И пока что этого было вполне достаточно.
Нет ничего, что неподвластно любви.
Старая Нора — своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером— Ты так и сказал ему? — спросила София, с возмущением глядя на мужа.
Дугал вздохнул. Всего минуту назад она источала улыбки и восторг по поводу того, что вернулась туда, где ей и следовало быть, — в его объятия.
Теперь же она уже не сидела, уютно расположившись у него на коленях, а стояла перед ним, уперев руки в бока, а ее синие глаза сверкали гневом.
— София, любовь моя, я вовсе не хотел, чтобы это прозвучало именно так…
София рубанула воздух рукой:
— Постой! Ты «нечаянно» сказал своему брату, что наилучший способ обеспечить счастье с молодой женой — это обращаться с ней как с лошадью?
Изложенный подобным образом, его совет и в самом деле звучал чудовищно.
Взгляд Софии приковал его к месту:
— И это было лучшее, что ты мог ему посоветовать?
— Ну, я не подумал, как это может прозвучать.
— А как насчет того, чтобы сказать Хью, что счастливая жена означает счастливый дом?
— Ты права, разумеется.
— Или что он должен потратить время на то, чтобы узнать ее получше, потому что обстоятельства столь неожиданно столкнули их?
— Это было бы хорошей мыслью…
— Или что ему следует позаботиться о том, чтобы ей было уютно в его доме, а иначе она будет чувствовать себя чужой? — Глаза Софии пылали огнем: — А о чем ты вообще думал? У тебя, мой друг, большое самомнение. Но человек ты на самом деле невежественный.
Шотландский акцент Софии усилился, а это было верным признаком того, что Дугал оказался в беде. Он широко развел руками:
— София, как только я это произнес, понял, что совершил ошибку. Но мне показалось, что Хью понравился мой совет. Потому, возможно, это и принесло определенную пользу.
— Ты навещал их в последнее время?
Дугал заерзал на стуле, размышляя о вполне довольном виде Хью в последние дни.
— Да, хотя порой трудно понять, как себя чувствует человек.
— Да ничего трудного в этом нет. Выглядят ли счастливыми Хью и его жена? Улыбаются ли друг другу? Держатся ли за руки?
— Ну, он часто на нее смотрит…
— И что бы это могло значить?
— Что он ею интересуется.
— Ну, это естественно! Он ведь на ней женился! Не так ли?
— Он был вынужден это сделать. Так сложились обстоятельства. А ведь Хью не собирался идти под венец.
— Как благородно с его стороны! — усмехнулась София. — Значит, он венчается с ней, привозит к себе в дом и начинает дрессировать, как своих лошадей. Прикажи заложить карету — мы сейчас же отправляемся к ним.
— Но Хью ведь обещал заехать за девочками чуть позже…
— Мы выезжаем немедленно. Вместе мы попытаемся исправить тот вред, что нанесла им твоя бесценная мудрость.
София собралась уже выйти, но Дугал оказался проворнее. Он подался вперед и схватил ее за талию, повернул к себе и снова усадил на колени. И удерживал в этом положении, хотя она казалась неподвижной и неподатливой.
— София, я не собирался навредить им.
— Но как у тебя язык повернулся давать подобные советы?
— Ты же знаешь, как он относится к своим лошадям — трепетно и нежно. Вот я и подумал, что такие чувства следует проявить и к жене, чтобы стать хорошим…
— Наездником?
— Я хотел сказать «мужем». — Дугал вздохнул: — София, я признаю, что выразился неудачно. Я только хотел ему сказать, что если он будет терпеливым и станет проводить с ней много времени, как он это делает со своими чертовыми лошадьми, тогда, возможно, ему удастся создать хорошие отношения в семье. Я понимаю, что наломал дров, но ведь я желал ему такого же счастья, какое обрел с тобой.
Выражение лица Софии отчасти смягчилось:
— Ты очень находчивый человек.
— И вдобавок самый счастливый, — ответил он, наслаждаясь тем, что она находится в его объятиях. Господи! Как ему недоставало ее! — Он захватил один из ее золотых локонов и пропустил сквозь него пальцы по всей его шелковистой длине. — О, София, — сказал он тихо. — Мне жаль, что я рассердил тебя, но я ужасно скучал…
Она фыркнула.
Он скрыл улыбку и поцеловал ее в щеку, добавив шепотом:
— Я только хотел, чтобы Хью нашел то, что смогли найти мы. Ты, Софи, — весь мир для меня.
Ее густые ресницы мягко прикрылись, и тело стало более податливым в его объятиях.
— Мы ведь счастливы? Правда?
Он снова поцеловал ее в кремовую щеку.
— Больше, чем я мог себе вообразить. Согласна? — Он прижался лицом к ее шее. — Я так скучал по тебе.
Она вздрогнула и, прильнув к нему, положила голову ему на плечо, и ее светлые волосы защекотали его шею.
— Я тоже по тебе скучала. Сожалею, что задержалась так надолго, но путешествие оказалось слишком тяжелым для бедного отца.
— Рад, что ему теперь лучше.
Он крепче сжал ее в объятиях.
На мгновение София замолчала, потом вздохнула и выпрямилась:
— Мне жаль, что я так вспылила и набросилась на тебя, но ты дал глупейший совет своему брату.
— Я это понял, как только произнес эти слова. Если бы ты была рядом, ты бы точно знала, что следует говорить в таких случаях, но тебя не было, а из меня советчик оказался никудышный.
Лицо ее приняло задумчивое выражение:
— Какие же у них отношения сейчас?
— Он гораздо больше захвачен чувством к ней, чем сознает. И похоже, с каждым днем все больше к ней привязывается. — Дугал помрачнел: — Но он опасается стать ближе к ней, сказать ей о своей любви. Ведь это очень обязывает. Согласись. А если им придется расстаться, как он первое время предполагал? Видимо, он опасается причинить тем самым боль и себе, и девочкам.
— Конечно. Он столько труда положил на то, чтобы защитить их от беспутной матери, что предпочел бы запереть в четырех стенах.
Дугал поцеловал ее ладонь:
— И это напоминает кое-кого хорошо мне известного.
— Да, но ведь ты тоже боялся увлечься мной, потому что считал, что столь сильные чувства могут вынудить тебя сдерживать твой характер. Однако этого не случилось. Вот и Хью похож на тебя. Не умеет себя обуздывать.
Дугал надолго погрузился в молчание.
— Было время, когда мы все обезумели от горя, вызванного общей утратой.
Внезапно в глазах Софии появилось скорбное выражение:
— Когда умер Каллум?
Горло Дугала сжала судорога. Он не мог выговорить ни слова, только кивнул. Его младший брат, любимец всего клана, бессмысленно погиб, а оставшиеся в живых пятеро братьев впали в отчаяние.
