Секретарша произнесла это с совершенно невинным видом, однако что-то в ее тоне вызвало у Джильберты раздражение, и она холодно ответила:
– Соболезнования? Я не состою в родстве с семьей Марстонов.
– Нет, но ведь вы были с ним очень хорошими друзьями. Я бы не хотела таким образом потерять близкого друга, – заметила секретарша.
– Безусловно, – ответила Джильберта. – Я полагаю, мисс Тэтчер у себя в кабинете?
– Да, мэм. Последние два дня она первой приходит на работу.
Джильберта миновала анфиладу офисов своих служащих, улыбаясь и здороваясь с ними. В отличие от очень многих компаний, где служащие сидели все вместе в громадном, похожем на коровник, помещении и их письменные столы стояли почти впритык, «Де Бирс корпорейшн» предоставляла каждому служащему индивидуальный отсек со стеклянной перегородкой. Наконец Джильберта вошла в помещение администрации. Это был комплекс из больших, хорошо оборудованных личных кабинетов и президентских апартаментов, как принято было их называть, состоявших из большой приемной и кабинета Аниты Тэтчер; в конце длинного коридора, устланного мягким ковром, находился самый большой и самый роскошный кабинет – кабинет Джильберты. Когда она вошла, секретарши оторвали взгляды от своих пишущих машинок и в унисон произнесли:
– Доброе утро, миссис Киллингтон.
– Сесил... Марджи, – машинально сказала Джильберта, – мисс Тэтчер не занята?
– Она только что закончила телефонный разговор. Звонили из Калифорнии.
Подойдя к двери ее кабинета, Джильберта постучала. Ослепительная, как солнце, улыбка озарила круглое лицо Аниты.
– Джилли... Слава Богу! Если бы мне пришлось удерживать форт еще один день, я бы полезла на стену.
Анита вскочила с места и быстро обогнула письменный стол. Они обнялись и прикоснулись друг к другу щеками.
– Вздор! Встречу с представителями «Спрингфилд компани» и собрание акционеров ты провела так же хорошо, как могла бы сделать это я... Маржи сказала, что был звонок из Калифорнии. Это кто-то, кого я знаю? – Джильберта села в кожаное кресло напротив письменного стола и закурила сигарету.
– Это был твой брат. Он сказал, что со вчерашнего утра пытается дозвониться тебе. Разве ты не получила его сообщение? – спросила Анита.
– Нет. Интуиция подсказывает мне, что Терри не оставлял никаких сообщений; в отеле очень педантичные служащие и всегда все передают. Что он делает в Калифорнии и что ему нужно?
– Не могу ответить на твои вопросы. Он был очень сдержанным, можно сказать, таинственным.
– Типично для Терри. Ну что ж, если это так важно, он перезвонит. Какие дела намечены на вторую половину дня? – спросила Джильберта.
Анита села за письменный стол и просмотрела свои записи.
– Джейсон хочет как можно скорее обсудить с тобой вопрос насчет «Спрингфилд компани»... О, еще некий Фрэнк Уэллер предварительно договорился о встрече с тобой в три часа. Он из Госдепартамента. Я сказала ему, что мы в первой половине дня свяжемся с тобой и сообщим об этом.
Джильберта нахмурилась и удивленно переспросила:
– Фрэнк Уэллер? Госдепартамент? Я ничего не понимаю.
Взгляды Аниты и Джильберты встретились. Женщины поняли друг друга.
– Я думаю, это имеет какое-то отношение к Джулсу, – промолвила Анита. – Он сказал, что хочет тебя видеть по сугубо личному делу.
Джильберта почувствовала, как внутри у нее все похолодело и сжалось.
– Госдепартамент, подумать только! – воскликнула она. – Ставлю десять к одному, что этот Уэллер из ЦРУ.
– Возможно, ты и права, но что ему от тебя-то нужно? – удивилась Анита.
– Я не могу даже предположить.
Джильберта не хотела и думать об этом. Когда человек слишком усердно пытается скрыть какую-то тайну, он почти наверняка выдаст ее.
– Как прошли похороны?
– Похороны, – вздохнула Джильберта. – Сама знаешь, ты ведь не один раз видела похороны.
– Я думала, что ты вернешься сразу после панихиды, – заметила Анита, пристально глядя на подругу.
Джильберта вспомнила, как она однажды сказала: «Я читаю тебя как книгу».
– Я и намеревалась так поступить, но на похоронах был капитан Лаурентис – чтобы понаблюдать за присутствующими. Он спросил, не сможем ли мы побеседовать после окончания панихиды. Позже мы вместе позавтракали.
Она хотела на этом закончить рассказ, но Анита была похожа на собаку, идущую по горячему следу:
– Должно быть, завтрак получился продолжительный. Вчера Терри до шести часов вечера пытался найти тебя. Наконец позвонил сюда.
– У капитана был выходной день, и он пригласил меня поехать в Гуггенхейм. Честно говоря, Анита, последние несколько дней были очень тяжелыми для меня, поэтому я согласилась на его приглашение. Думала, что эта поездка на какое-то время отвлечет меня от горестных мыслей.
– Неординарный полицейский?
– Я тоже удивлена, но капитан действительно образован, рассказывал, что даже был стипендиатом Родса в Оксфорде.
– Вот это да! Вы снова с ним встретитесь?
– Не знаю. Думаю, если только ему надо будет задать мне еще какие-то вопросы.
Джильберта потянулась к письменному столу и погасила сигарету в плоской пепельнице из оникса. Решив перейти в наступление, она начала:
– Анита... я думала о нашем вчерашнем разговоре – о некоторых любовных романах Джули, а именно с тобой, Дженет и со мной. И собираюсь кое-что тебе сказать, но сугубо конфиденциально, по крайней мере в данный момент. Скоро завещание Джули будет утверждено, оглашено и станет достоянием общественности, но до тех пор об этом ни гугу.
– Договорились. Выкладывай, – сказала Анита.
Сцепив руки, Джильберта перебирала большими пальцами. Обычно так она непроизвольно делала, когда ощущала свое превосходство над собеседником.
– Милош сообщил мне по секрету, конечно, что Хармон и Дженет включены в завещание Джули. Каждый получит... по миллиону долларов.
Эта новость буквально сразила Аниту. После напряженной паузы она воскликнула:
– Черт побери! Миллион долларов? Но с какой стати...
– Милош передал мнение Джули о том, что у Хармона появится больше шансов преуспеть в политике, если он будет финансово независим. Как опять же говорит Милош, у нашего друга было сильно развито чувство долга по отношению к людям, которых он любил, а он чувствовал себя в долгу перед Хармоном...
– Я догадываюсь почему, так что не утруждай себя, – перебила Анита.
– Я толстокожая, и ты, подруга, это знаешь. Да... он считал себя в долгу перед Хармоном из-за меня, – все-таки объяснила Джильберта.
– А Дженет? Подумай об этом. Если ты – жена Хармона, то она – его родная дочь.
– Что меня озадачивает, Анита, так это почему Джули ничего не оставил тебе. Милош сказал бы мне, если бы твое имя было упомянуто в завещании. Я хочу сказать, неужели он не испытывал того же чувства долга по отношению к женщине, которую бросил ради?..
