Кристина Брук - Чаровница

Твердость и бескомпромиссность Ашборна были хорошо известны, наряду с его острым умом, образованностью, граничащей с всезнанием. Среди его знакомых были и лидеры политических партий, и салонные острословы, и другие талантливые люди, одним только посредственностям закрыт доступ в круг его друзей. Ашборн был настоящим человеком Возрождения: многогранность его интересов была поразительной, и каким бы предметом он ни начинал заниматься, везде добивался успеха, в том числе и в любовных делах. Одна из известных куртизанок лондонского света случайно обронила, что не он, а она должна была платить за его услуги, – настолько поразило ее искусство и умение Ашборна доставлять любовные наслаждения.

Все знали, кем был герцог, но что он за человек, похоже, не было известно никому. Сесили, пытаясь узнать как можно больше об Ашборне, осторожно расспросила о нем, но все, с кем она разговаривала, лишь пожимали плечами в ответ на ее вопросы. Герцог был чрезвычайно скрытен. Все его знали, и в то же время почти ничего не могли рассказать о нем, кроме приевшихся светских сплетен.

Ашборн представлял собой загадку. Он был окутан таинственностью, вызывавшей множество вполне законных вопросов. Не только странные обстоятельства смерти брата, но и сама личность Ашборна, его несомненная связь с братом дразнили любопытство Сесили.

Надежда получить хотя бы некоторые ответы на беспокоившие ее вопросы заставила Сесили пойти на явно безрассудный поступок – проникнуть глухой ночью, словно вор, в дом герцога.

С бьющимся от волнения сердцем она крадучись пошла в глубь темноты, пока не очутилась в прихожей, заставленной деревянными ботинками на высокой подошве, сапогами; на стенах висели плащи, зонтики, трости. Было так темно, что Сесили замерла на месте, пытаясь разглядеть проход, чтобы не наделать шума, столкнувшись с каким-нибудь препятствием. Слабый луч света, пробивавшийся сквозь дверную щель из соседней кухни, помог ей выйти из затруднительного положения.

Она осторожно двинулась вперед, обходя вещи, стоявшие на полу. Перед ее мысленным взором возникла примитивная схема расположения помещений, набросанная по ее просьбе подкупленным слугой. Вот лестница для слуг, далее – коридор, который вел в гостиную, где должно было состояться собрание членов клуба. Рядом с гостиной располагалась небольшая комната, наподобие подсобного помещения. Вот тут-то и собиралась укрыться Сесили: отсюда, по словам слуги, можно было подслушать разговоры между членами клуба и даже кое-что подсмотреть.

Дверь в эту комнатку оказалась слегка приоткрыта. Сесили прислушалась – все было тихо и спокойно. Ей это показалось немного странным: она надеялась услышать отдаленный гул голосов, стук посуды, звон стекла. Осторожно она заглянула внутрь.

Вдруг чья-то сильная рука обхватила ее за плечи, а другая сжала рот. Сесили испуганно и глухо вскрикнула и рванулась в сторону. Тщетно! Схватившие ее руки крепко прижимали к чьей-то мужской груди. Над ее ухом сочный, очень приятный мужской голос насмешливо произнес:

– Наконец-то, а то я уже заждался.

Сесили буквально окаменела. Черт побери того слугу. Проклятый обманщик!

Все складывалось слишком гладко и подозрительно легко, разве не так? Но даже в самых мрачных предположениях она не могла додуматься, что слуга, которому она доверилась, которому так щедро заплатила, способен на двойную игру!

Впрочем, слуга, может быть, ничего не сообщал герцогу, а виной всему, если не врут слухи, всеведение герцога.

Кроме того, герцог удивил ее своей силой.

Все это промелькнуло в сознании Сесили буквально в одно мгновение. Она попробовала вырваться, но не тут-то было. Несмотря на все ее попытки – она пихала его локтями, била каблуками по ногам, – ее положение оставалось прежним. Если бы ей удалось вырваться, она надеялась, положившись на резвость своих ног, убежать от него. Сесили обожала играть в пятнашки, когда была девочкой, и еще не разучилась быстро бегать. Тем более в целях маскировки сегодня на ней была мужская одежда, а бегать в брюках было несравненно удобнее, чем в длинных юбках.

Держал он ее крепко, но не грубо, но все равно это было невыносимо. Словно играючи, он увлек ее за собой в ближайшую комнату, которая оказалась вовсе не смежной прихожей, а библиотекой. Поблизости не было не только видно, но и слышно членов «Прометеева клуба».

В библиотеке он отпустил Сесили. Шумно втянув в легкие воздух – доступ последнего туда был несколько затруднен, – она круто развернулась.

Перед ней стоял сам Ашборн.

Высокий, темноволосый – но не это привлекло внимание Сесили в первый момент. Больше всего ее поразили его губы, твердо и красиво очерченные, в которых проглядывали, удивляя своим сочетанием, непреклонность и чувственность. Его ясные глаза оглядели ее с ног до головы, отчего по спине Сесили побежали мурашки – вовсе не от страха, а от другого, необычного и скорее приятного ощущения. Ашборн повернулся, не спеша прошел к дверям и запер их.

Обернувшись, он насмешливо посмотрел на гостью. Однако Сесили была не из пугливых. Скрестив на груди руки, она вызывающе взглянула на него в ответ.

Показав ключ, Ашборн произнес:

– Мера предосторожности, не более того, – и опустил его к себе в карман.

Выражение его лица несколько смягчилось: оно уже не внушало опасений, и, по всей видимости, Сесили больше не угрожало насилие. Судя по всему, использование физической силы на этом закончилось. Впрочем, успокаиваться было рано. Во взгляде герцога проскальзывало нечто такое, что настораживало и смущало Сесили. Впервые за весь вечер она как никогда ощутила облегающую, обтягивающую выразительность мужского наряда, подчеркивающего женственность ее форм. Съехавший набок парик в результате их борьбы лишь усиливал ее нервозность.

Широкоплечий, мускулистый, стройный. В его высокой фигуре, в резких чертах его лица не было ни малейшего намека на несерьезность и тем более легкомысленность. Темного цвета одежда, никаких украшений и драгоценностей – все это подчеркивало данное впечатление.

Крючковатый нос, широкие скулы и глаза… удивительные золотистые глаза, в которых плясали огненного цвета точки, а вокруг – длинные пушистые ресницы. Глаза, как у кошки, точнее кота, спокойного, уверенного в себе и одновременно готового к прыжку, нападению. Сесили стало любопытно, светятся они в темноте или нет.

– Снимите парик, – произнес Ашборн.

Это было не повеление, не требование, но в мягкой выразительности проглядывалась пугающая непреклонность, которой лучше было не препятствовать.

Конечно, он понимал, кто перед ним. Не слуга и не паж, а переодетая мужчиной женщина. Ни ночь, ни одежда не могли скрыть этого. Если у него и могли быть какие-то сомнения, то они, безусловно, рассеялись во время их короткого столкновения.