– И не ты, - согласилась с ней Элоиза, - Слава Богу, что есть ты, не так обидно.
– Элоиза! - воскликнула Пенелопа, кидая в нее подушку.
Но она благодарила Бога зато, что на свете есть Элоиза. Каждый день. Большинство женщин живет без близкой подруги, а у нее есть близкий человек, с которым она может все обсудить и поговорить на любые темы.
Ну, хорошо, почти на любые. Пенелопа никогда не рассказывала Элоизе о своих чувствах к Колину, хотя время от времени думала, что Элоиза догадывается обо всем. Элоизе не свойственно было чувство такта, что еще больше убеждало Пенелопу в том, что Колин ее никогда не полюбит. Если бы Элоиза, на мгновение подумала, что у Пенелопы есть реальный шанс выйти замуж за Колина, она бы с беспощадностью, которой позавидовал бы любой армейский генерал, тут же начала строить матримониальные планы в отношении Пенелопы.
Если бы дошло до этого, Элоиза была бы самым подходящим человеком.
“…а потом он сказал, что на море было небольшое волнение, поэтому он перегнулся за борт судна и…”, - Элоиза нахмурилась, - Ты совсем не слушаешь меня.
– Нет, - согласилась Пенелопа, - Ну, частично. Не могу поверить, чтобы Колин мог тебе рассказать о своей морской болезни, и что его рвало.
– Ну, я же все-таки его сестра.
– Он бы разозлился, если бы узнал, что ты мне это все рассказываешь.
Элоиза махнула рукой в знак протеста.
– Его это не волнует. Ты ему как сестра.
Пенелопа улыбнулась и тяжко вздохнула в одно и тоже время.
– Мама спрашивала его, конечно, планирует ли он остаться в городе на Сезон, - продолжала Элоиза, - И конечно, он был ужасно уклончив, но я решила допросить его сама.
– Ужасно мило с твоей стороны, - проговорила Пенелопа.
Элоиза швырнула в нее подушку обратно.
– И, в конце концов, я заставила его признаться мне, что да, он намерен остаться, по крайней мере, на несколько месяцев. Но он взял с меня обещание не говорить ничего маме.
– Но, это, - Пенелопа прокашлялась, - довольно глупо с его стороны. Если ваша мать будет думать, что он пробудет здесь недолго, она удвоит свои усилия женить его. Я думаю, что больше всего на свете он желает избежать этого.
– По-моему это уже стало целью его жизни, - сказала Элоиза.
– Если бы он успокоил твою мать мыслью о том, что он останется надолго, и нет смысла спешить, возможно, она тогда, не стала бы так сильно травить его.
– Интересная идея, - произнесла Элоиза, - Но она хорошо только теории, а не на практике. Моя мать настолько решила женить его, что уже не имеет значение, увеличит ли она свои усилия или нет. Ее обычных усилий вполне хватает, чтобы сводить его с ума.
– Интересно, может ли кто-нибудь вдвойне сойти с ума, - размышляла Пенелопа.
Элоиза вскинула голову.
– Не знаю, - ответила Элоиза, - И думаю, что мне совсем не хотелось бы узнать это.
Они обе некоторое время задумчиво молчали (что случалось довольно редко), а затем Элоиза резко вскочила на ноги, и быстро сказала: - Мне пора, я должна бежать.
Пенелопа улыбнулась. Люди, плохо знавшие Элоизу, могли подумать, что у нее привычка очень часто (и резко) менять тем разговора, но Пенелопа знала, что правда заключалась в другом. Когда Элоиза о чем-то задумывалась, она была совершенно не способна заниматься ничем другим. Это объясняло то, что когда Элоизе резко захотелось уйти, значит просто-напросто ее решение связано с чем-то, о чем они разговаривали ранее, и дело возможно в-
– Колина ожидают к чаю, - объяснила Элоиза.
Пенелопа улыбнулась. Ей нравилось ощущение, когда она была права.
– Тебе непременно нужно прийти, - произнесла Элоиза.
Пенелопа потрясла головой. - Он скорей всего, захочет быть в кругу семьи.
– Возможно, ты права, - призналась Элоиза, слегка кивая. - Ладно, я тогда побежала. Ужасно сожалею, что мой визит к тебе вышел таким коротким, но я просто хотела удостовериться, что тебе известно о приезде Колина.
– Леди Уислдаун, - напомнила ей Пенелопа.
– Понятно. Интересно откуда же эта женщина берет свою информацию? - проговорила Элоиза, удивленно покачивая головой. Клянусь, иногда, когда оказывается, что она довольно много знает о моей семье, я просто пугаюсь.
– Она не может продолжать это вечно, - прокомментировала Пенелопа, поднимаясь на ноги, чтобы проводить подругу. - Когда-нибудь, ее обязательно вычислят, ты не думаешь?
– Я не знаю, - ответила Элоиза.
Положив руку на дверную ручку, она повернула и нажала на нее. - Я и раньше так думала. Но это продолжается уже десять лет. Возможно, даже немного больше. Я думаю, если бы ее смогли вычислить и разоблачить, это бы уже давным-давно произошло.
Пенелопа проводила Элоизу до лестницы.
– В конечном счете, она совершит ошибку. Она не может быть неуловимой. В конце концов, она же всего лишь человек.
Элоиза засмеялась. - В этом плане, я иногда ее считаю почти богом.
Пенелопа усмехнулась.
Внезапно Элоиза остановилась и развернулась так резко, что Пенелопа почти налетела на нее. Еще бы чуть-чуть и они бы обе кувыркались на лестнице.
– Знаешь, что? - сказала Элоиза.
– Я не могу даже предположить.
Элоиза даже не потрудилась скорчить гримаску. - Я держу пари, что леди Уислдаун уже совершила ошибку, - сказала она.
– Не поняла?
– Ты же сама сказала. Она - хотя это мог быть и он, я полагаю - пишет свою колонку уже десять лет. Никто не может так долго оставаться неизвестным, и не совершить не единой ошибки. Знаешь, что я думаю?
Пенелопа лишь нетерпеливо махнула рукой.
– Я думаю, проблема заключается в том, что мы все слишком глупы, чтобы заметить ее ошибки.
Пенелопа на мгновение уставилась на нее, затем буквально расхохоталась.
– Ох, Элоиза, - проговорила она, вытираю слезы из уголков глаз, - Я так тебя люблю.
Элоиза улыбнулась.
– Ты правильно делаешь, что не спешишь выходить замуж, как и я. Я думаю, нам следует поселиться в одном доме и вместе вести домашнее хозяйство, когда нам будет за тридцать, и мы станем старыми каргами.
Пенелопа ухватилась за ее идею, как за спасительную соломинку.
– Ты думаешь, мы бы смогли? - воскликнула она.
Затем, понизив голос, и осмотревшись украдкой по сторонам, Пенелопа тихо проговорила:
– Мама последнее время с пугающей частотой начала говорить о своей старости.
– И что же в этом такого страшного?
– Во всех ее мечтах присутствую я, выполняя все ее капризы.
– О, боже.
– И это еще самое мягкое, что приходит мне на ум.
– Пенелопа! - но Элоиза улыбалась.
– Я люблю свою мать, - сказала Пенелопа.
– Я знаю, что ты ее любишь, - успокоила ее Элоиза.
– Нет, я, правда, ее по-настоящему люблю.
Левый уголок рта Элоизы начал подрагивать.
– Я знаю, что ты действительно ее любишь.
