– Седрик, нет. Пожалуйста. – Гарет бросил на пол ножи и поднял руки.
– Единственная возможность остановить норманнов – это убить их. – Седрик наклонил голову и прижался губами к щеке Танон. – Твоя смерть послужит великой цели.
Без единого звука – казалось, даже не двигаясь совсем – Гарет оказался рядом с ними. Он не стал мешкать, вычисляя, сколько времени понадобится Седрику, чтобы перерезать Танон горло. Он действовал инстинктивно, моментально и, выхватив из рук Седрика нож, полоснул им по шее брата на расстоянии толщины волоса от лица Танон.
Она ощутила, как на щеку брызнула кровь, посмотрела в глаза Гарету, а потом потеряла сознание.
Танон очнулась на кровати, которая была чуть больше, чем кровать в доме Гарета. Но матрас оказался гораздо мягче и был набит, без сомнения, отборным гусиным пером, а не соломой. Она села и огляделась вокруг. Увидев в противоположном углу Хереворда, сидевшего в кресле, Танон подумала, что ей приснилась смерть Седрика. Может быть, все это на самом деле было кошмарным сном?
Она дотронулась рукой до щеки.
– Гарет вымыл тебя.
Танон отвернулась от светло-зеленых глаз.
– Я хочу домой.
Хереворд ласково смотрел на нее.
– Ты говоришь об Аварлохе, – сказал он, понимая ее настроение. Когда Танон кивнула, сакс продолжил: – Но твой дом – дом Гарета.
– Non. – Танон окинула его ледяным взглядом. – Так же, как твой дом – это не Англия.
Откинувшись на спинку кресла, Хереворд сложил руки на груди и храбро заглянул прямо в глаза Танон, наполненные болью от его предательства.
– Если Вильгельм повелит мне провести всю жизнь в Англии, то я останусь навеки в долгу перед ним, поскольку ожидаю только смерти за мой поступок.
– Почему, Хереворд? – наконец спросила его Танон. – Почему ты согласился, чтобы меня…
– По той же причине, по которой на это согласился Гарет, – сказал он. – Ради мира. Ты никогда не знала войны, Танон. Твой муж хочет, чтобы так было и дальше.
– Гарет сделал это не ради меня, – слабым голосом возразила Танон, вытирая ладонью глаза. – Он сделал это ради своего народа. И ради своего народа взял меня в жены. Oui, Хереворд, я понимаю, что эта причина – очень благородная, но скажи мне, что может быть благородного в том, чтобы разбить человеку сердце?
Хереворд задумался, а потом на его губах появилась слабая улыбка.
– Мое сердце разбивали много раз. Но моя любовь к ней всегда помогала простить.
Слезы заструились по щекам Танон, когда она услышала о такой любви – она была рада, что Ребекка наконец обрела это счастье. Танон казалось, что она тоже обрела его. Она могла простить Гарета за то, что тот подверг ее опасности. Но не могла простить за то, что он предал ее мечту о любви. Гарет разрушил защитные барьеры ее сердца, чтобы беспечно соблазнить. Но неуловимый Веферн остался в стороне от чувства. Проклятие Ребекки, с которым та мучилась на протяжении двадцати лет, теперь кошмарным бременем легло ей на плечи.
Танон всхлипнула, ее плечи дернулись вверх.
– Я никогда не привыкну к такой отвратительной жизни, Хереворд. Я не смогу довольствоваться тем, что Гарет готов дать мне, потому что хочу получить от него гораздо больше.
Гарет отпрянул от двери, ведущей в комнату Танон. Сердце в груди замерло. Он разрывался от желания пойти к ней и сказать, что никого не любил так, как любит ее, и больше уже никогда не полюбит. Он пойдет на все, чтобы сделать ее счастливой.
Но она никогда не привыкнет к такой отвратительной жизни.
Боже, она права. Эта жизнь действительно отвратительная, ведь Кимр – страна, уже несколько веков раздираемая войнами. Ее жизнь тут всегда будет сложной. Все, что Танон получила после замужества, – это опасность. А ведь Танон заслуживает гораздо большего. И он позаботится о том, чтобы его жена получила все, что угодно. Даже если это будет означать, что ему придется расстаться с миром, который Танон дала его душе.
Прокашлявшись, он вошел в комнату. Гарет точно знал, что встретиться с ней взглядом будет гораздо тяжелее, чем встретиться лицом к лицу с самым могучим из врагов.
– Гарет! – Олуин появился в покоях сразу же после него. Он поддерживал за плечо Мэдока. За другое плечо раненого брата держал Томас. – Риз послал гонцов к королю Груффиду. Дафидда вернут отцу живым, хотя он больше никогда не сможет управляться с мечом.
– Мы избежали войны. – Томас усмехнулся и довольно крепко потрепал Мэдока по плечу, получив от брата свирепый взгляд.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гарет своего лучшего друга.
Мэдок едва заметно пожал плечами.
– Небольшая рана. Жить буду.
Все обернулись к вошедшему Киану и поочередно обняли его. При виде молодого поэта Танон тихо вздохнула от облегчения. Она ужасно о нем волновалась. Его задание, судя по всему, состояло в том, чтобы приехать сюда и предупредить короля.
Танон ощущала на себе взгляд Гарета, который, словно волшебное заклятье, побуждал ее посмотреть на него. Она боролась с этим желанием, опасаясь, что не выдержит и кинется прямо в объятия мужа. Вместо этого Танон обратила свой взгляд на входящего в покои короля Риза.
На близком расстоянии морщины на его лице выглядели глубже, а исходившая от него властность чувствовалась еще сильнее. Ему, так же как и любимому Танон королю Вильгельму, не надо было носить покрытый замысловатой резьбой золотой обруч на побелевшей голове или облачаться в пурпурную мантию, чтобы все вокруг поняли, что перед ними – властитель страны.
Танон опустилась на колени, склоняя перед королем голову.
– Леди Танон, я слышал, что ваша мать – необыкновенная красавица. – Его хрипловатый голос показался ее ушам медом. – Вы, судя по всему, на нее похожи.
«Еще одна змея», – подумала про себя Танон. Видимо, король Риз научил Гарета не только танцевать.
– Никто не сравнится по красоте с моей матерью, ваше величество.
Она выпрямилась, и король Риз улыбнулся, увидев бесхитростное выражение лица Танон.
– Теперь я понимаю, почему мой племянник не спешил ко мне, предпочитая оставаться рядом с вами последние несколько ночей. С вами не случилось ничего плохого?
Танон наконец устремила взгляд на Гарета. Что имел в виду король, когда сказал, что Гарет был с ней рядом?
– Дядя. – Увидев его глаза, Танон задержала дыхание. Когда он заговорил, решимость в его голосе боролась с отчаянием во взгляде. – Я прошу вас разрешить моей жене вернуться в Англию. Я собираюсь поехать на север и покончить с врагами. Если я останусь в живых, то вернусь к ней через несколько лет.
Танон посмотрела на него так, как будто он только что пронзил ее мечом. Ей не следовало удивляться тому, что Гарет отсылал ее прочь. Теперь, когда он перестал в ней нуждаться, ему не терпелось поскорее избавиться от нее. Она сама сказала Хереворду, что хочет поехать домой. Но, услышав, как легко Гарет решил избавиться от нее, Танон чуть не упала. Она постаралась не заплакать, но оказалась неподготовленной к боли, и потому в ее глазах заблестели слезы.
