Прижавшись спиной к просоленной древесине и стараясь сдерживать дыхание, Ник бросил взгляд вниз на пройденный путь и увидел почти отвесный склон, у подножия которого волны с бешенством кидались на берег, как будто в ярости от того, что Николас не упал.
Вдруг справа послышались заплетающиеся шаги, по склону посыпались камешки. Долговязый смуглый мужчина в мешковатых штанах вышел из-за угла аббатства. Его беззаботный свист оборвался, когда он встретился глазами с Ником.
— Что такое? — удивленно спросил он, но вместо ответа Ник резко выбросил ногу и ударил его по колену. Раздался тошнотворный треск. Смуглый открыл было рот, чтобы крикнуть, но тут его настиг второй удар, на сей раз по щиколотке, и несчастный полетел с обрыва в ревущую пучину моря. Крик боли замер, поглощенный шумом бушующих волн.
Сердце Николаса гулко колотилось в груди. Он подождал, не поднимется ли тревога, но все было тихо.
Из аббатства донесся грохот, потом брань. Ругались по-французски. Ник сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и заглянул за изъеденный угол полуразрушенной стены, которая некогда защищала аббатство.
И сразу увидел Симону и Женевьеву. Они сидели на полу, прижавшись друг к другу. Обе выглядели изможденными и грязными, Женевьева явно страдала от лихорадки. Но его любимые женщины живы!
Радость Ника исчезла, когда к пленницам подошел Арман. Размахивая руками, он что-то кричал, кричал… Слов было почти не разобрать.
— Это просто ветер, идиоты! — Арман развернулся к сидящим у стен французам. Все они смотрели в одну сторону, на что-то, чего Ник не видел. — Займитесь своими делами, бездельники! — орал Арман. — Это ветер, и все. А-а-а-а!
У Николаса глаза полезли на лоб, когда горящий факел вдруг сорвался со своего места, обогнул Армана и полетел к сидящим французам. Водопад искр посыпался на плечо одного из них, и тот завопил во весь голос.
«Отличное представление, Дидье».
— Это духи монахов, — по-французски завыл обожженный. — Они мстят за то, что мы забрались в их аббатство!
— Ты что, робкая девица? — фыркнул Арман, но Николас даже издали видел, что по лицу француза градом катится пот. — Никаких духов на свете не бы… Черт подери!
Еще один факел пролетел мимо уха Армана, и тогда пострадавший стражник бросился к еле держащейся на одной петле двери, снес ее вместе с рамой и вылетел под дождь. Остальные, толкаясь и отпихивая, друг друга, бросились следом.
— Куда вы несетесь, ослы? Я плачу вам за то, чтобы вы доставили нас во Францию! Вы не можете нас бросить! — Арман закинул голову и в бешенстве завыл как дикий зверь.
Ник усмехнулся, придвинулся к пролому в стене и заглянул внутрь. В помещении оставались только Арман, Женевьева и Симона. И конечно, Дидье.
Тогда Николас осторожно скользнул в провал и на четвереньках пополз вдоль стены. Он так и не увидел, как Элдон занес над ним кинжал и рукояткой ударил его по затылку.
Дидье уже сильно устал, но все же взялся еще за один тяжелый факел на стене, когда Элдон появился у задней стены аббатства, волоча за собой что-то тяжелое. Этим тяжелым оказался Николас.
Симона не сдержалась и вскрикнула, пробудив леди Женевьеву от дурманящей дремоты.
— Смотрите, милорд, что я нашел! Ошивался тут… — весело проговорил Элдон, выволакивая Ника на середину комнаты. Веки Николаса затрепетали. По скуле от уха сбежала кровавая струйка.
Элдон швырнул Ника к ногам Армана, потом достал из-за пояса два кинжала и со звоном бросил их на пол.
Арман долго смотрел на пленника, как будто не мог понять, кто это. Потом опустился на корточки и стал смотреть, как подергивается и стонет муж Симоны.
— Кто-нибудь шел за ним?
— Нет, милорд Он был один.
Арман поднялся на ноги.
— Хм-м-м… Как ты меня нашел, Фицтодц? Как? Как? — Он пнул Ника в лицо. — Отвечай! — Он ударил сильнее, и голова Ника мотнулась по грязному полу.
Арман отвел ногу для нового удара. Женевьева вырвалась из-под руки у Симоны и бросилась к Арману.
— Прекрати, Арман, не надо! — хрипло закричала она. Арман остановился и повернулся к ней:
— Ты думаешь, что можешь мною командовать, жена?
— Он мой сын, — взмолилась Женевьева. — Прошу тебя…
Глаза Симоны метнулись к дальней стене, где Дидье все еще сражался с факелом. От усталости брат стал таким бледным, почти прозрачным, что не мог даже обхватить рукоятку, не то что вытащить факел из железного кольца. Он бил по нему снова и снова, со страхом оглядываясь на Николаса, но при каждой попытке его ручка проходила через рукоятку.
Арман все смотрел на Женевьеву. Его лицо страшно перекосилось. Сейчас он выглядел тем чудовищем, каким, по сути, давно стал в душе. Сжав здоровую руку в кулак, он процедил:
— Отлично. — Иперевел взгляд на Элдона: — Принеси остаток веревки. — Потом ткнул рукой в сторону дыры, где расстался с жизнью незадачливый матрос. Затем рука метнулась вверх к полусгнившей балке над страшным проломом в полу. — Вздерни его! Вздерни! Пусть не лезет в мои дела!
— Нет! — завыла Женевьева.
Николас шевельнулся, когда Элдон схватил его за плечо.
— За мной следуют люди короля, дю Рош, — неразборчиво пробормотал он. — Окружают.
Арман расхохотался. Элдон потащил Ника к провалу.
— Ни одна армия не сможет пройти через этот лес. Вот почему я выбрал это место. До меня можно добраться только морем. — Он проковылял к остаткам стены и выглянул наружу. Молния озарила бушующие под обрывом волны. — Если они и попробовали, то давно утонули. — И, вскинув руку, он победно затряс кулаком.
Симона словно окаменела, она ничего не могла сделать. Дидье сказал, что Шарль и Жан тоже приехали. Тогда где они? Погибли? И где сам Дидье?
Потом она увидела брата. Бледный, почти прозрачный, он крался вдоль стены за спиной у Армана. Дидье оставил факел и сейчас швырял мелкие камешки в Элдона, который связал Нику руки и уже накинул ему на шею грубую петлю.
— Арман! — закричала Симона. — Ты получил что хотел. Заклинаю тебя, не проливай новую кровь! Ты же сумасшедший!
При звуках ее голоса Ник с трудом приподнял голову и оглядел зал, пытаясь найти жену.
— Сумасшедший?! — взревел Арман, бросился к Симоне, в три громадных прыжка добрался до нее и схватил за подбородок. — Это ты говоришь мне о сумасшествии? Я сумасшедший, Симона? — Он стал трясти ее так, что его пальцы впивались ей в горло. Симоне стало нечем дышать. Она попробовала отбиваться связанными руками. — О-ля-ля! — глумливо продолжал он. — Арман — сумасшедший! Кто бы мог подумать! Это ты разговариваешь с теми, кого нет на свете. От тебя отказался жених. А я хочу получить только то, что мне принадлежит, что у меня украли, чего меня лишили на много лет.
