосам. Он помолчал немного, а затем стукнул кулаком по коленке.
— Черт побери, а если ты ошибаешься? Нужно взять ее за жабры и заставить делать то, что тебе хочется?
— Совершенно верно. Я рад, что ты меня понял. Если ты не станешь ее хозяином и повелителем, то, боюсь, у тебя ничего не выйдет.
Бертран поднялся, забыв про свою книгу.
— Ладно, — сказал он себе под нос, — я сделаю это. Не сейчас, мне надо подумать и разработать стратегию. Англичане побили шотландцев в сорок пятом, потому что у наших не было стратегии. А я достаточно хороший стратег, чтобы прибрать к рукам девочку.
— Удачи тебе, — крикнул герцог вслед уходящему Бертрану.
Занимаясь днем каким-нибудь скучным делом, Бертран не раз представлял себя в роли повелителя. Воображал, как будет ворчать, когда что-то не по нему, и улыбаться, если все в порядке.
Он уже собрался идти домой, чтобы посидеть в одиночестве и помечтать, но вдруг увидел, что на встречу ему идет Констанция. Легкий ветерок раздувал ее волосы, и она выглядела просто очаровательно. Бертран расправил плечи и стал ждать девушку.
— Ох, от тебя пахнет овцами, Берти.
Да, начало не лучшее, но ему было все равно. Он получил шанс и начал действовать.
— Да, Конни, но днем тебе придется терпеть это.
Ее зеленые глаза расширились, и брови поднялись.
— Что значит «днем»?
Ей было явно интересно услышать продолжение фразы.
— Это значит, что ночью ты не доставишь мне никаких хлопот.
— Ох. — Она стала смотреть на носки ботинок.
— Пройдемся, — предложил он, поняв, что они оба застыли как статуи друг перед другом. Хозяин и повелитель должен красиво ходить и говорить. Да, чтобы завоевать ее, придется заставить себя быть посмелее.
— Хорошо, — ответила она и протянула ему руку.
— Конни, когда тебе будет семнадцать?
— В августе, Берти.
— Да, мне следовало бы помнить об этом. Прости, но у меня в голове столько цифр. А ведь я всегда знал, когда у тебя день рождения.
Констанция вспомнила, какой она была раньше, и побледнела. Когда ей исполнилось четырнадцать, девушка считала Бертрана стариком.
— Ты был такой высокий и худой. И рыжий. Как солнце перед бурей.
— Думаешь, моя мочалка может сравниться с твоими великолепными черными волосами? Они как шелк.
Конни крепче сжала его пальцы, рассмеялась нервно и засмущалась.
— Что за вопрос, Берти, я думаю, просто ты слишком много был на солнце. — И она посмотрела на него из-под ресниц.
— Нет, это ты мое солнышко. Помнишь, твои детские слезы о Перси? Можешь забыть обо всех мужчинах, кроме меня?
Она поправила волосы.
— А что, если нет, господин Бертран?
«Ага, — подумал он, — я уже господин. Неплохо звучит».
— Тогда я поколочу тебя, малышка.
Бертран обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Ты будешь бить меня? — спросила она, глядя снизу вверх. — Ты правда меня поколотишь?
Ему это понравилось, девушка поверила. Да, он чувствовал, что делает все правильно. Если бы остался один, то обязательно хлопнул себя по затылку за то, что долгое время был таким болваном. Слава Богу, герцог помог ему.
— Да, до синяков, если ты хотя бы посмотришь на другого.
— Да? Думаешь, с синяками я смогу быть красивой?
Бертран заговорил ласковым, тихим голосом.
— Я никогда не сделаю тебе больно, милая, но иногда буду прикладывать руку к твоей очаровательной попке. Да-да, зажму между колен, подниму все твои многочисленные юбки и потом… лучше не испытывай судьбу.
Он увидел, как она облизнула губку.
— А может быть, иногда буду делать это просто так, ради забавы. Потому что хочу видеть, какая ты у меня красивая и белоснежная.
Констанция посмотрела на него. Боже, какой мужчина. Она раскрыла от удивления рот, удивляясь, как это раньше не замечала его.
— Думаю, Конни, что ты выйдешь за меня замуж в августе, как только тебе исполнится семнадцать лет. Дольше ждать я не намерен.
Она посмотрела на него снизу вверх и покорно кивнула. Ему захотелось содрать с нее одежду и овладеть ею прямо на улице. Конни тронула его щеку.
Бертран притянул девушку к себе и поцеловал, и когда она ответила ему, он стал ее господином. И в его жизни это случилось впервые.
Герцог окинул взглядом переполненную гостиную. Брэнди там не было. «Где ее черти носят? — подумал его светлость. — Я не видел ее целый день. Что за игру она опять затеяла?»
Он пытался догадаться, что у нее на уме. Ему нравилось удивляться, а она всегда приятно удивляла его. Ян забыл о своих проблемах, когда в гостиную вошел Бертран с умиротворенным лицом.
— Друг мой, — сказал герцог радушно, — судя по вашему лицу, вы выиграли это маленькое любовное сражение.
— Да, совершенно верно. Но не говори больше ничего. За ужином я объявлю о нашей помолвке.
Вдруг Ян увидел, что Бертран смотрит куда-то мимо него, в сторону двери.
— Господи, — только и произнес Бертран.
У герцога перехватило дыхание, когда он повернулся и увидел Брэнди в синем бархатном платье, которое он купил ей в Эдинбурге. Она, распрямив плечи, величественно шла, высокая, стройная, и ее великолепная грудь выступала из глубокого декольте. Волосы девушка собрала на макушке и повязала синей лентой. Два больших завитка спускались на обнаженные плечи.
Герцог был поражен переменой, которая произошла в ней. Он не верил своим глазам. То, что совсем еще недавно было девочкой, стало красивейшей в этом мире женщиной. И у нее была великолепная грудь. Ян улыбнулся, представив себе, как она отреагирует, если он сегодня ночью скажет об этом.
