Элинор взглянула на девочку, которая улыбалась во сне.
– Мне нравится имя Кэтрин, как у твоей сестры, – сказала она. – Кэтрин Фиона, я думаю.
Фредерик кивнул, и глаза его увлажнились. Как это мило со стороны Элинор – предложить сочетание имен, которые так много значили для него.
– Пусть будет Кэтрин Фиона, – сказал он с чувством. – Маленькая Кэти Стоунем. Мне нравится такое имя.
Элинор склонила голову набок, глядя на него.
– Ложись отдыхать, Фредерик. Составим ей компанию, хотя, полагаю, нам не придется долго спать. Малышка вскоре опять проголодается.
Фредерик был бы счастлив не спать всю ночь и просто смотреть на свою дочку. Однако он сомневался, что это будет приемлемо при данных обстоятельствах.
– Может быть, мне лучше оставить вас вдвоем отдыхать? Врач сказал, что я не должен беспокоить вас…
– Врач сказал? Что с тобой, Фредерик? Чего ты хочешь? Остаться здесь с нами или отправиться в свою одинокую спальню, где ты давно уже не спишь? Я думаю, нет ничего плохого в том, что ты будешь спать с нами, если тебе так хочется.
Что ж, пусть будет так. Разве мог он отказать ей?
Оксфордшир, 1817 год
Фредерик стоял, наблюдая, как Элинор возлагает букет полевых цветов на могилу леди Фионы Уортингтон, потом прошел к могилам отца и брата.
За воротами кладбища Кэтрин и Эмили бегали по лугу, срывая цветы, а маленький Фредди следовал за ними. Теплый летний ветерок доносил их звонкий детский смех, вызывая у Фредерика улыбку, несмотря на мрачную обстановку.
Он многие годы испытывал неприязнь к этому месту, так как не мог забыть тот ужасный день, когда хоронили Чарлза.
Но сейчас Фредерик отнесся спокойно к посещению кладбища в окружении своей семьи. Он улыбнулся жене, сознавая, что это она внесла умиротворение в его жизнь и сделала его счастливым. Это она вернула ему чувство собственного достоинства.
Элинор вытерла руки о свои юбки и улыбнулась ему в ответ.
– Ты торопишься уйти? – спросила она, подходя к нему. – У нас еще достаточно времени до прибытия гостей.
– Нет, не тороплюсь, – сказал Фредерик, обнимая ее за талию одной рукой. – Мне неплохо здесь. Дети все еще собирают цветы, чтобы положить их на могилы, а Фредди, несомненно, скоро попросит, чтобы его покормили. Он чертовски прожорливый ребенок. Пусть дети повеселятся пока. – Фредерик поцеловал жену в макушку, вдохнув знакомый приятный аромат мыла и лимонной вербены. – Скажи, так ли уж было необходимо покидать Лондон в середине светского сезона? Зачем понадобилось устраивать сейчас домашний прием?
– Я говорила тебе, что это ради Генри. Он влюбился, Фредерик, – сказала Элинор с волнением в голосе.
– Генри влюблен? Невероятно. Не могу поверить.
– Он тоже не может поверить, потому я и устраиваю этот домашний прием.
Фредерик покачал головой:
– Я не понимаю твоей логики, Элинор.
– Не понимаешь? Я пригласила девушку, которую он любит, хотя он говорил, что не надо делать этого. Ее зовут Люси Эббингтон. Я все расскажу тебе о ней. Она занимается ветеринарией, и ей помогают Роузмуры.
– Ах да, – сказал он, вспомнив, что слышал что-то об этой девушке. – Она любительница лошадей.
– Нет, не любительница лошадей. И не кобылица, – добавила Элинор с улыбкой. – Она довольно мила и прекрасно подходит Генри, хотя он не признает этого. Ее отец всего лишь врач, понимаешь, а Генри всегда полагал, что брак должен быть прежде всего выгодным. Во всяком случае, – она махнула рукой, – не говори Генри, что я рассказала тебе о ней. Ты должен уверить его, что всецело одобряешь ее. Ее семью и ее интересы. Даже если у тебя другое мнение.
– Почему бы нет? Ее считают довольно умной девушкой. Сколько ей лет?
– Неполных двадцать один год, – ответила Элинор.
Фредерик присвистнул сквозь зубы.
– Такая молодая? Ты уверена, что она подходит твоему брату?
– Вполне. Иначе разве стала бы я устраивать этот прием? Он не решается встретиться с ней, и, я думаю, это единственный способ помочь ему осуществить эту встречу. Поверь, он будет благодарен мне потом. Во всяком случае, дай понять всем присутствующим, что ты одобряешь ее. Обещаешь?
Фредерик кивнул:
– Обещаю.
– Боюсь только, что моя мать постарается умалить достоинства этой девушки.
– В самом деле? Похоже, это будет интересный домашний прием. Ты говоришь, ее зовут Люси Эббингтон?
– Там будет мисс Эббингтон? – тяжело дыша после бега, сказала Кэтрин, пробираясь среди могил; Эмили и Фредди следовали за ней. – И дядя Генри тоже? О, как здорово!
Фредерик нахмурился:
– Что ты знаешь о них?
– Знаю, что дядя Генри влюблен в мисс Эббингтон, но еще до конца не осознает этого, – сказала Эмили обыденным тоном.
– Он посылал ей цветы, – добавил Фредди. – Хотя, готов спорить – ей больше нравятся пирожные.
– Боже милостивый, вы что – все сговорились? – спросил Фредерик, удивленно качая головой, когда дети собрались вокруг него. – У несчастного Генри явно нет шансов избежать этого брака.
Элинор только пожала плечами:
– Разве я не могу помочь брату найти свою любовь? Чтобы он был таким же счастливым, как я?
– Разве это не романтично? – мечтательно сказала Кэтрин. – Совсем не так, как вы устраивали свой брак.
Фредерик зашипел от негодования.
– Я расскажу тебе…
– Знаю, знаю, – сказала Кэтрин скучающим тоном, как будто слышала эту историю много раз. – Ты влюбился, хотя имел другие намерения. Однако ваш брак был заранее предопределен, не так ли?
Фредерик взглянул на Элинор, глаза которой весело блестели.
– Ну да, – подтвердил он, не отрывая глаз от жены.
– Это совсем не романтично, – заявила Эмили. – Я лично выйду замуж только по любви.
– А я хочу есть, – вставил Фредди.
Однажды он и Элинор расскажут детям всю историю их отношений, подумал Фредерик. Но не сегодня. Пусть они пока считают своих родителей лишенными романтики.
Главное – он и Элинор знали правду и были счастливы, несмотря ни на что.
О. Голдсмит «Опустевшая деревня» (пер. В.А. Жуковского).
У. Вордсворт и С. Кольридж «Лирические баллады» (пер. В. Рогова).
