— Сюзанна?
— Люк? — Звук его голоса заставил спящую Сюзанну сонно шевельнуться в кресле. Одеяло сползло на пол — видимо, она так и уснула перед камином. Приоткрыв один глаз, Сюзанна попыталась улыбнуться, но лицо Люка оставалось встревоженным.
— Почему ты здесь спишь? А где папа? В спальне?
— Думаю, он на конюшне. — Сюзанна потянулась, машинально пытаясь собрать растрепавшиеся волосы. — Что случилось. Люк? Еще темно…
— Уже светает, — поправил он. — Я хотел развести огонь в камине, но побоялся тебя разбудить. — Мальчик неловко улыбнулся. — Что с тобой, Сюзанна, у тебя красные глаза…
— Долго не могла уснуть, вот и все. — Она внимательно смотрела на него. Перед ней стоял сын Ангуса, в этом не было никаких сомнений.
Грустная улыбка вспыхнула на лице Сюзанны. Порывисто обняв Люка, она прижала его к себе.
— Пойду оденусь. Только не уходи никуда, хорошо? Я приготовлю завтрак.
— Мне не хочется есть, и все равно нужно сначала натаскать дров.
«Наверняка Люк торопится в кораль — посмотреть, как там его новый конь», — подумала Сюзанна. Может, это даже к лучшему — любовь к лошадям сближает их с Ангусом. Чем черт не шутит, возможно, этот упрямец поймет наконец, что перед ним его собственная плоть и кровь.
Не годится, чтобы мальчик видел ее в таком состоянии — растрепанную, с красными, опухшими глазами, иначе он вообразит себе неизвестно что. Да и потом, не все еще потеряно, не так ли?
Именно это много часов подряд твердила себе Сюзанна, прежде чем ее наконец сморил сон. Конечно, есть некоторая вероятность того, что кто-нибудь один или даже оба мальчика — сыновья Алекса Монро. Ни Ангус, ни Сюзанна никогда не будут знать точно, так ли это. С той же степенью уверенности можно утверждать, что их отцом является Ангус. Ко всему прочему в глазах закона они остаются его сыновьями и, что еще более важно, сами считают отцом Ангуса.
Сюзанна раз за разом повторяла про себя слова малыша Джонни о том, какой его папа высокий и сильный, как запросто он укрощает любую лошадь, даже самую норовистую,., и как он здорово умеет целоваться.
Только это и не давало ей окончательно пасть духом. Ее чудесный возлюбленный, кумир ее детских грез — она никогда бы не поверила, что он способен повернуться спиной к собственным детям. Но теперь Сюзанна поняла и другое: будь Ангус даже сто раз уверен, что отец мальчиков не он, а Алекс Монро, никакая сила в мире не заставит его бросить их на произвол судьбы, коль скоро нет никого, кто бы мог позаботиться о них, особенно теперь, когда их матери уже нет в живых. Дело тут отнюдь не в его доброте. Пронзительная нежность, которую Ангус питал к этим двум малышам, даже спустя годы разлуки заставляла его сердце истекать кровью. Такая любовь не подвластна времени, ей не страшны ни годы, ни расстояние. Ее собственная любовь к Ангусу выдержала все это и осталась жива, так же и любовь Ангуса к Люку и Джонни. Теперь, чтобы любовь не стала трагедией, ей предстоит отыскать способ все изменить, сделать будущее их семьи счастливым.
* * *
Даже после того как Сюзанна ополоснула лицо ледяной водой, потерла жестким полотенцем щеки, чтобы они перестали быть такими бледными, и принарядилась в кокетливое розовое платье, зеркало безжалостно подтвердило ей, что вид у нее по-прежнему усталый и несчастный. Пройдет немало времени, прежде чем эти опухшие, красные глаза прояснятся. Однако аромат свежесваренного кофе, приятно защекотавший ей ноздри, заставил Сюзанну улыбнуться. Сбегая по лестнице вниз поздороваться с мужем, она от души надеялась, что он ничего не заметит.
Не успел Ангус и слова сказать, как она, сияя улыбкой, кинулась к нему на шею.
— Доброе утро, мистер Йейтс!
— Бедная Сьюзи. — Он расцеловал ее в обе щеки. — Неужели ты проплакала всю ночь?
Она пыталась все отрицать, но потом сдалась и махнула рукой.
— А сам-то ты спал?
— Во всяком случае, больше, чем ты. Дурак я был, что ушел и оставил тебя одну, да еще с таким грузом на душе.
Сюзанна беспокойно огляделась.
— Джонни уже встал?
— Мальчики во дворе.
— Я мигом испеку бисквиты, а когда поедим, погуляем немного, хорошо?
— При дневном свете? — Ангус озорно улыбнулся. — Заманчиво. Представь себе — ясным весенним утром отправиться на прогулку, да еще с хорошенькой женой! Только жалко портить такой день разговорами о моих бедах; я и так уж жалею, что рассказал лишнего. Разве ж я знал, что ты примешь все это так близко к сердцу…
— Перестань, Ангус. Лучше сядь вот тут, у огня, а я приготовлю завтрак. — Сюзанна по привычке хотела похвалить Люка за то, что позаботился разжечь огонь в камине, но вовремя спохватилась, впервые подумав о том, сколько раз она уже говорила нечто подобное. Ей впервые пришло в голову, какие мучения каждый раз приходилось испытывать Ангусу, и она покраснела до слез. Сейчас она с радостью взяла бы назад каждое слово…
Они уже заканчивали завтрак, а мальчики еще не появлялись. Сюзанна сбегала за шалью и, вместе с Ангусом выйдя на крыльцо, стала звать их в дом.
Джонни в сопровождении Золотинки примчался почти сразу же, крича на ходу, что Люк вернется буквально через минуту.
— Мы с твоим отцом хотим немного пройтись по лесу, — объяснила Сюзанна. — Приглядывай за Золотинкой, если пустишь ее в дом, а то как-то раз я поймала ее, когда она забралась в мою корзинку с шитьем.
Малыш, не слушая, с тревогой вглядывался в ее лицо.
— Ты заболела?
— Нет, милый, просто плохо спала. — Сюзанна поспешно опустилась перед Джонни на колени и крепко прижала его к себе. — Все хорошо. А теперь ступай поешь, и потом, может быть, мы возьмем Золотинку и вместе съездим в город, попробуем отыскать Мег. Как тебе такая идея, а, Джонни?
Мальчик молча пожал плечами и с независимым видом двинулся к дому. Сюзанна улыбнулась: их любовь, их детская преданность, всегдашняя готовность броситься на ее защиту трогали ее до слез. Если бы только они могли понять, как ошибаются.., если бы могли оценить глубину отцовской любви.., они бы не судили Ангуса столь строго. Но дети вряд ли способны разобраться в подобных вещах: эту проблему придется решать им с мужем.
Ангус взял ее за руку, и они молча двинулись по расчищенной дорожке, огибавшей дом. Холодный горный воздух освежил ей лицо, и Сюзанна, несмотря на бессонную ночь, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей Теперь она вновь верила, что самое худшее для них уже позади. Сквозь толстый ковер сухих сосновых иголок пробивались первые робкие лесные фиалки, тоже желавшие погреться в теплых лучах весеннего солнца.
Все было бы просто замечательно, если бы им не нужно было поговорить об Алексе Монро.
