Ангус молча прижал ее к груди и успокаивающе погладил по спине.
— Я все понимаю, Сьюзи.
— Правда? Значит, ты слышал, как я сказала, что они — твои сыновья, и ничьи больше? Ты нужен своим детям, нужен мне…
— И они мне нужны, — дрогнувшим голосом признался он. — Только я не уверен, смогу ли…
— Один, может быть, и нет. — Сюзанна поспешно вытерла глаза. — И никто бы не смог. Но ведь у тебя есть я! Теперь, когда мы любим друг друга, нет ничего такого, чего бы мы не смогли сделать вместе. — Слезы вновь навернулись ей на глаза, когда она заметила, как последние остатки сомнений исчезли с его лица. — Я точно знаю, что тебе нужно сделать. Отыщи Люка и обними его крепко-крепко, а потом возьми на руки малыша Джонни, посади его на плечи и…
Ангус благодарно прижал ее к груди.
— Я поговорю с ними, обещаю…
— Ты просто обнимешь их и скажешь, как сильно ты их любишь, — перебила она голосом, прерывающимся от слез. — А потом обнимешь меня и скажешь, что любишь и меня тоже.
А потом… — Она высвободилась из его объятий, и на губах у нее вспыхнула робкая улыбка. — Потом я скажу тебе, как сильно люблю тебя! Или, еще лучше, покажу!
— Может, покажешь прямо сейчас?
Вскочив на ноги, Сюзанна с притворным возмущением уставилась на него.
— Здесь, да еще среди бела дня? А если нас увидят наши сыновья?
— Наши сыновья? — Встав на ноги, Ангус посмотрел на нее и чуть заметно покачал головой. — Мне нравится, как это звучит…
— И мне тоже.
Он повернулся и бросил взгляд в сторону дома.
— Думаю, может, не стоит откладывать, а, Сьюзи?
— Согласна.
— Тогда пошли позаботимся, чтобы все прошло, как надо.
— Ты позаботишься, — мягко поправила она.
Ангус слегка поморщился, потом согласно кивнул.
— Могу ли я проводить вас до дома, миссис Йейтс?
* * *
Решив, что не стоит показываться мальчикам с заплаканным лицом, Сюзанна помчалась в дом, чтобы поскорее ледяной водой уничтожить следы слез. Может быть, потом она и всплакнет, когда увидит их всех вместе — отца и сыновей, но то будут уже совсем другие слезы — слезы радости.
Но пара счастливых слезинок тут же повисла у нее на ресницах при виде пустой корзинки для бисквитов, стоявшей на столе, — кто бы еще смог в мгновение ока уничтожить их, кроме сыновей Ангуса Йейтса!
Сейчас Сюзанна отдала бы все на свете, лишь бы увидеть, как произойдет примирение, однако благоразумие подсказывало, что ей лучше не вмешиваться. К тому же у нее все впереди: каждый вечер она будет видеть, как Ангус хлопает Люка по плечу и хвалит за то, что тот на славу потрудился, не забыв добавить, что вряд ли справился бы один, а потом, подхватив Джонни на руки, кружит его по воздуху, в то время как малыш визжит и хохочет от восторга. Когда мальчики уснут, Ангус подхватит на руки ее и унесет в постель, а может, на конюшню, и там они будут любить друг друга и уснут рядом, счастливые, как никогда в жизни. Но это впереди, а сейчас у нее еще полно дел.
Сюзанна кинулась убирать со стола, чтобы приготовить праздничное угощение — отметить самый замечательный день в их жизни, и в этот момент на глаза ей попался сложенный листок бумаги. Она невольно улыбнулась, заметив на нем свое имя. Решили сказать ей спасибо за бисквиты — как это трогательно!
Поспешно развернув листок, она пробежала его глазами и ахнула.
Сюзанна, мы не хотим оставаться на ранчо с папой, потому что теперь совсем большие и можем позаботиться о себе.
Тебе тоже нет нужды оставаться с ним и проливать из-за него слезы. Если хочешь, приезжай к нам в Сакраменто или погости в Сан-Франциско у Меган. В Адамсвилл не возвращайся — там у тебя никого уже не осталось.
И не забывай нас.
Люк и Джон Йейтс.
— Только не сегодня, — прошептала она. — Господи, умоляю тебя — только не сегодня. — При мысли о том, какой удар получит Ангус, прочитав письмо, сердце Сюзанны болезненно сжалось. Как на грех, дети выбрали самое неудачное время. Оставалось только надеяться, что их поступок не лишит отца последней надежды.
— Сьюзи?
Испуганно вздрогнув, она обернулась. Господи, как сказать ему, что мальчики сбежали?
Улыбка безоблачного счастья, сиявшая на лице Ангуса, застала ее врасплох.
— Эта парочка наверняка отправилась на речку. Скорее всего опять возятся со своим плотом. Сейчас я пойду туда и… — Тут ему бросилось в глаза, как побледнело лицо Сюзанны. — Что-то случилось?
— Они взяли бисквиты и убежали, — залепетала она. — Ты же знаешь, мальчишки всегда стараются доказать, что они уже взрослые, и все такое… Постарайся только не принимать это слишком близко к сердцу, дорогой…
— Прекрати молоть вздор, — нетерпеливо остановил ее Ангус. — Впрочем, ты права — мальчики и впрямь постоянно выкидывают всякие штучки. Я сам как-то взял да и удрал из Ирландии — поругался, видишь ли, с братом, мир его праху. Надеюсь, они хоть оставили тебе записку?
— Ну да. — Сюзанна жалобно улыбнулась и протянула ему листок.
Быстро пробежав его глазами, Ангус нахмурился и укоризненно покачал головой:
— Не волнуйся так, Сьюзи, они не могли уйти далеко.
Сейчас оседлаю лошадь и догоню их; к обеду, а может, и раньше, мы уже вернемся, и все забудется, как дурной сон.
— Дети порой поступают жестоко и даже не понимают этого, — пробормотала она, не поднимая глаз.
Но Ангус, казалось, ничего не слышал.
— Сакраменто? Что за чертовщина такая? Ты что-нибудь понимаешь?
— Люк вбил себе в голову, что в большом городе он без труда найдет работу, а о Сакраменто, должно быть, услышал от кого-то из приятелей.
— Он и раньше упоминал его?
— Люк поговаривал о том, чтобы взять Джонни и всем вместе уехать туда, но мне и в голову не могло прийти, что они могут убежать одни.
— Я привезу их обратно, не переживай.
Сюзанна не верила своим ушам. Неужели мужчины настолько толстокожие? Ангус как будто даже не обиделся! Впрочем, что же тут удивляться, ведь и он сам когда-то сбежал из дома и, может быть, тоже оставил записку — несколько жестоких слов, нацарапанных впопыхах, в обиде на старшего брата.
Прыгая через три ступеньки, Ангус помчался в спальню, потом сбежал вниз, держа в руках сверток с одеялами.
— Если они вернутся домой раньше меня, попроси их никуда не уходить. Скажи, что мне нужно сообщить им что-то очень важное. И самое главное, не волнуйся, — на ходу бросил он через плечо, быстрыми шагами направившись к двери.
Догнав мужа, Сюзанна вцепилась в его рукав.
— Ради всего святого, для чего тебе одеяла?
— Все лошади на месте, Сьюзи; значит, они отправились на своем проклятом плоту.
