«Господи, опять пасмурно», – разочарованно подумала Микаэла, подойдя к дверям монастырской больницы со стопкой чистых простыней в руках. Проведя девять лет в Италии, она успела привыкнуть к ласковому южному солнцу, а суровый климат родины не часто баловал ее хорошей погодой. Вот и сейчас порыв холодного ветра, раздувшего полы ее черной вдовьей накидки и края белого, похожего на монашеский, платка, заставил молодую женщину зябко поежиться.
– Вы принесли простыни, леди Микаэлмас? Давайте их сюда! – прервал ее раздумья властный женский голос. – Сестрам нужно перестелить четыре постели! – Несу, несу, мать Агнесса, – поспешно ответила Микаэла. Она уже собиралась войти, но, бросив взгляд за невысокую ограду монастыря, остановилась, привлеченная открывшимся зрелищем.
Довольно далеко, у подножия голубоватых холмов, возвышавшихся над прихотливыми изгибами речной долины, скакали на крепких приземистых лошадях два всадника. Прищурившись, Микаэла разглядела пледы на их торсах и поняла, что это горцы. Они направлялись прямо к стоявшему на холме монастырю Святого Леонарда.
«Наверное, они тоже из войска короля Роберта», – подумала Микаэла. За последние недели в больнице уже побывало несколько шотландцев, раненных в военных походах против англичан.
Всадник повыше, на вороной лошади, сидел в седле удивительно ловко, сразу было видно, что это опытный наездник. Микаэла решила, что если из этих двоих кто-то и ранен, то не он, а его низкорослый компаньон, неловко скорчившийся в седле. Но может быть, они всего лишь едут навестить раненых товарищей?
Микаэла, прекрасно владевшая гэльским языком, с удовольствием помогала шотландцам с переводом – у нее было много свободного времени, ведь, несмотря на ее медицинское образование и немалый опыт, до лечения больных ее старались не допускать. Настоятельница, священник и доктор дружно считали, что это не женское дело, и Микаэле удавалось применять свои знания на практике только тайком.
– Леди Микаэлмас, мы вас ждем! – теряя терпение, позвала настоятельница.
– Иду, иду, мать Агнесса! – крикнула Микаэла, переступая через порог.
– И не забудьте закрыть за собой дверь! – снова послышался сварливый голос настоятельницы. – Доктор Джеймс считает, что холодный воздух вредит нашим пациентам.
Войдя в душную больничную палату с белеными стенами, Микаэла старательно захлопнула за собой дверь и заторопилась по широкому проходу между кроватями – по двенадцать с каждой стороны. Мать Агнесса, с кислым выражением лица наблюдавшая за Микаэлой из полутемного угла, бросила несколько фраз двум молоденьким послушницам, почтительно стоявшим рядом, и гордо удалилась. Микаэла вздохнула с облегчением – слава богу, на этот раз нотаций не будет.
– Прошу прощения, сестра Марджори и сестра Алиса, – извинилась она перед девушками, кладя тяжелую стопу простыней на стол. – Надеюсь, мать Агнесса не очень рассердилась на меня за опоздание?
Покачав покрытой апостольником головой, Марджори взяла из стопы простыню и принялась застилать одну из кроватей.
– Ах, мать-настоятельницу больше огорчило то, что ей рассказал про вас отец Ансельм! – вздохнула она.
Микаэла нахмурилась и стала помогать второй послушнице, сестре Алисе, перестилать следующую постель.
– Что же он такого сказал? – спросила она как бы между прочим.
– По его словам, вчера вы осматривали миссис Джин и одного шотландца так, как это подобает делать только врачу, – вступила в разговор Алиса. – И еще он сказал, что больные опять называли вас «Чудотворная леди». Мать Агнесса была очень, очень недовольна!
– Могу себе представить, – сухо заметила Микаэла.
– Она сказала, что так можно обращаться только к Матери Божьей, а не к простой смертной женщине. – Алиса с постным видом поджала губы, сложила на животе руки и произнесла, забавно подражая голосу матери Агнессы: – «Это богохульство – называть именем Пресвятой Девы какую-то лекарку, вдову сарацина, которая сгорит в аду в наказание за свой грешный союз с язычником!»
Вышло очень похоже, и Марджори прыснула, Микаэле же было не до шуток. Она с горечью подумала о том, как несправедлива к ней мать Агнесса, и с силой встряхнула очередную простыню, вложив в это движение всю свою досаду.
Видя, что она расстроилась, Марджори негодующе воскликнула:
– Но мы прекрасно знаем, леди Микаэла, что вы не просто лекарка, а настоящий врач! И «Чудотворная леди» – вполне подходящее для вас имя. Ведь недаром все больные говорят, что у вас руки ангела!
– Мать Агнесса вам просто завидует, леди Микаэла, – добавила Алиса. – Она-то никогда не была замужем, да и до вашего образования ей далеко.
– Правда, правда! – поддержала товарку Марджори. – Вы ведь учились в университете. Стелить постели, купать больных, давать им прописанные доктором Джеймсом лекарства – занятие не для вас. Вы сами должны лечить!
– Если бы наши пастыри позволили, вы могли бы сделать для больных гораздо больше, чем сейчас, – заметила Алиса, взбивая подушку, и добавила, бросив любопытный взгляд на Микаэлу: – А ваш муж правда был некрещеным грешником? Неужели из-за своего замужества вы никогда не попадете в царствие небесное?
– Ибрагим был прекрасным врачом и очень добрым человеком, – мягко сказала Микаэла, переходя к следующей постели. – Его отец действительно происходил из сарацинского рода, однако мать принадлежала к знатной христианской семье.
– Но вы овдовели, – с сочувствием проговорила Марджори, – и теперь вам самой надо заботиться о своем будущем. Почему вы не хотите вступить в гильдию хирургов, как советовал доктор Джеймс?
Микаэла пожала плечами:
– Что даст мне вступление в эту гильдию? Разрешение рвать зубы, отворять кровь, лечить небольшие раны – и только! Для того чтобы мне позволили хотя бы принимать роды, я должна буду четыре года проходить в ученицах у какого-нибудь врача-мужчины.
– Не может быть! – воскликнула потрясенная Марджори. – И это после того, что вы сделали в нашей больнице для несчастных женщин, которые без вашей помощи никак не могли разродиться? Клянусь всеми святыми, вы отличная акушерка!
– Увы, теперь это уже не важно, – вздохнула Алиса, расправляя очередную простыню. – Ведь отец Ансельм потребовал, чтобы настоятельница запретила леди Микаэле лечить кого бы то ни было.
– Я уже много месяцев добиваюсь разрешения лечить больных, – с грустью сказала Микаэла, – и уже потеряла надежду. Здешние врачи никогда не допустят меня к работе.
– Что ж, на них свет клином не сошелся, – попыталась утешить ее Алиса. – Вам, слава богу, не надо зарабатывать себе на хлеб, обойдетесь и без лицензии. Кроме того, такая красивая леди, как вы, без труда найдет себе хорошего мужа. Вы собираетесь вернуться к брату в Кинглэсси?
