Она хотела было броситься ему на шею, но не решилась. Какое грустное у него лицо! Чарлз опустился в кресло возле камина и уставился на огонь, спрятав руки в карманах халата.
– Что вы сделали с мистером Стокли?
– Им занимается Джеймс. Стокли предстанет перед судом по обвинению в убийстве моего брата. Не сомневаюсь, что его ждет виселица.
Эмма изучала его профиль. Губы Чарлза сложились в горькую улыбку.
– Мало того что я потерял брата, так теперь узнаю, что его убили…
Эмма опустилась перед ним на колени.
– Не думайте об этом. Что случилось, то случилось. Ничего не поправить.
– Я вел себя слишком легкомысленно. Нужно было настоять на тщательном расследовании, как только я получил печальное известие.
– Зачем? Расследование никого бы не воскресило. – Но мы могли бы выйти на Стокли. И вам не пришлось бы бродить среди пауков.
– А вам не пришлось бы стоять под прицелом пистолета мистера Стокли.
Чарлз пожал плечами. Он смотрел на огонь, а Эмма не сводила глаз с него самого. Потом Чарлз тихо сказал:
– Когда мне сказали, что Пол погиб, я так разозлился! Я думал вовсе не о брате. Я думал только о том, что его смерть означает лично для меня. Мне казалось, что я угодил в ловушку.
– Чарлз, мы не можем приказывать чувствам. Вы сделали все, что должны были. Все думали, что смерть Пола – просто трагический случай. Если кому-то и нужно винить себя, так это мне. Я не давала отцу стать счастливым с миссис Грэм.
Чарлз погрустнел еще больше. Затем взглянул ей в лицо:
– Ваши чувства можно понять…
– Я вела себя как избалованный ребенок. Теперь я это понимаю. Но не могу ничего изменить, как бы мне этого ни хотелось. И вы не можете вернуться в прошлое.
– Мы можем лишь идти вперед.
Он дернул плечом.
– Я не знаю…
– Зато я знаю. Ненавижу плохо отзываться о мертвых, тем более не хотелось бы говорить о вашем брате и его жене, но… думаю, девочкам будет гораздо лучше с вами. И поместью будет лучше. Вы ведь останетесь жить в Найтсдейле, не так ли?
– Я думаю проводить здесь несколько месяцев в году.
– Только несколько месяцев?
Наконец-то он улыбнулся:
– Полагаю, мне следует всерьез отнестись к моему общественному положению. Занять свое место в палате лордов. Да и вам надо провести сезон в Лондоне. Девочкам наверняка понравится цирк Эстли и Гайд-парк. Мне кажется, нет ничего дурного в том, если мы будем уезжать из Найтсдейла на некоторое время, не так ли?
– Да. – Эмма улыбнулась в ответ. – Разрешаю вам уезжать из Найтсдейла, но не от нас!
– Об этом не беспокойтесь, милая. – Он лукаво взглянул на нее: – Мне ведь нужен наследник, помните? Кажется, мы уже установили – ничего из этой затеи не выйдет, если я буду жить в Лондоне, а вы в Кенте.
Ее окатило сладкой волной. Теперь она вполне поняла смысл этой фразы. Чарлз подошел ближе.
– Ну что? Чем вы запустите мне в голову на сей раз? Или в доме не осталось ни одной фарфоровой собачки?
– К сожалению, нет. – Эмма видела, ему все еще грустно. Она улыбнулась. Ей был известен отличный способ разогнать тоску. – Тогда я очень на вас рассердилась. А теперь не сержусь.
– Нет?
– Нет. Сейчас меня одолевают другие чувства.
– Правда? Звучит интригующе.
– Правда. А вот вы пообещали мне кое-что, но слова не сдержали.
Чарлз недоверчиво приподнял бровь:
– Обещал? Что же я обещал?
Эмма встала перед ним, и банное полотенце упало к ее ногам. Она стояла нагая на фоне пламени камина и улыбалась, глядя ему в глаза. Он больше не грустил. Теперь в его глазах она видела любовь, страсть.
– Вы обещали вести себя очень неприлично. Так, как я и представить себе не могу.
Чарлз протянул к ней руки. Эмма чувствовала – он весь горит. Она слегка расставила ноги.
– Предупреждаю, – промурлыкала она, – у меня весьма бурное воображение.
Он не мог говорить, едва мог думать. Просто смотрел на белую кожу, на темный островок между сверкающих бедер, ощущал жар ее тела. Она раздвинула ноги, и палец Чарлза скользнул внутрь.
– Эмма!
Опираясь о ручки кресла, она наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Язык облизал его губы, проник внутрь. Он обхватил ладонями ее полные груди, так соблазнительно раскачивающиеся перед ним. Эмма тихо застонала и раздвинула ноги шире, усаживаясь ему на колени. Раздвинула полы его халата, и он почувствовал ее руки на своем разгоряченном теле.
Он не хотел брать ее в кресле. Ему хотелось сделать это в постели. В родовой постели Дрейсмитов. Пусть уходят призраки прошлого!
Он оторвался от ее губ.
– Кажется, это я обещал вести себя плохо…
– Что?
– Я говорю, что это я обещал вести себя плохо. Хуже, чем вы можете вообразить; Но это вы плохая девочка, мисс Петерсон. Вы хуже, чем я мог себе представить.
Эмма довольно улыбнулась. Он легонько шлепнул ее по округлой выпуклости, а она засмеялась и показала ему язык.
– Любовь моя, я не позволю вам соблазнить меня прямо здесь. – Он подхватам ее на руки и поставил на пол. – Когда-нибудь, но не сегодня. – Он сбросил халат. Усмехнувшись, Эмма потянулась к самой выступающей части его тела… – Ведите себя прилично, дорогая.
– Заставьте меня.
– С удовольствием. – Он схватил ее и понес в свою спальню.
Эмма лежала на постели, протягивая к нему руки. Когда она обняла его, Чарлз наконец понял – он дома.
