Однако ситуация казалась унизительной… Он, Роэн Кейнс, умел находить любых беглецов, даже самых хитроумных. А сейчас не смог отыскать женщину, прожившую пять лет в заточении и вдруг оказавшуюся без денег в незнакомом городе..
И еще одна мысль терзала Роэна. Возможно, Шарлотта умерла — наложила на себя руки. Возможно, она боялась, что он найдет ее и снова подвергнет унижениям. Поэтому предпочла смерть…
Роэн вернулся в Лиссабон и снова искал Шарлотту в городе — но уже искал без всякой надежды найти. Шарлотта исчезла, исчезла бесследно.
Только теперь, глядя на яркие звезды, сиявшие в ночном небе, Роэн понял, что любил Шарлотту. Любил по-настоящему. Любил все эти годы.
И вот теперь она исчезла. Навсегда.
Исчезла в темных переулках Лиссабона…
Лондон, Англия. 8 февраля 1750 года
Ледяной ветер, стремительно принесшийся с севера, обещал снег. Он с силой раскачивал зеленую почтовую карету, которая катилась по Большой Эссекской дороге, совершая рейс из Колчестера в Лондон Одна из пассажирок, Кассандра Кейнс, не замечала ни холода, ни тряски. Не обращая внимания на протесты прочих пассажиров, Кассандра, которой в марте должно было исполниться семнадцать, в силу чего она не имела еще права путешествовать без сопровождающих, подняла кожаную занавеску, защищавшую от ветра Придерживая рукой шляпу, она провожала глазами стволы деревьев, росших в опасной близости от дороги.
Темные ветви мощных дубов нависали над ней, раскачиваясь под порывами ветра, однако Кассандра могла видеть в промежутках между стволами часть дороги и пейзаж за ней. Продолговатые зеленые глаза девушки были печальны… Это произошло приблизительно… здесь. Да — вот и калитка, у которой она споткнулась Кассандра заранее боялась своих ощущений на этом участке пути: ей предстояло вспомнить все Ах, почему они не могли остаться в Олдершот-Грейндж, в усадьбе, где они с Фебой провели свое детство?
Именно в Олдершот-Грейндж Роэн Кейнс привез своих маленьких дочерей в 1739 году, когда, оставив Шарлотту в Альфаме, он отбыл в Англию. Там он поручил девочек заботам Венд, а сам уехал в Лондон, где свободно предавался то мрачным мыслям, то буйным увеселениям.
Война Англии с Испанией послужила началом вооруженных конфликтов, которые постепенно охватили почти всю Европу. И когда в июле 1745 года Чарльз Эдуард высадился в Шотландии, Роэн Кейнс на взмыленном коне примчался из Лондона. Он, не тратя лишних слов, объяснил Венд, что Олдершот-Грейндж может оказаться на пути шотландской армии, направлявшейся на юг, а посему он намерен увезти двенадцатилетнюю Кассандру и одиннадцатилетнюю Фебу в Кембридж, где отдаст их в пансион для молодых девиц мистрис Эндикотт.
Венд была безутешна — Кассандра и Феба были ей как родные. Она прощалась с девочками со слезами на глазах. Они с Ливси заменили сестрам родителей, ведь отец навещал их крайне редко.
Переезд девочек в Кембридж оказался ошибкой. Роэн думал только об их безопасности и необходимости дать им аристократическое воспитание. Лондон в этом смысле исключался — неожиданно придя в дом на Гросвенор-сквер, они могли застать его за разного рода увеселениями. Но он совершенно не учел того факта, что в Кембридже находится университет и город был полон энергичных молодых людей, всегда готовых задрать женскую юбку, в особенности же если она скрывает прелести хорошенькой девушки.
В таком месте юная и ослепительно красивая Кассандра с ее пепельными волосами и изумрудными глазами не могла не привлечь к себе внимания. На кухне пансиона сплетничали о том, сколько у нее поклонников.
Популярность Кассандры стала источником недовольства для ее младшей сестры. Не по годам мудрая Феба прекрасно понимала, что никогда не будет такой же ослепительной красавицей Она унаследовала внешность отца, и черты ее лица были лишены милой женственности. Она считала, что нос у нее слишком длинный, темные брови — слишком прямые, губы — недостаточно пухлые. Даже в расцвете красоты она не сравнится с Кассандрой — ни ошеломляющей правильностью черт, ни обаятельной улыбкой. Ее могли назвать «пикантной», но никогда — «прекрасной». Все любили безмятежную и улыбчивую Кассандру — все, кроме Фебы. Феба любила только себя.
Эгоистичная и занятая только собой, девочка презрительно повторяла себе, что ей и не нужна красота Кассандры у нее есть ум!
Поначалу Кассандра воспринимала Кембридж и своих поклонников-студентов достаточно легко — ничего не значащие улыбки, записки, иногда воздушные поцелуи. Но когда Кассандре исполнилось пятнадцать, Джиму Девени, студенту университета, семья которого жила в городе, удалось через свою мать представиться Кассандре И по субботам Кассандра иногда пила чай с матерью Джима и его сестрами, а Джим сидел чуть поодаль и с улыбкой любовался ею. Джим был юноша прямой и открытый. Кассандра прекрасно знала о его обожании — впрочем, об этом знала вся школа — и порой вяло думала, что когда-нибудь, возможно, выйдет замуж за Джима… Или кого-то, похожего на него.
Претендентов на эту честь было множество, включая и Тони Данна, дальнего родственника Джима, красивого парня и отчаянного гуляки, который появился в Кембридже сравнительно недавно; после того как его выгнали из Оксфорда, Тони тут же безумно влюбился в пятнадцатилетнюю Кассандру Фебе исполнилось четырнадцать, и прическа у нее была более модной, чем у других девушек. К этому времени ей надоело, что красавица-сестра затмевает ее. Она решила действовать. Ей удалось подкупить судомойку, и та поздно вечером выпускала Фебу из здания школы У Кассандры с Фебой была общая спальня, но Фебе нетрудно было дождаться, пока Кассандра заснет. Совершив побег, она появлялась в какой-нибудь таверне и пила там вино со студентами университета, которые рады были поставить стаканчик-другой девице из числа строго охраняемых воспитанниц мистрис Эндикотт. Тем более — сестре прекрасной Кассандры.
Кассандра узнала об этом, когда однажды проснулась среди ночи: пьяная Феба споткнулась о стул и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Было четыре часа утра.
— Где ты была? — спросила она.
— В «Розе и терне».
Кассандра стремительно села и изумленно уставилась на Фебу.
— Феба, но это же таверна!
— Еще бы.
Феба с трудом выговаривала слова. Она даже не делала попытки раздеться.
— И ты пьяна!
— И это возможно! — жизнерадостно согласилась Феба.
— Как ты вышла на улицу?
— А зачем тебе это знать? Хочешь в следующий раз пойти со мной?
— Нет, не хочу! Разве можно ходить по улицам одной, ночью! С тобой может случиться все, что угодно. Феба, тебе ведь всего четырнадцать!
