– Продолжайте, Роуз. Только не пытайтесь мне рассказывать, что он вам не понравился.
– Не только поцелуй, но и обращение со мной, как с продажной девкой. И это позволяет себе оборванец, настолько ленивый, что не удосуживается заняться честной работой, чтобы зарабатывать себе на жизнь?
Она стремительно – прошла мимо. Его губы скривила довольная усмешка. Он смотрел ей вслед и наслаждался восхитительным видом ее покачивающихся бедер.
Эта девушка ему определенно нравилась. Она смотрит на мужчину в упор и не кокетничает. Хочет она этого или нет, но их брачный танец начался.
Подъехав к пансиону, Роуз подвинулась с облучка на сиденье и передала Кейт поводья, чтобы та правила повозкой. Упряжка сразу пошла рысью.
Единственным живым человеком на улице был молочник, объезжавший дома по привычному утреннему маршруту на разбитой тележке, в которую была запряжена прихрамывающая кобыла. Он кивнул девушкам, когда они проезжали мимо него:
– Доброе утро, леди.
Кейт приветливо ответила ему, а Роуз приветствовала его рассеянно: ее мысли были заняты случайной встречей у конюшни. Она встретила этого человека только накануне – и вот уже мечтает о нем, не может выбросить из головы, даже позволяет ему целовать себя. Но что еще хуже – она до сих пор вспоминает об этом поцелуе с наслаждением! Если она не выбросит Зака Маккензи из головы, он так и будет ходить вокруг нее, как привидение.
Проехав примерно милю, Кейт нарушила молчание:
– Ты какая-то тихая нынче утром, Роуз. Тебя что-то тревожит?
Это был подходящий момент, чтобы поближе познакомиться с девушкой, и Роуз решила воспользоваться удобным случаем.
– Кейт, тебя когда-нибудь тянуло к мужчине?
– Конечно, – весело хихикнула Кейт. – Тебя удручает, что здесь нет симпатичных парней?
– Я имею в виду не внешне привлекательных – я хочу сказать, что тот, кто достаточно привлекателен, чтобы тебе захотелось... ну, ты знаешь, позволить ему поцеловать себя или даже... ох...
– Роуз, ты спрашиваешь меня, была ли я когда-нибудь близка с мужчиной?
– Я не об этом спрашивала, но если ты сама об этом заговорила, то да – было у тебя что-нибудь?
– Нет, я все еще девушка – такая же, как в тот день, когда появилась на свет, – ответила Кейт, еще раз очаровательно хихикнув, так что Роуз позавидовала, что ей самой это не дано. – Я росла на ферме и знаю: самцы любой породы неизменно выигрывают в этой сделке – он может удовлетворить свой аппетит, а потом рысцой отправиться прочь. А самке приходится разбираться с результатом и терпеть боль от родов. Я насмотрелась достаточно, так что меня можно не уговаривать интересоваться этим.
– Значит, никогда мужской поцелуй не возбуждал тебя до такой степени, чтобы ты была готова сдать позиции?
– Нет, по крайней мере пока. – Кейт обернулась к ней и на мгновение улыбнулась, так что на щеках у нее появились симпатичные ямочки. – Наверное, будут еще какие-нибудь поцелуи. А теперь можно я тоже задам тебе один личный вопрос?
Роуз подняла руку, чтобы остановить ее:
– Я знаю, что ты хочешь спросить. Нет, я уже не девушка.
– Ну да... ты... ну, это... Тебе это понравилось так, чтобы ради этого стоило бы рискнуть забеременеть?
«Нравилось ли мне это? Уэс никогда даже не пытался сделать это приятным для меня. Он просто удовлетворял собственные плотские потребности. Даже когда я закрывала глаза и пыталась хотя бы вообразить, что люблю его, это никогда не помогало и не облегчало мои мучения. А когда он кончал свое дело, то просто поворачивался спиной, гасил лампу и засыпал. Никогда не скажет ласкового слова, не поцелует на ночь. Ничего из того, что я хотела. Даже его поцелуи были мне противны.
Нравилось ли мне это? Это была адская жизнь».
Она своей шкурой прочувствовала, что это ужасная глупость – полностью отдавать себя какому-либо мужчине. Любовь – это простодушное, чахлое ожидание, свойственное доверчивым мечтательницам, потому что мужчины – все как один подонки. Хотя если сравнивать поцелуи Уэса с поцелуями Зака Маккензи, это все равно что сравнивать тьму со светом или лед с пламенем. Она и вообразить не могла, что могло бы произойти прошлой ночью, если б она позволила ему и дальше целовать себя. По спине у нее пробежал холодок. Она нутром осознавала, что близость с ним была бы такой же волнующей, как и его поцелуй. Вокруг него была некая аура, заставлявшая ее поверить, что он с радостью удовлетворит женщину. И он наверняка знал, как этого добиться.
– Ну так что же, тебе понравилось? – нетерпеливо переспросила Кейт, прерывая затянувшиеся размышления Роуз.
Та в течение нескольких секунд ошарашенно смотрела на нее, не понимая, как она смогла разузнать про Зака, но потом сообразила, что Кейт просто повторяет вопрос о физической близости, который она задала раньше.
– Нет, мне никогда не нравилось это, и я никогда не любила мужчину настолько, чтобы захотеть от него ребенка.
– Тогда зачем ты спала с ним, Роуз?
– В жизни все так сложно. – Роуз была не готова говорить об этом горьком периоде своей жизни. Это были годы, кровоточащие болью; даже с Эмили она не могла поделиться этим. Но она знала также, что в один прекрасный день непременно нужно будет выплеснуть наружу эту боль. Если она кому-нибудь об этом не расскажет, эти страшные годы будут грызть ее изнутри, как раковая опухоль.
– А что, если бы ты забеременела?
– К счастью, Кейт, существуют способы избежать беременности, если ты ее не желаешь.
– Да, я слышала, но мне кажется, что я никогда бы не рискнула воспользоваться этим.
Поняв, что их беседа приняла слишком мрачный характер, Роуз обернулась к подруге и улыбнулась:
– Поэтому я и решила, золотце мое, что выйду замуж только за большие деньги. Роскошь может оказаться хорошим союзником в борьбе с разочарованиями.
– Может быть, ты и права, но я не думаю, что смогла бы когда-нибудь переспать с мужчиной, если не люблю его сильно-сильно. – Кейт дернула поводья, и лошади пошли бойчее.
Когда Кейт остановила повозку перед хозяйственным двором, из маленького домика вышли Кельвин и Эффи Уилсон. Они были уже слишком стары, чтобы обрабатывать землю. Супружеская пара была довольна тем, что доживала оставшиеся им дни в домике, построенном Кельвином для своей молодой новобрачной почти пятьдесят лет назад.
Хотя в сети ресторанов Харви было обычным делом доставлять свежее мясо и другие продукты по железной дороге, Фред Харви довольно часто заключал контракты на поставку продуктов с местными жителями, оеобенно если те жили в соответствии с его высокими нравственными стандартами.
Харви был начальником, требовавшим от своих наемных рабочих честно исполнять его правила от и до. Известно, что он даже увольнял управляющих, уменьшавших отпускаемые клиентам порции, чтобы скопить себе неправедный капиталец. Но у него было доброе сердце, и поэтому он заключил с Уилсонами контракт на поставку свежих яиц. Он даже согласился, чтобы продукты забирали работники его ресторана – старику не придется совершать ежедневную поездку в город, которая в его возрасте была бы нелегким делом.
