Дженна повернулась к нему, не заботясь о том, чтобы прикрыться.
— Это отметки о моем посвящении в монашенки. Вы никогда не видели следов от кнута?
Мужчины вздрогнули. Дженна знала, что они увидели ужасные розоватые морщинистые полосы на бледной коже спины. Но эти отметины были получены не при посвящении. Шрамы служили напоминанием о дне, который она никогда не забудет. Она никогда не забудет мужчину, который был для нее как отец и смерть которого была на ее совести. Эти шрамы сделали ее сильнее и определили ее цель в жизни.
— Я никогда прежде не видел у женщины таких шрамов.
— А я не женщина, — резко сказала Дженна. Он был моложе остальных и не таким грубым, как его командир. — Я монахиня, Христова невеста. — Она надеялась, что и на этот раз ее ложь не зачтется ей грехом. Дженна стянула ниже оставшуюся разорванную одежду и медленно повернулась так, чтобы каждый мужчина мог видеть ее спину. — Если вы причините нам вред, гореть вам в аду. Господь накажет вас за ваши грехи.
Молодой солдат побледнел.
Дженна посмотрела на вожака; в ее сверкающих глазах отражалась неистовая убежденность и вызов.
— Наша невинность предназначена Богу. Если вы отнимете ее, вас ждет страшное наказание. — Командир отступил назад, и Дженна поняла, что победила. Она шагнула к нему, неумолимая и обнаженная. — Вы будете гореть в адском пламени за ваш грех. Ваши чресла сморщатся и почернеют, уменьшатся до размера изюминок, и вы никогда больше не познаете женщину. Вы будете прокляты навечно.
Юэн и Маклин приближались к аббатству со стороны Эйлдон-Хилла через Олд-форест, когда внезапно услышали женский крик. Не зная, чего ждать, они спешились и осторожно приблизились, скрываясь за деревьями.
Юэн первый услышал голос Дженны и бросил взгляд на своего напарника. Маклин тоже все слышал. Его губы сурово сжались, и он кивнул. Женщина говорила по-французски, но с итальянским акцентом.
Кажется, они нашли свою монахиню. Юэн пристально посмотрел сквозь деревья, чтобы убедиться в этом, и ошеломленно замер от того, что увидел.
Проклятье! Губы Юэна пересохли и сердце сжалось, когда он узрел полуобнаженную женщину с ниспадающей гривой блестящих золотистых волос. Внезапно в нем вспыхнуло вожделение при виде обнаженного тела. Он видел немало женских грудей, но эти…
Ничего более прекрасного ему не приходилось встречать. Они были не слишком большими, но обладали превосходной формой в сочетании с тонкой талией и плоским животом. Даже не прикасаясь к ним, можно было понять, насколько они упругие и округлые, с бархатистой молочно-белой кожей без изъянов.
Ему ужасно захотелось прикоснуться к ним. Захотелось провести руками по этим нежным холмикам и уткнуться головой в ложбинку между ними. Захотелось ласкать большими пальцами эти изящные розовые соски, пока они не затвердеют, затем водить языком вокруг них, взять их в рот и сосать.
О боже!
Юэн нахмурился, увидев шрамы на ее спине. Они немного смутили его, но все его внимание было приковано к ее совершенной груди.
По-видимому, заинтересовавшись, чем Юэн так увлечен, Маклин подался вперед, чтобы тоже разглядеть представившуюся сцену.
Его глухое, резкое проклятие вывело Юэна из временного оцепенения.
О боже, это монашка!
Казалось, английские солдаты тоже были потрясены. Юэн заметил похотливое выражение на лицах мужчин, явно говорившее об их намерении, и его охватил гнев. Изнасилование монашки являлось особенно тяжким грехом.
Юэн слегка толкнул локтем Маклина, который, похоже, тоже был шокирован, и оба они приготовились к атаке. Обычно Юэн предпочитал пику — оружие пехотинца, — но так как они передвигались верхом на лошадях, он взял с собой меч, который теперь достал из ножен на спине.
Он ждал подходящего момента, в то время как Дженна продолжала свое наступление. Юэн замер. Это было великолепное зрелище. Женщина вела себя чрезвычайно храбро, и ему хотелось сложить меч и аплодировать. Пусть она была монашкой, но у нее сердце валькирии — воинственной девы древних скандинавов. В каждом ее пылком слове чувствовались властность и убежденность, когда она защищала свое праведное целомудрие.
Юэн поморщился, вспомнив о своих недавних мыслях. Вожделение, которое он испытал, окончательно исчезло, когда он услышал перечень ужасов, которые ожидают тех, кто прикоснется к монашкам. Усыхание чресел до изюминок? Юэн содрогнулся и поправил одежду. Для монашки эта женщина обладала слишком буйной фантазией.
Но не грешно ли наделять монашку такими грудями?
Почувствовав, что пора действовать, Юэн и Маклин с воинственным кличем гвардейцев на гэльском языке: «Airson an Leómhann» — выскочили на поляну.
Дженна — поняла, что победила, когда командир отвел свой взгляд. Он больше не смотрел на ее груди. Казалось, он решил вообще не смотреть на нее.
Но едва она осознала свою победу, как из-за деревьев выскочили двое мужчин.
Сначала от их воинственного крика по ее спине пробежал холодок. Хотя Дженна давно не слышала родной речи, она сразу поняла гэльские слова: «За льва». Этот клич был незнаком ей, и она не могла сразу определить, какому клану он принадлежал. Но эти люди явно были шотландцами — и, значит, друзьями.
Дженна закусила губу. По крайней мере, она надеялась, что это друзья.
Впрочем, увидев, как легко эти двое расправились с английскими солдатами, она засомневалась. Она не хотела вновь оказаться в опасной ситуации. А поведение этих мужчин ничего хорошего не предвещало.
Последние несколько лет она мало общалась со своими одноземцами и забыла, какими здоровыми и устрашающими они были. Высокие, широкоплечие, с крепкой мускулатурой, шотландцы выглядели крупными, грубыми и диковатыми, так как рождались и мужали в суровых условиях. Они были превосходными воинами, унаследовавшими страсть к военному искусству от предков, которые сражались со скандинавскими захватчиками, вторгавшимися на их земли.
Дженна содрогнулась. Эти двое были именно такими, но, похоже, убийство было для них привычным делом. Она съежилась и отвернулась, когда один из мужчин поднес свой меч к горлу молодого английского солдата. Она была не в силах терпеть кровопролития, даже если оно было оправданно.
Когда Дженна подняла свой плащ, набросила его на плечи, чтобы прикрыть наготу, и помогла Маргарите подняться на ноги, сражение уже закончилось. Четыре окровавленных англичанина лежали на траве.
Опасность миновала. И тут, заметив направлявшегося к ним мужчину, Дженна, утешавшая плачущую Маргариту, изменила свое мнение. Она ощутила странную дрожь, когда взгляд воина встретился с ее взглядом. Она открыла рот и почувствовала, как сердце ее замерло, а затем учащенно забилось.
