– Она не виновата, – грустно произнесла Кэтрин. – И никто не виноват. Откуда ей было знать, что там прячется Эви? Так почему она не могла выйти в огород за зеленью или овощами?
Миссис Нейгел продолжала терзать фартук.
– Эви должна была знать, что нельзя трогать пирожки. И самое главное – нельзя нарушать правила!
– Ну вот она и расплачивается за свои ошибки, – перебил доктор Уиннер. – И еще долго будет расплачиваться. Я лечил много разных недугов и знаю, что ожоги всегда очень болезненны.
Кэтрин заметила морщинку, появившуюся между густыми бровями Прескотта и гримаску на его лице. Бедняга, несомненно, испугался.
– Я так рада, что ты был в перчатках, – вздрогнув, тихо сказала она.
– Да, это большая удача, – согласился Уиннер. – У тебя не останется даже шрамов. Сначала пузыри будут сильно болеть, но через пару недель с тобой все будет в порядке.
– Вы дали ему чего-нибудь успокаивающее? – осведомилась миссис Нейгел, подойдя к противоположной стороне кровати и положив ладонь на лоб Прескотта. «Немногим женщинам удалось бы проделать такой маневр безнаказанно», – подумала Кэтрин.
– Пока нет, – ответил доктор. – Он упорно отказывается.
Солидная дама нахмурилась:
– Так дайте ему хоть что-нибудь. Он должен поспать, иначе выздоровление может затянуться.
– Я не хочу, – возразил Прескотт. – Мне ничего не нужно.
Миссис Нейгел переместила ладонь на край матраса, и Прескотт отшатнулся. Он тяжело задышал, а лицо его побледнело.
– Мне ничего не нужно, клянусь.
– Тебе придется принять лекарство, Прес, – заявила Кэтрин. – Или лично я волью его тебе в горло.
Прескотт оперся локтями о кровать.
– А ты посидишь со мной, Кэт?
«А может, стоит отложить запланированный налет?» – подумала Кэтрин, глядя в его молящие зеленые глаза. Но сегодня весьма удачный день для ее планов, ведь именно сегодня у домоправительницы Каддихорнов – выходной, и следующий удобный случай предоставится разве что через неделю. А срок, назначенный сэром Джоном Уинстоном, неотвратимо приближается.
– Я посижу с тобой, сколько захочешь, – пробормотала она.
Если Прес не заснет и будет в ней нуждаться, это можно будет счесть за знак свыше и отложить налет. Но если он быстро заснет… Кэтрин вступит в игру.
Порывшись в своем саквояже, доктор Уиннер вынул оттуда бутылочку с настойкой опия. Откупорив ее, он протянул лекарство Прескотту, который воззрился на него с вожделением, явно страдая от боли.
Доктор Уиннер поднес пузырек к его губам, и Прескотт опорожнил его одним глотком. И тут же скривился.
– Ух!
– Скоро ты почувствуешь облегчение. – Уиннер покачал головой, отложил пузырек и достал из своего саквояжа еще один. Он поставил его на ночной столик возле кровати. – Если проснешься ночью… – он запнулся, сообразив, насколько беспомощен Прескотт, но, немного подумав, продолжил: – позови. Я буду в соседней комнате и дам тебе лекарство.
– Со мной останется Кэт, – пробормотал Прескотт.
– Хорошо, но я все равно никуда не уйду, – ответил добряк-доктор.
– Я устрою вам постель, доктор, – сказала миссис Нейгел, одобрительно кивнув. – Спасибо за внимание.
Уиннер пожал плечами:
– Я хочу быть поблизости, на тот случай, если понадоблюсь Эви.
Стараясь разговаривать тише, они вышли из комнаты. Прескотт смежил веки, его силы были истощены до предела.
– Поспи, Прес. – Кэтрин поцеловала его в лоб. Вздохнув, она передвинула стул, на котором была сложена одежда Прескотта. Взяв в руки его белые, запачканные сажей панталоны, она восхитилась тонкостью и легкостью материи: ее собственное платье было куда тяжелее.
В этот самый момент ее осенила неожиданная мысль: а каким это образом она, путаясь в длинных юбках, собирается взбираться по ограде и ползти по крыше? Кэтрин внимательно осмотрела белье Прескотта. Но осмелится ли она?
– Ну и как он? – Джаред подошел к сестре сзади.
– Мне хорошо, – проговорил Прескотт, приоткрыв один глаз. – Лучше, чем тебе. Ведь ты, как я слышал, наделал дел…
Бледные щеки Джареда порозовели, и он опустил свою светловолосую голову.
– Моя глупость не знает границ.
– Ты просто еще очень неопытен. – Прескотт закрыл глаз и вздохнул. – Впрочем, все мы время от времени делаем глупости. И все, что тебе требуется, – это достичь мастерства в этом замечательном искусстве мошенничества.
– Замолчи! Что ты говоришь? – вскричала Кэтрин.
Прескотт облизал губы.
– Нет, ты просто не дослушала меня, Кэт. Достичь мастерства, чтобы больше никогда не заниматься ничем подобным. Однако лично я считаю, что те хамы, с которыми Джаред имел дело, вполне заслуживают соответствующего отношения.
– Нам придется заплатить, хотя Томас лжет, говоря о том, сколько я ему проиграл, – проворчал Джаред, и в его серых глазах вспыхнуло возмущение. – Я жутко зол и готов вырвать его гадостный язык с корнем.
Кэтрин представила, как разъярился бы Джаред, узнав, что сэр Уинстон дал им всего семидневную отсрочку для оплаты долга.
– Это похоже на кражу, – продолжал сетовать брат. – И ужасно несправедливо.
Кэтрин поборола желание пригладить его светлые, упавшие на лоб волосы.
– Ты утверждаешь одно, а он – другое, Джаред.
– Да, я знаю. – Он сжал кулаки и нахмурился. – Что значит слово нищего сироты против слова аристократа со связями? Если бы я происходил из родовитой семьи, будь у меня титул, Томас наверняка бы призадумался, прежде чем меня очернять.
Глаза Кэтрин широко раскрылись: о чем это он говорит?
– Да, если взглянуть с этой стороны… – пробормотал Прескотт с закрытыми глазами и безмятежным лицом. – Сложись все иначе – мир лежал бы у твоих ног. – Его рот непроизвольно раскрылся, и он громко всхрапнул.
– Преимущества, которые дает благородное происхождение, неисчислимы, Джаред, – шепнула Кэтрин, – но поверь мне на слово – благородное происхождение вряд ли бы спасло тебя от мошенников.
– Это так, но… – худые плечи четырнадцатилетнего подростка дрогнули, – я начинаю ценить ту свободу действий, которой располагает знать.
– Заслуживает она того или нет, – продолжила Кэтрин, скрестив руки на груди. – Знаешь, многие простые люди благороднее, нежели десять Томасов Уинстонов вместе взятых. Можно принадлежать к знати по рождению, но источником настоящего благородства всегда будут достойные слова и поступки. – Вглядевшись в лицо Прескотта и удостоверившись, что он спит, она прибавила: – И для тебя, Джаред, я хочу добиться лишь соответствующих возможностей, а их могут предоставить титул и деньги. Однако то, как ты ими воспользуешься, зависит только от тебя самого.
