— Все равно, вы кажетесь слишком юной, чтобы быть матерью четырехлетней девочки, — задумчиво пробормотал Найт, больше себе, чем ей.
Лили поспешно выпрямилась. Его во что бы то ни стало необходимо убедить!
— Мне двадцать три года, — заявила она, и выражение ее глаз заставило Найта отступить. Он принес кресло и уселся напротив Лили:
— Пожалуйста, пейте чай. Катберт, помимо всего прочего, славится своими сэндвичами. Почему же вы уехали от Дэмсонов?
Он, конечно, мог предугадать ответ: только раз взглянув на нее, мужчина способен окончательно Потерять голову, честь и все добродетели, которыми мог обладать. Найт сам не понимал, почему спрашивает молодую женщину об этом.
— Мы не были счастливы там и никому особенно не были нужны. Кроме того, там был еще и Уродина Арнольд, как его прозвали дети. Видите ли, незадолго до смерти Трис велел мне ехать к Гертруде, если что-нибудь случится с ним, ну а, если нам у нее не понравится… тогда… тогда остаетесь вы, его кузен. — Лили прямо, не мигая, взглянула ему в глаза. — Мы здесь, потому что нам больше некуда идти. Я могу позаботиться о себе, не думайте, что я собираюсь просить милостыни у вас, милорд. Но дети… у нас совсем нет денег. Они чудесные малыши и заслуживают большего, чем я могу им дать.
— Тристан оставил вас без средств? Вопрос был достаточно резким, но вдова Уинтроп, очевидно, желала откровенного разговора.
— Да, почти. После того как я похоронила его и продала все, что могла, у нас осталось только сорок фунтов.
Лили помедлила, и Найт, заметив, как нервно она теребит складки платья, небрежно спросил:
— Не нальете ли вы мне чаю?
— Конечно, — с готовностью согласилась Лили, радуясь, что может быть чем-то полезна.
Найт пристально наблюдал за девушкой, восхищаясь грацией ее движений, понимая, что перед ним истинно благородная леди, леди до мозга костей, невзирая на недостаток средств и неясное будущее.
— Молока совсем немного, пожалуйста. — Руки Лили слегка дрожали, и Найт почувствовал угрызения совести. Она, без сомнения, очень устала, боится, что он откажет ей и детям в приюте и безжалостно выставит на улицу. Поняв это, он спокойно, не повышая голоса, сказал:
— Пожалуйста, не стоит больше мучить себя н зря беспокоиться по пустякам. Вам нужно поесть, а потом миссис Олгуд проводит вас в спальню. Вы с детьми в полной безопасности. Клянусь всеми святыми, я не Уродина Арнольд и позабочусь о вас, — выпалил Найт, сам потрясенный столь неожиданными словами. Что за дьявол в него вселился? С чего это он обещает подобные вещи?
Лили взглянула на него и слабым голосом пролепетала:
— Спасибо, милорд.
Найт вручил ей блюдо с сэндвичами:
— Вот, попробуйте эти, с огурцом. Лучше Катберта их никто не делает! Очень рад, что вы решили приехать ко мне. Тристан был моим любимым кузеном, но по стечению обстоятельств мы не виделись почти пять лет. Мне так жаль его! — В дверь постучали. — Войдите, — окликнул Найт.
На пороге, встревоженно хмурясь, появилась миссис Олгуд, очевидно озабоченная новыми проблемами.
— Простите, что беспокою вас, милорд и миссис Уинтроп, но малышка плачет и зовет маму. Она боится оставаться без вас в чужом доме.
Лили мгновенно вскочила:
— Извините, милорд. — И уже подойдя к двери, обернулась, словно вспомнив что-то: , — Благодарю вас. Я уложу детей и пойду спать. До завтра, милорд.
Не успел Найт подняться, как Лили уже исчезла. Миссис Олгуд едва поспевала за ней. Дверь захлопнулась. Найт задумчиво уставился в камин. Пламя почти погасло. Оставалось надеяться, что она не замерзнет. Ночь предстояла холодная, а сырость пробирала до самых костей.
Заметив раскрытую книгу на кресле, Найт нахмурился. О чем он размышлял перед ее появлением? Да о том, что жизнь прекрасна, он всем доволен и не желает ничего менять. Ну а теперь в доме появились трое детей и одна очень молодая, очень красивая вдова.
Найт покачал головой. Будь Лили даже стара и уродлива, он не задумываясь помог бы ей. Лили. Прелестное имя. Светло-серые глаза… хотя он не был в атом уверен. Возможно, голубые. Придется удостовериться утром. Трое детей.
Еще одна проблема. Он ничего не понимал в детях, хотя знал, что порядочный человек не должен разлучать мать с ее отпрысками. Найт снова поразился сходству обоих мальчиков с отцом. О проклятие, Трис. Почему, черт возьми? Почему ты не мог быть осторожнее?
А что если бы его не было дома, когда они приехали? Нет, Дакет, конечно, впустил бы их. Но тут Найт вспомнил, как несколько раз отпускал шуточки насчет детей при Дакете.
Наверху, в прекрасно обставленной комнате для гостей. Лили встретила рыдающая Лора Бет. Тсо и Сэм топтались рядом, беспомощно глядя на сестру. Миссис Олгуд кудахтала, словно встревоженная наседка.
— Спасибо, миссис Олгуд, — искренне поблагодарила Лили. — Я за ними присмотрю. Сегодня мы все будем спать здесь. Не беспокойтесь за нас.
Миссис Олгуд не знала, что делать. Когда-то на третьем этаже Уинтроп Хаус была роскошная детская, но ее давно переделали в комнаты для слуг. Детей в доме не было уже много лет. Куда поместить мальчиков?
Лили поняла причину озабоченности экономки:
— Возможно, у вас найдутся две смежных спальни? Завтра, если его лордство согласится, мы можем поселить там мальчиков. Ну а сегодня их можно уложить на полу. — Миссис Олгуд, облегченно вздохнув, поспешила за одеялами. Как только за ней закрылась дверь, Лора Бет мгновенно перестала плакать и самодовольно улыбнулась Лили. — Я так и думала. Ты рыдаешь уж слишком напоказ, — начала Лили, подбоченившись. — Ну а теперь…
— Это она нарочно, — вмешался Тео. — Мы хотели убедиться, что с тобой все в порядке. Конечно, наш дядя выглядит джентльменом, но мы не были уверены. В конце концов, ты оставалась наедине с ним, а сама знаешь, что бывает в таких случаях…
— Он мог запереть дверь и бросить ключ в камин, — вставил Сэм, — а потом… Лили подняла руку:
— Нет, он вел себя как истинный джентльмен. Уже поздно, вам пора спать. Давайте уляжемся поуютнее, пока миссис Олгуд не придет с простынями и одеялами.
— Это мы понарошку, — пробормотала Лора, свертываясь калачиком у груди Лили. Тео и Сэм, скрестив ноги, уселись на краю кровати.
— Ну что ж, я потрясена. Бедная миссис Олгуд, она, наверное, думает, что обидела вас! Кстати, какая прекрасная комната, — заметила Лили, впервые обратив внимание на изящное сочетание бледно-голубого и кремового тонов. Кровать под синим покрывалом стояла на возвышении, на полу лежал обюссоновский ковер кремового цвета, занавески были светло-голубые.
