Давняя вражда между двумя ветвями Ламонтов не закончилась со смертью Финли в Дандоналде. Кузен Юэна Джон, бывший вождь клана Ламонтов, вместе с кланом Макдугала предпочел борьбу против Брюса. Когда Макдугала изгнали из Шотландии после битвы на перевале Брэндер, его кузен оказался в изгнании вместе с ним, и большинство поместий лэрдов было конфисковано в пользу Короны, включая важнейшие замок Данун и Каррик.
Юэн всегда держался в стороне от мятежного кузена и своего отца. Его удивило, что какая-то итальянская монашка была в курсе клановой политики.
— Кто вас… — Она замолчала, очевидно, вспомнив о своей спутнице. — Понятно, — медленно добавила она.
Дженна поняла, что это, должно быть, Ламбертон направил их за ней.
— Учитывая важность вашей миссии — я имею в виду паломничество, — добавил Маклин, — ваше руководство озаботилось тем, чтобы ничто не помешало вам. Оно хотело быть уверенным, что вы благополучно достигли пункта назначения. Как вы уже убедились, в настоящее время у церкви много врагов.
Юэн не знал, что Маклин способен так умело выражаться, придавая словам двойное значение, особенно на языке, на котором он не говорил свободно. Однако было ясно, что сестра Дженна поняла, что он хотел сказать: они здесь для того, чтобы убедиться, что послание для Брюса будет доставлено.
Пока Маклин говорил, Юэн внимательно наблюдал за ней и не упустил момент, когда в ее глазах промелькнуло нечто похожее на раздражение. Он отметил ее голубые как море глаза. Очень красивые, ясные, с зеленоватым оттенком. И у какой другой монашки увидишь такие длинные, пушистые ресницы?
Однако раздражение, которое он заметил, быстро сменилось благочестивым выражением лица.
— Боюсь, ваше путешествие не имело смысла. Я достигла пункта назначения два дня назад без каких-либо преград. Сегодня утром я двинулась назад в Берик. Сестра Маргарита просто сопровождала меня до холма, где мы собирались распрощаться.
— Вы собирались продолжить путь одна? — спросил Юэн.
Он не пытался скрыть недоверие в своем голосе. Дженна повернулась к нему с невозмутимым лицом, однако он мог поклясться, что в ее зеленовато-голубых глазах промелькнули искры. Как она хороша, черт возьми! Не слишком стара и не слишком молода. Он полагал, что ей лет двадцать пять. Другая девушка тоже была хорошенькой, но болезненной и беспомощной, как утверждала Дженна. И выглядела она почти как ребенок.
— Я надеялась присоединиться к другой группе паломников в Драйбургском аббатстве в нескольких милях отсюда. Мы в своем служении Богу преодолевали долгий путь. Я часто ходила в далекие края, чтобы продать на рынке нашу вышивку. Большинство людей, которых я встречала на своем пути, не такие, как эти солдаты.
— Однако бывают и такие, — заметил Юэн.
Она пожала плечами, не выказывая беспокойства, которое испытывала на самом деле. Даже после того, что случилось, она словно не сознавала всей опасности положения, в котором оказалась. Это только укрепляло убеждение Юэна, что женщинам не место на войне, и тем более монашкам, выступавшим в роли курьеров. Женщины слишком слабы, слишком доверчивы, слишком невинны, чтобы участвовать в этом опасном деле. Как могла она надеяться, что сумеет защитить себя от вооруженного рыцаря?
И хотя он восхищался ее храбростью и силой духа, следующую группу солдат, которую она может встретить, ей не удастся так легко урезонить своими угрозами. О чем только думал Ламбертон? Добропорядочный епископ отправил хорошенькую овечку на убой, не думая об угрожающей ей опасности. И без всякой защиты, черт побери!
Юэну следовало бы радоваться, что она исполнила свою миссию и теперь возвращается назад. Однако не для того он вступал в Хайлендскую гвардию, чтобы сопровождать хорошеньких монашек, которым невдомек, что война — это не их стихия.
Поскольку Юэн оставался единственным Ламонтом, избежавшим изгнания, именно ему предстояло восстановить доброе имя своего клана и заявить права на земли, утерянные его кузеном, а также убедить всех, что одно из самых крупных поместий в Шотландии не растворилось в тумане, как поместья Макдугала и Комина. Для этого он должен смиренно делать свое дело и ничем не огорчать Брюса. Когда война закончится, он будет вознагражден землей и деньгами.
Это простая задача. И нет нужды усложнять ее новыми обстоятельствами, связанными с появлением хорошеньких итальянских монашек.
Однако он не мог просто бросить Дженну здесь, предоставив ей самой заботиться о себе. Особенно после того, что он увидел.
Дженна меж тем настаивала на своем:
— Таких, как эти солдаты, немного. Хотя, думаю, даже они поняли неправомерность своих действий. — Осознав, что, должно быть, это прозвучало несколько бестактно, она добавила: — Хотя, конечно, мы благодарны вам за помощь. Вы были великолепны! Ваше владение мечом впечатляет.
Пусть в сказанном в равной степени сочетались женская лесть и искренность, Юэн, много времени проводивший в обществе Маклина, научился распознавать в словах оттенки сарказма.
Вероятно, заметив его скепсис, она добавила:
— Я действительно не знаю, что бы мы делали, если бы вы не подоспели вовремя.
Если бы он не видел, как она вела себя с солдатами, то, вероятно, проявляемая ею кротость и беспомощность могли бы обмануть его. Он сузил глаза. К чему весь этот спектакль? В какую игру она играет?
Дженна улыбнулась мужчинам. При этом Юэна привела в смятение маленькая родинка в виде сердечка над ее верхней губой. Черт побери, такую же родинку он уже однажды видел!
— Мы глубоко признательны вам. Сестра Маргарита и я будем молиться за вас обоих. Прощайте, — сказала Дженна.
О боже! Юэн нахмурился и внезапно впал в задумчивость. Как, черт возьми, ей удалось столь сильно завладеть его чувствами? Дженна двинулась вперед, и воины неосознанно последовали за ней. Они подошли к самой дороге.
Юэн чувствовал себя подобно Одиссею, завороженному сиренами.
— Не так быстро, сестра. — Он не мог отпустить ее одну. Письмо Брюсу мог бы передать Маклин, а сам он доставил бы посыльную в сохранности назад к Ламбертону. А потом побеседовал бы с епископом об использовании монашек в качестве курьеров. — Можете прощаться сколько угодно, но вы пойдете со мной.
Дженна старалась не показывать своего замешательства. Прошло много времени с тех пор, как ею пытался командовать мужчина. С тех пор как Дункан… Ее сердце болезненно сжалось при мысли о брате. Трудно поверить, что его больше нет в живых. Ее высокий, крепкий, на вид несокрушимый брат был убит людьми Макдауэлла в Лох-Райане вскоре после ее исчезновения.
