— Думаю, теперь мы их одолеем, — заметила Гвин между двумя судорожными вздохами, намеренно держась за твердой как скала спиной своего защитника на некотором расстоянии, чтобы не мешать взмахам его меча.
— Ах, вы так думаете?
Она крепко сжимала в руках несколько камней.
— Да, так думаю.
Он окинул ее мгновенным взглядом и слегка улыбнулся. Его темно-серые в сумерках глаза и мощные удары меча зажгли в ней искру безумной надежды.
Несмотря на страх, она заставила себя ответить улыбкой.
— Там, возле моста, еще одна заварушка, и, когда мы покончим с этими, я могу вас отвезти туда.
Внезапно он грубо толкнул ее, оттесняя от наступавших солдат, смыкавших полукруг. На этот раз де Луд и его сообщники шли сомкнутым строем, сжимая мечи обеими руками и размахивая ими перед собой. Шлепая сапогами по грязи, они оттесняли ее спасителя к опушке леса.
Гвин принялась метать камни, стараясь отвлечь их, но ни в одного не попала.
Ее спаситель попятился и споткнулся, упав на одно колено.
— Сюда! — закричала она.
Три пары глаз обратились к ней, а она бросилась бежать. Один из солдат, спотыкаясь, добрался до лошади и теперь преследовал ее верхом. На мгновение ей удалось отвлечь де Луда и его людей, и они остановились. И ее спаситель воспользовался этой заминкой. Он схватил свой лук и стремительно выпустил две стрелы одну за другой.
Вторая стрела поразила цель, вонзившись глубоко в бедро де Луда. С криком он упал на землю. Первая стрела проникла сквозь кожаные доспехи всадника, гнавшегося за Гвин. Он опрокинулся назад, и руки его в предсмертной судороге сжали поводья. Лошадь отчаянно замотала головой, упала на колени и свалилась на землю. Гвин споткнулась и упала.
Неведомо откуда появилась рука ее спасителя и обхватила за талию.
— Пошли, — проскрежетал он и резко поднял ее на ноги.
Сначала они не заметили, что последний из солдат выхватил из-за пояса кинжал и метнул его. Услышали только негромкий свист. Все движения будто замедлились. Было видно, как кинжал летит по воздуху, сверкая лезвием. Гвин испустила долгий несмолкающий крик.
Рыцарь толкнул ее в одну сторону, а сам метнулся в другую, но этот рывок сделал его уязвимым для бросившегося на него солдата, теперь стоявшего над ним с поднятым мечом. Рыцарь повернулся, подчиняясь рефлексу и подставляя под удар спину, а не грудь. Удар пришелся по спине рукоятью, а не лезвием меча. И все же он был настолько силен, что поверг воина на колени.
Наемник Эндшира уселся на него верхом и снова поднял меч, готовясь нанести мечом смертельный удар, как вдруг почувствовал, что Гвиневра молотит его камнем по голове.
Солдат в изумлении оглянулся, пытаясь уклониться от ударов, и меч вылетел у него из рук и вонзился в землю. Гвин молотила его с такой яростью, усевшись ему на плечи, что оба они свалились на землю.
Падая, Гвин ушиблась грудью о плечо, закованное в кольчугу, и из легких ее вышел весь воздух. Солдат перекатился, опираясь на ступни, и остался сидеть, сжимая голову растопыренными пальцами. Между ними сочилась кровь. Он бессмысленно уставился на свои руки, потом на нее и, издав рык, треснул ее ребром ладони по голове.
— Сучка!
Упав на ее распростертое тело, обхватил ее за горло рукой в перчатке.
— Милорд — глупец, если хочет получить в жены такую чертову бабу, как ты, — проскрежетал он. — Но я спасу его от роковой ошибки.
Он так сильно сжал ее горло, что Гвиневра не могла набрать в грудь воздуха и стала задыхаться.
Пульсирующая боль в голове была последним, что она чувствовала, прежде чем потерять сознание.
Когда Гвиневра пришла в себя, то увидела стоящего над ней рыцаря с мечом в руке, с которого еще капала кровь. Рядом лежал солдат.
— Он мертв? — спросила она шепотом.
Темные, прятавшиеся в тени глаза обратились к поверженному.
— Совершенно мертв. Он протянул ей руку:
— Пойдемте.
Все еще лежа плашмя на спине, Гвин нахмурилась. Тягучая боль не отпускала ее затылок.
— Вы собираетесь вставать или нет?
— Я… я…
— Вы…
Он наклонился и схватил ее за руку.
— Должно быть, вы не слишком хорошо слышите.
Он поднял ее с земли и оттащил от тела. Расколотая голова солдата мотнулась в сторону, и тонкая струйка крови вытекла из уголка его рта. Опустившись на колено, ее спаситель приподнял лицо убитого за подбородок, потом подошел к другим убитым и сделал с каждым то же самое, прежде чем оттащить их к краю дороги.
Следующие слова ее спасителя послышались из-за густых деревьев, где он сложил еще теплые тела убитых.
— У нас мало времени. Эндшир узнает обо всем, как только де Луд доберется до городских ворот, и отправится в погоню за вами.
— Или за вами.
Она провела рукой по одежде, расправляя платье от ворота до талии, и вздрогнула:
— Возможно, сейчас ему даже приятнее было бы поймать вас, а не меня.
Послышалось шарканье ног и движение. Потом показался он со стальным наконечником стрелы в руке. Она в ужасе уставилась на него. Стрела могла быть вырвана из тела мертвеца. Рыцарь поднял меч.
— Как я сказал, предмет его радости не я.
Заткнув наконечник стрелы за пояс, он подошел к ней, вставляя меч в ножны. Гвин расслышала шорох. Человек поднял лук, лежавший возле дуба, потом свистнул.
Неизвестно откуда послышался лошадиный храп, и из-за двух гигантских дубов показался конь в отделанной серебром упряжи.
Воин сделал жест рукой, и конь двинулся к нему. Она наблюдала, как он ласково провел рукой по лошадиной шее, бормоча что-то на языке норманнов.
Что ей было делать теперь? Она хотела укрыться в аббатстве Святого Альбана, когда так стремительно мчалась по улицам Лондона. Но монахи находились в двадцати милях и пешком она едва ли смогла бы преодолеть такое расстояние.
Гвин приложила руку ко лбу. Все казалось зловещим и мрачным. Туман, темнота, дорога, усеянная рытвинами и колдобинами, и особенно незнакомец с мечом, стоявший сейчас неподвижно и смотревший на нее своими темно-серыми глазами. Ярость, бушевавшая в ней прежде красным пламенем, теперь сменилась ледяным страхом, и этот страх мурашками пополз по ее телу.
— Ну, — сказал он, и голос его прогремел как рыканье (во всяком случае, таким он ей показался), — что мне делать с вами?
— Примите мою благодарность за спасение, сэр, но от вас ничего не требуется.
Он поднял бровь.
— Я искренне благодарна за то, что вы так рисковали ради меня, — добавила Гвин. — И не только жизнью, но и репутацией.
