Она медленно поднялась.
– Зачем вы пришли? Что вам еще нужно? – Голос Анны звучал ровно, почти спокойно. – Вы взорвали мою нефтяную вышку, вы пошли на убийство. Но теперь все кончено. Я знаю, кто вы такой. Что вы теперь намерены делать? Убить меня?
Джош даже не пошевелился, а лишь тихо спросил:
– Ты действительно веришь в это?
Боль еще сильнее скрутила Анну. Чтобы хоть как-то противостоять ей, она вскинула толову:
– А чего вы ожидали?
– Я не хотел обманывать тебя, Анна.
Губы Анны скривились в горькой усмешке.
– Да, конечно, не сомневаюсь. В конце концов, вы как-то сами сказали, что приехали сюда для того, чтобы вытянуть из меня деньги и покуситься на мою честь. Поздравляю, вы вполне преуспели в этом.
Анна увидела боль в глазах Джоша и почувствовала, как душа ее невольно рванулась к нему.
– Анна, мне следовало сказать тебе, кто я такой. – Голос Джоша звучал тихо и устало. – Нельзя было допустить, чтобы все зашло так далеко. Конечно, ты должна ненавидеть меня за это.
Теперь уже боль напоминала одеяло, в которое Анну завернули, она задыхалась. В груди жгло. Анна глубоко вздохнула и посмотрела Джошу в глаза.
– Нет, Джош Филдинг, это не самое худшее из того, что вы сделали. – Она почувствовала, как дрожит всем телом, и постаралась, чтобы эта дрожь не звучала в голосе. – Вы заставили меня полюбить вас, – очень тихо промолвила Анна. – Я никого никогда не любила, а теперь я знаю, что это такое. Вот этого я никогда не смогу вам простить.
Анна замолчала и направилась к выходу. Затем раздался звук ее шагов по ступенькам, хлопнула дверь спальни…
Джош заставил себя не двинуться с места, он боролся с отчаянием, с болью, с медленно заполнявшей его душу пустотой. “Уезжай, – приказал ему внутренний голос. – Оставь все как есть, ты и так достаточно сделал…”
Но Джош не мог уехать. Нет, только не сегодня. Он не мог уехать, не разубедив ее, не сказав ей…
И вдруг все колебания исчезли. Он понял, что должен немедленно действовать: надо было спасать то, что еще можно было спасти.
Джош выскочил из комнаты и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
– Анна! – Он замолотил в дверь спальни. – Анна, впусти меня!
Ответа не последовало. Джош повернул дверную ручку, но оказалось, что дверь заперта.
– Анна, выслушай меня! Ты обязана меня выслушать. Тишина.
Джош еще отчаяннее заколотил в дверь.
– Черт побери, Анна, я не позволю тебе так все закончить! Открой!
Джош еще несколько раз дернул дверную ручку, теперь его уже захлестывала ярость.
– Анна, тебе не удастся запереться от меня… только не сегодня!
Отступив на шаг, Джош с силой ударил в дверь. Задвижка не выдержала, и дверь распахнулась. Джош ворвался в комнату.
Анна стояла у дальней стены. Лицо ее было белым как мел, глаза бешено сверкали, губы крепко сжаты. В руках она держала револьвер с перламутровой рукояткой, дуло его было направлено на Джоша.
Джош замер. Сердце билось медленно и гулко. Он почувствовал, как кровь отхлынула от лица. И причиной этому был не револьвер, а то, как Анна смотрела на него.
– Не приближайтесь, – тихо промолвила Анна. Она держала револьвер двумя руками, и оба указательных пальца лежали на спусковом крючке.
Джош видел, как вздымается и опускается грудь Анны. На ее скулах сияли нежные отблески, несколько светлых локонов упали на шею. И в глазах ее не было ничего, кроме ненависти. Ненависти к нему. Этого Джош просто не мог перенести. Он шагнул вперед.
– Если ты действительно веришь в то, что это я взорвал буровую вышку и убил Эймоса Райта, тогда давай стреляй. Никто не упрекнет тебя за это.
Дыхание Анны стало прерывистым. Каждый ее нерв был натянут до предела. Джош сделал еще один шаг.
– Клянусь Богом, – Анна судорожно вздохнула, – я выстрелю. – Ее голос дрожал, но не от страха. Ее загнали в угол, и отступать было некуда.
– Анна, тебя никто не обвинит в убийстве. – Джош продолжал приближаться. – Если я совершил все то, о чем ты говорила, то я заслуживаю смерти. И если ты веришь им, а не мне, то мне тем более незачем жить.
– Я не шучу, Джош! – пронзительно крикнула Анна, и голос ее звучал, как натянутая тетива. Истерика, захлестнувшая Анну, грозила вырваться наружу, и она не знала, как долго еще сможет сдерживать ее.
– Я выстрелю, – предупредила Анна. – Выстрелю, клянусь Богом.
На лице Джоша появилась печаль.
– Я знаю. Но сейчас это не имеет для меня большого значения.
Анна взвела курок. Щелчок отозвался громким эхом.
Джош уже стоял в трех шагах от нее. Казалось, что дистанция эта огромна, и чтобы преодолеть ее, потребуется бесконечно много времени. Анна слышала стук своего сердца и прерывистое дыхание. Не отрывая от нее глаз, Джош продолжал двигаться вперед.
Его глаза, глубокие и нежные, его лицо, сосредоточенное и напряженное, его упругие губы.
Револьвер дрогнул, и руки Анны безвольно, словно плети, повисли. Анна опустила голову и всхлипнула: это было ее поражением. Все кончено. Джош победил.
В тишине раздался вздох облегчения, вырвавшийся у Джоша. Сейчас их разделяло всего несколько дюймов.
– Все будет хорошо, Анна. – Голос Джоша звучал чуть громче дыхания. – Все будет хорошо. А теперь выслушай меня.
Джош крепко обнял Анну и прижал к себе. Она подняла голову. Глаза Джоша были темными, лицо свела судорога противоречивых чувств, схожих с теми, которые сейчас испытывала сама Анна. Но голос его звучал твердо.
– Я виновен в том, что явился сюда под чужим именем. Я только хотел выяснить правду о своем прошлом и подумал, что это будет легче сделать, если никто не узнает, кто я такой. Затем я увидел это ранчо, и мне захотелось большего, потом встретил тебя и решил, что легко осуществлю свои планы. Я отнюдь не горжусь этим и не пытаюсь оправдываться. Я лгал тебе, использовал тебя… но потом я полюбил тебя. Теперь мы никогда не узнаем, что я еще мог бы натворить, потому что для меня уже ничто не имеет значения, кроме тебя. – Джош перевел дыхание, его горящий и полный решимости взгляд жег Анну. – Я понимаю, как это выглядит со стороны. И не могу заставить тебя поверить. Не могу даже просить тебя об этом. Но я не взрывал буровую вышку. Я не убивал старика. И Бог свидетель, я хотел бы повернуть время вспять, чтобы сделать все по-другому… исправить то, что совершил, но это не в моих силах.
Анна почувствовала, что Джош на грани отчаяния, она посмотрела в его сверкающие глаза, которые так старались вселить в нее веру, хотя Джош понимал тщетность своих попыток.
– Анна, – умоляюще прошептал Джош.
Он притянул ее к себе и впился губами в ее губы. Поцелуй этот был страстным, бешеным. Он оставил внутри Анны только ноющую тоску, которую невозможно было унять. Жгучий и бессильный, безысходный и требовательный, грубый и отчаянный – это был прощальный поцелуй. И когда Анна с усилием отстранилась, ей показалось, что у нее оторвали часть души.
