– Вы понятия не имеете, кто я такой, правда?
– Я знаю, кто вы. Не могу представить, чтобы в Лондоне не прислушивались к сплетням и не знали, кто вы такой, – спокойно заметила она. – Вы – мистер Кавендиш, сын виконта Кавендиша.
– Ну да, но я имел в виду не совсем это.
Они встретились глазами, и Фелисити сразу же поняла, что он знает, кто она такая, точно так же, как она знала, кто он такой.
– Я понимаю, что вы имели в виду. Повторяю, я прекрасно знаю, кто вы такой.
Она улыбнулась, но надо быть начеку, танцуя в его объятиях. Приятный запах, исходивший от него, соответствовал его внешности.
– Признаюсь, довольно трудно разговаривать и одновременно хорошо танцевать. Так что если вы, Фелисити, не против…
– Но я против.
– На балу у Дентонов особенно много вальсов. Ему чрезвычайно нравятся как темп танца, так и близость к партнерше, поэтому я предпочел бы поговорить. Однако если вам неудобно… – Не предупредив, он проводил ее через открытую дверь на террасу. – Мы можем поговорить где угодно.
– Должна сказать, это не совсем прилично.
– Ничего страшного.
– Интересно, стоит ли вам доверять на террасе точно так же, как и в бальном зале?
– Я бы не сказал, что у меня есть выбор.
Он указал в направлении террасы. В бальном зале полно гостей, но и терраса не пустовала. Гости беседовали при свете канделябров. Лакеи непрерывно разносили шампанское. Стояла необыкновенно теплая весенняя погода.
– Мы у всех на виду, мне не остается ничего иного, кроме как быть благородным и достойным доверия.
– Да, конечно, – пробормотала она с легким ощущением разочарования.
Она не готова оказаться с ним наедине, и все же…
– Если только вы не предпочтете более уединенное место. В тени этой террасы и в саду под ней множество укромных уголков.
– Это место прекрасно подойдет, но все равно спасибо за предложение, – ответила она, хотя у нее в голове и правда мелькнула такая мысль. – Вы знаете их все? Укромные уголки.
– Не все. – Он провел ее к балюстраде. От любого из гостей их оделяли добрых шесть футов – достаточно далеко, чтобы вести приватную беседу и при этом оставаться у всех на виду во избежание слухов о непристойном поведении. – Наверное, несколько. Я много раз бывал на балах леди Дентон.
– А вам знакомы уединенные уголки террасы, скажем, Эффингтон-Хауса? Или Шербурн-Хауса? А Гамильтон-Хауса?
– Я знаю укромные уголки на любой террасе, где могу очутиться под звездным небом с прекрасной дамой. Никогда не знаешь, когда понадобятся такие знания.
Фелисити рассмеялась.
– Вы находите это смешным? – Он взял два бокала с шампанским и протянул один ей.
– Конечно же.
– Почему? – Он пил шампанское и вглядывался в нее.
– Почему? Точно не скажу. – Она на мгновение задумалась. – Мне очень редко приходилось разговаривать с мужчиной вашего типа. Это волнует и веселит.
– Мужчиной моего типа? – медленно произнес он. Она уклончиво кивнула.
– А позвольте узнать, что именно означает быть мужчиной моего типа?
– Вы уверены, что хотите это знать?
– Мне интересно ваше восприятие моего типа.
– Вы хотите откровенного ответа? Или лести? – Она сделала глоток шампанского и взглянула на него поверх бокала.
– Человек всегда предпочитает лесть откровенности, но сейчас я бы предпочел откровенность.
– Откровенности будет достаточно.
– Что ж, договорились.
Она долго молчала, прикидывая, насколько стоит проявить искренность. Фелисити всегда верила в честность. Возможно, пришло время подвергнуть это убеждение испытанию.
– Вы относитесь к тому типу джентльменов, мягко говоря, от которых матери предостерегают дочерей. Если бы не высокое положение вашего семейства и солидное состояние, общество отвернулось бы от вас.
Он поморщился:
– Пожалуй, я предпочел бы лесть.
– Но высший свет – место очень странное. Поэтому на самом деле все считают, что вас можно и даже желательно исправить.
– Из-за упомянутых имени и титула?
– Титул не упоминался, хотя, наверное, надо было. Следовательно, ваши ошибки не повлияют на ваше будущее. – Она подняла бокал. – Вы, мистер Кавендиш, неплохая добыча.
Он усмехнулся:
– Это я знал.
– Не сомневаюсь.
– Вы всегда настолько честны?
– Всегда? Может быть, не всегда, но, думаю, в большинстве случаев. Обычно причин для честности нет. Вам предоставили выбор между честностью и лестью. Вы выбрали правду. Мне не оставалось иного выхода, как проявить полную искренность, так?
– Даже если это неприятно?
– Особенно если это неприятно. Вероятно, это пошло вам, мистер Кавендиш, на пользу. Впрочем, не думаю, что вас задела моя оценка. Просто невероятно, что это стало для вас неожиданностью. Вы сами утверждали, что осведомлены об особенностях своего характера.
– Тем не менее вы меня сильно задели. Возможно, я никогда от этого и не оправлюсь.
Фелисити снова развеселилась. Над этим мужчиной явно стоило потрудиться; потенциал у него огромный.
– Теперь вас забавляет и то, что я уязвлен?
– Нахожу ваши действия забавными.
– Правда? Я думал, что выглядел в высшей степени убедительно.
– Совершенно не сомневаюсь, что вы опытный обманщик. По крайней мере так утверждают слухи. – Фелисити повернулась и взглянула на небо, усыпанное звездами. – Прекрасный вечер, не правда ли?
– Прекрасный.
Фелисити почувствовала, что он всматривается в нее.
– Я вам не особенно симпатичен, не так ли? Она повернулась и взглянула на Кавендиша:
– Вы снова хотите услышать откровенный ответ?
– Разумнее было бы желать лести. Но я прошу откровенности.
– Великолепный выбор. – Фелисити вздохнула. – Я не совсем уверена, нравитесь вы мне или нет. Мы едва знакомы. Но для меня вы в высшей степени занимательная личность.
– Занимательная и забавная? Едва ли стоит просить чего-то еще.
Девушка снова сосредоточилась на небе.
– Полагаю, большинство женщин находят вас забавным и занимательным.
– Я не уверен…
– Ах, мистер Кавендиш, мужчину с репутацией, подобной вашей, нельзя назвать скучным и заурядным.
– Я никогда не считал себя скучным и заурядным.
– Нет, вы довольно занимательны. Вы нарушаете общественные установки, когда вам только заблагорассудится, ведете себя совершенно бесцеремонно…
– Я бы не сказал…
– Мистер Кавендиш, у вас довольно-таки скверная репутация.
Кавендиш хотел возмутиться, но не успел.
– У меня ваш ботинок, – вдруг сказала она.
– Что?
– Ваш ботинок, застрявший в шпалерах.
Он долго вглядывался в нее, потом медленно расплылся в улыбке.
– Значит, вы меня узнали.
– Нет, не узнала. Но у вас очень запоминающийся голос. – Она с улыбкой посмотрела на него. – Ладно, скажу вам правду. Мало кто не слышал о вашей поздней встрече с дуэльным пистолетом лорда Помфри, не говоря уже о свидании с леди Помфри, которое тому предшествовало.
– Этот вечер оказался неудачным, – пробормотал Кавендиш. – Но надо сказать, и ваше поведение было не совсем безупречным.
Фелисити открыла рот и повернулась к нему:
– Мое поведение?
– Да, оно представляется мне довольно сомнительным. Я считал вас всего лишь девочкой, но теперь, когда я понимаю, что ваш истинный возраст… – Он пожал плечами.
– Однако я не совершила ничего непристойного!
– Миледи, если вы не понизите голос, все на террасе придвинутся поближе, чтобы расслышать, в какой именно непристойности скандально известный мистер Кавендиш обвиняет бесстрастную леди Фелисити.
– Бесстрастную? Почему вы назвали меня бесстрастной?
– Это сказал Норкрофт. В данный момент это не имеет значения, хотя, уверяю вас, в его понимании это комплимент.
– Неужели? – Фелисити вовсе не была уверена, что ей нравится, когда ее называют бесстрастной. – Не думаю, что это звучит как комплимент.
– Именно так оно и было.
– А вы меняете тему разговора.
