Кейроль испустил глухой болезненный крик, подобный стону умирающего.
— У меня соперник? Жанна виновата? Знаете ли вы, что если это правда, то я убью их обоих!
— Действуйте согласно своей совести, — сказала госпожа Деварен, — а я поступила согласно своей.
Пьер, немой от внезапного страха, присутствовал при этой короткой сцене. Сбросив с себя оцепенение, он подошел к хозяйке.
— Сударыня, то, что вы делаете, ужасно! — сказал он.
— Почему же? У этого человека свое право, а у меня свое. У него отнимают жену, у меня убивают дочь и меня позорят. Нам следует защищаться! Горе тем, кто совершил преступление!
Как пораженный громом, Кейроль упал в кресло; с блуждающими глазами, без голоса, он был полным изображением отчаяния. Слова госпожи Деварен раздавались в его ушах, как ненавистный напев. Он повторял себе, не будучи в состоянии отогнать тяжелую мысль: «Ее любовник сегодня вечером у вас». Ему казалось, что он сходит с ума. Он боялся, что не успеет отомстить за себя. Сделав страшное усилие и застонав от душевной боли, он встал.
— Будьте осторожны! — сказал ему Пьер. — Ваша жена!
Кейроль посмотрел на Жанну, которая подходила. Жгучие слезы показались у него на глазах. Он прошептал:
— Возможно ли это? С таким честным и спокойным взглядом?..
Сделав с отчаянием прощальный знак уходившему Пьеру и госпоже Деварен и с усилием овладев собой, он пошел навстречу Жанне:
— Вы уезжаете? — сказала молодая женщина. — Знаете ли, что вам осталось немного времени?
Кейроль вздрогнул. Ему показалось, что ей хотелось, чтобы скорее он уехал.
— Я могу еще побыть несколько минут с тобой, — сказал он в сильном волнении… — Послушай, Жанна, я очень опечален, что еду один. В первый раз я оставляю тебя… Сейчас наши гости разъедутся… Умоляю тебя… поедем со мной!..
Жанна улыбнулась.
— Но, друг мой, ведь я в бальном платье.
— Вечером после нашей свадьбы я увез тебя из Сернея так же, — сказал горько Кейроль. — Закутайся хорошенько в шубу и поедем! Дай мне это доказательство любви: я заслужил его. Я не злой человек… я так люблю тебя!
Жанна нахмурила брови: такая настойчивость ее раздражала.
— Это уж ребячество! — сказала она. — Вы вернетесь сюда послезавтра. К тому же я устала: пожалейте меня.
— Ты отказываешься? — спросил Кейроль, сделавшись серьезным и угрюмым.
Жанна своей белой рукой провела по лицу мужа:
— Полно, не уезжай сердитым! Ты ведь недолго будешь думать обо мне, — сказала она весело, — будешь спать всю дорогу. До свидания!
Кейроль поцеловал ее и подавленным голосом сказал:
— Прощай!
И он уехал.
Жанна, прислушиваясь, оставалась неподвижной. Ее лицо прояснилось. Она слышала в воротах шум отъезжающей кареты, увозившей мужа, и, с облегчением вздохнув, прошептала:
— Наконец-то!
Придя в свою комнату, воздух которой был пропитан запахом духов, Жанна сняла с себя бальное платье и надела пеньюар из восточной материи, вышитый блестящими шелковыми цветами. Облокотясь на камин и затаив дыхание, она ждала. Вошла горничная и принесла вторую лампу. При ярком освещении особенно выделялись пунцовые плюшевые обои с золочеными украшениями и кровать, украшенная кружевами под темным балдахином.
— Все уехали? — спросила Жанна, притворно зевая.
— Господа Ле-Бред и Дю-Трамблей уехали последними, — отвечала горничная, — но господин Делярю через несколько минут после них вернулся. Он спрашивает, не можете ли вы, сударыня, принять его?
— Господин Делярю? — повторила удивленная Жанна.
— Он говорит, что хочет сообщить вам очень важные новости.
— Где же он? — спросила Жанна.
— Он ждет в коридоре. В зале начали уже гасить огни…
— Так что же, попросите его сюда.
Горничная ушла.
Сильно заинтересованная Жанна спрашивала себя, какая причина могла заставить Пьера вернуться. Без сомнения, случилось что-нибудь очень важное. Она почувствовала себя взволнованной. Пьер всегда внушал ей уважение к себе. В данную минуту мысль очутиться лицом к лицу с молодым человеком доставляла ей чрезвычайно тяжелое беспокойство.
Портьера поднялась. Пьер вошел в комнату. Он остановился почти у дверей, неподвижный и изумленный. Вся самоуверенность его исчезла. Вид этой большой постели стеснял его, и он не мог оторвать от нее глаз.
— Скажите, пожалуйста, — произнесла Жанна с притворной холодностью, — что-нибудь случилось, дорогой друг?
— Да, случилось, милая Жанна, — начал Пьер.
Нелегко ему было объяснить, что именно случилось, а потому он остановился и не мог продолжать.
— Но что же такое? — повторила настойчиво госпожа Кейроль.
— Извините меня, — сказал Пьер, — я нахожусь в большом затруднении. Идя к вам, я повиновался только собственному чувству и нисколько не думал о том, в каких словах объясню вам то, что хотел сказать. Теперь я чувствую затруднение передать вам все, чтобы не оскорбить вас.
Жанна приняла гордый вид.
— Друг мой, если вам так трудно сказать, что вы хотели мне сообщить, так и не говорите ничего.
— Невозможно! — ответил живо Пьер. — Из-за моего молчания могло бы случиться непоправимое несчастье. Ради Бога! Жанна, облегчите мою задачу! Поймите меня с полуслова!.. Ваши планы на сегодняшнем вечере открыты… Вам угрожает опасность: будьте осторожны!
Жанна вздрогнула. Но, победив свое волнение, она ответила с нервным смехом:
— Какие пустяки говорите вы мне, скучно слушать! Какая опасность может мне грозить? Я у себя дома, окружена людьми и мне нечего бояться. Не верю я вам.
— Не верите? — вскричал Пьер. — Я так и ожидал этого. Но вы напрасно так делаете. Послушайте, Жанна! Я ваш друг детства, вам нечего меня бояться. Я только и думаю о том, чтобы вам услужить. Вы должны понять, что если я здесь, значит, знаю все… Жанна, выслушайте меня.
