Сара быстро подошла к шкафу и начала развешивать в нем свои платья.
Натан прислонился к двери и с минуту наблюдал за женой.
– Хорошо, Сара, я вижу, что что-то случилось, и я хочу знать, что.
– Ничего не случилось, – ответила она дрожащим голосом, не поворачивая головы.
«Проклятие! – подумал он. – Что-то определенно не в порядке. Я не уйду из комнаты, пока не выясню, в чем дело».
Безопасного тебе плавания, муж. До свидания.
Ему отчаянно захотелось зарычать.
– Я уезжаю только завтра.
– Понимаю.
– Может быть, ты прекратишь говорить «понимаю»? – проревел он. – Черт, Сара, я хочу, чтобы ты перестала разыгрывать передо мной ледышку. Мне это очень не нравится.
Она повернулась к нему, и он увидел, что она хмурится.
– Натан, бессчетное число раз я просила тебя не богохульствовать в моем присутствии, потому что мне это не нравится, но ведь это тебя не останавливает, правда?
– Это не одно и то же, – пробормотал он.
Ее слова, и даже тон, каким они были сказаны, не вызвали в нем обычного раздражения. А то, что ее манера себя вести возвращалась к ней, его только обрадовало. Она больше не была ни холодной, ни безразличной.
Сара не могла понять, почему он улыбался. Весь его вид говорил о том, что он испытывал чувство облегчения. В поведении этого человека, по ее мнению, было очень мало смысла. Должно быть, Натан перегрелся на солнышке.
Тем временем в ее голове родился план.
– Поскольку ты так любишь ругательства, мне ничего не остается, как признать, что употребление таких слов доставляет тебе огромное удовольствие. – Она сделала паузу и улыбнулась ему. – Я тоже решила использовать эти богопротивные слова, чтобы проверить мою теорию. А еще
Мне хотелось бы выяснить, понравится ли тебе, что твоя супруга будет изъясняться на таком языке.
Его смех ничуть не обеспокоил ее.
– Единственные грязные слова, которые ты знаешь, Сара, это «черт» и «проклятый», потому что только их я употребляю в твоем присутствии. И я был всегда очень осторожен в выборе выражений, – добавил он, тряхнув головой.
Она с сомнением в голосе сказала:
– Я слышала, как ты используешь и другие слова, когда не знаешь, что я на палубе. А еще мне немного знаком колоритный язык твоей команды.
Он снова рассмеялся. Мысль, что его маленькая, хрупкая жена могла бы применять такие отвратительные слова, была, на его взгляд, очень забавной. Она была такой женственной, такой мягкой, такой леди, что он даже не мог представить, как она сможет произнести хоть одно грубое слово. Это совершенно противоречило ее природе.
Крик Мэтью прервал их спор.
– Нора ждет вас обоих в гостиной, – прокричал он из холла.
– Иди вниз, – приказала Сара. – Мне осталось повесить только два платья. Скажи ей, что я скоро спущусь.
Натан ненавидел, когда ему мешали, а он только что от души повеселился. Он с сожалением вздохнул и направился к двери.
Последнее слово Сара оставила за собой. Ее голос прозвучал удивительно жизнерадостно, когда она воскликнула:
– Натан, сегодня чертовски жаркий день, правда?
– Чертовски верное замечание, – отозвался он через плечо.
Он не собирался показывать ей, что ему вовсе не по душе слышать, что она разговаривает, как простая девка. То, что Сара говорила это ему наедине, это одно, но он отлично знал, что она никогда не позволит себе ничего подобного на людях.
Ему представился шанс проверить это гораздо раньше, чем он ожидал.
На парчовой тахте в гостиной рядом с Норой сидел посетитель. Мэтью стоял возле окна. Натан кивнул приятелю и подошел к Норе.
– Натан, дорогой, я бы хотела представить тебе его преподобие Оскара Пикеринга. – Потом она повернулась и добавила:
– Мой племянник, маркиз Сент-Джеймс.
Ему пришлось немало постараться, чтобы не рассмеяться. Предоставленная возможность была слишком хороша, чтобы ее упустить.
– Вы представитель духовенства? – с широкой улыбкой спросил Натан.
Нора еще никогда не видела Натана более любезным. Он даже протянул викарию руку и обменялся с ним рукопожатием. А она боялась, что он, как и Мэтью, будет чувствовать себя не в своей тарелке. Тот, дорогой ее сердцу бедолага, выглядел так, словно его мучила какая-то болезнь.
Сара вошла, когда Натан уже развалился в одном из стоящих рядом с тахтой кресел. Он вытянул свои длинные ноги прямо перед собой и ухмылялся, как простофиля.
– Оскар только что назначен в деревню регентом, – рассказывала Натану Нора.
– Вы давно знаете Оскара? – спросил Натан, не заметив, что Сара уже стоит в дверях.
– Нет, мы только что познакомились, но я настоял, чтобы ваша тетушка называла меня по имени.
Сара прошла вперед и сделала их гостю безукоризненный реверанс. Новый представитель официальных властей был худощавым человеком в круглых очках, водруженных на кончике носа. На нем были надеты черный жакет с белым кружевным воротником и брюки до колен. Его манеры были сдержанными и строгими. Саре показалось, что он смотрел на нее весьма снисходительно из-за его манеры вглядываться в нее сквозь очки, слегка откинув назад голову.
Время от времени он бросал на Натана быстрые взгляды. На его лице появилось выражение нескрываемого презрения.
Человек этот Саре сразу не понравился. – Моя дорогая, – начала Нора, – я бы хотела тебе представить…
Натан перебил ее:
– Его зовут Оскар. Он новый регент в нашей деревне.
Он намеренно не упомянул о том, что этот человек является еще и викарием.
– Оскар, эта прелестная молодая леди – моя племянница, жена Натана, как вы можете догадаться. Леди Сара.
Пикеринг кивнул и указал на кресло рядом с Натаном,
– Рад познакомиться с вами, леди Сара.
Сара деланно улыбнулась. Должно быть, очки ужасно давили ему на нос, у него был очень высокий голос и гнусавое произношение.
– Конечно, мне следовало отправить вам записку с просьбой дать мне аудиенцию, – промолвил Пикеринг. – Но случилось так, что я совершал свою обычную ежедневную прогулку и не смог удержаться, увидев здесь наверху какое-то движение. Как видите, мое любопытство взяло верх, и вот я здесь. Там, у вас на веранде, леди Нора, сидят какие-то отталкивающего вида люди, и я бы посоветовал вам приказать слугам прогнать их. Понимаете ли, не стоит общаться с простолюдинами. Так не годится.
Сделав это замечание, Пикеринг хмуро взглянул на Мэтью. Сару очень удивила грубость этого человека. Он явно не был человеком воспитанным, хотя и хотел им показаться. Сара знала это наверняка, потому что, когда она вошла в комнату, он даже не соизволил встать. По ее мнению, этот человек был самозванцем.
От волнения она взяла со столика веер, одним движением кисти раскрыла его и старательно начала обмахивать лицо.
