Она флиртовала с ним. Взглядом издевалась над ним. И говорила о своих панталонах. В обществе.
Когда Ланкастер прибыл в Лондон, когда он, наконец, оказался вдалеке от Синтии, собственное поведение ужаснуло его. Так безрассудно предаться страсти с укрывавшейся молодой девушкой. Подвергнуть опасности ее репутацию и будущее… Его поведение было достойно осуждения.
Придя к такому выводу, Ланкастер принял решение вести себя с предельным уважением, чтобы доказать Синтии, что способен на это. Доказать, что она может доверять ему во всем.
Когда она была за океаном, это казалось ему довольно легкой клятвой. Но теперь он опять был рядом с ней, он сильно скучал, а она была чертовски хороша. Его тело, как высохшая оболочка, хотело наполниться Синтией.
Когда она окликнула его в театре, ему потребовалась вся сила воли, чтобы не подхватить ее и не унести в экипаж, и… И что? Изнасиловать ее? Прямо в экипаже на городской улице?
Это шло вразрез с его планами. Ланкастер снова стал мерить шагами комнату, столкнувшись с неприятной правдой. Он не мог сопротивляться ей. Всего в течение пары секунд она пробежалась пальцами по его ноге к бедру, но его плоть отреагировала мгновенно, и он страдал потом минут тридцать.
Достаточно только вспомнить, и опять страдания.
Ник посмотрел на часы. Почти половина двенадцатого. Последние слова Синтии звучали у него в ушах: «Если ты не найдешь дорогу в мою комнату до полуночи, я найду дорогу в твою».
Она же не станет бродить по улицам в полночь в поисках места его проживания? Если не считать того, что за ужином он вскользь упомянул название отеля, где остановился. А Синтия отличается чертовским упрямством.
— Проклятие, — пробормотал Ник, глядя на часы.
Ему придется идти только ради ее безопасности. А когда она рядом, он не в силах сопротивляться.
О, это будет совсем неблагородно.
Синтия посмотрела на часы. Без пяти двенадцать, а Ника нет.
Когда она пришла в свою комнату, то никак не могла разрешить одну головоломку. Позвать ли служанку помочь ей надеть новое неглиже, чтобы Ник увидел ее во всем блеске? Или предположить, что он не придет, и остаться в обычной одежде? Ее ярко-синее платье, возможно, было не самым практичным нарядом для спуска с балкона, но это лучший выбор, чем пеньюар из бледно-желтого шелка, что был на ней сейчас.
Проклятие. Ей надо проскользнуть в отель «Ледбеттер» во что бы то ни стало.
Синтия подошла к кровати, чтобы взять накидку. Она уже потянулась за часами, когда открылась дверь на балкон.
Синтия замерла, все еще не веря, что это мог быть он. Но в комнату вошел Ник, его лицо перекосилось от ярости, а штаны были порваны на колене.
— Ты действительно собиралась сделать это?
Он указал на часы в ее руке.
— Но я же сказала, разве нет?
— Ты упрямая, несносная женщина. — Ник шагнул к ней. — Я пытаюсь благородно и скромно ухаживать за тобой, а ты…
— Что ты такое придумал, Ник?
Синтия бросила часы на пол и скинула с плеч накидку. Когда его взгляд остановился на ней, она прекрасно знала, что он видит. Сквозь бледный шелк были видны соски и темный треугольник волос между бедер.
Его глаза лихорадочно заблестели.
Синтия взялась за пеньюар, чтобы снять его.
— Стоп! — гневно прошептал Ланкастер.
— Я хочу тебя.
— Нам придется подождать.
— Нет.
— Есть кое-что, что мы должны обсудить. Кое-что серьезное, что я хочу…
— О, ради Бога, просто попроси меня выйти за тебя замуж, и покончим с этим!
Ник слова не мог вымолвить от изумления. Он выругался, потом сложил руки на груди, наконец, указал на стул в углу комнаты:
— Сядь.
— Нет.
— Сядь, или я поменяю отель, и ты опять долго не увидишь меня.
Синтия изучала его лицо, пытаясь понять, что в нем изменилось. Его решительность носила теперь какой-то другой характер.
Ник потянул свою манжету и улыбнулся:
— Через четыре месяца я снова буду в Америке. Возможно, тогда мы и увидимся.
— Черт! — вспыхнула Синтия и шлепнулась на стул, постаравшись, чтобы пеньюар поднялся как можно выше, открыв лодыжки.
Сначала он проверил, закрыта ли дверь. Как будто она не подумала об этом. Потом подошел к открытой балконной двери и долго смотрел в ночное небо. Наконец повернулся к Синтии.
— Как только я оказался в Лондоне, сразу же отправился к Имоджин Брандисс и ее отцу. Даже домой не заходил. Просто хочу, чтобы ты это знала.
— Тяжело было? Она успокоилась?
— Тяжело было… ровно настолько, насколько я и думал.
— Прости, — съежилась Синтия.
— Но у нее был благодарный вид, как мне кажется. Все разрешилось. Потом мне пришлось сказать об этой новости матери.
— О нет. — Синтия была так увлечена своими желаниями в отношении Ника, что совсем забыла о тех трудностях, которые ему пришлось вынести. — Она, наверное, была очень… взволнована такими новостями.
— Это правда. Но ей предстояло выслушать еще одну тяжелую новость. Эту новость я хочу обсудить и с тобой тоже.
— Что такое? — Синтия выпрямилась.
— Во-первых, я стал экономить. Более чем наполовину урезал довольствие брату и продал дом матери в Лондоне…
— О Боже…
— И подал прошение королю отменить ограничение прав на собственность на мой городской дом. Это такое огромное чудовище, продажа которого принесет огромную сумму, если король согласится. Я выплачу все долги и пущу деньги на ремонт оставшейся собственности. Через несколько лет мой доход вырастет. Что касается матери… Я сниму в Лондоне дом для семьи на время светского сезона, а на зиму они могут уезжать в деревню, как всегда.
— Понятно. А где будешь жить ты во время сезона?
Ник посмотрел на нее сквозь ресницы, потом опустил глаза.
— Именно это я и хотел обсудить с тобой.
Синтия занервничала.
— Я не буду… Я не буду вести привычный образ жизни. — Ник вздохнул и провел рукой по волосам. — Это трудная тема.
— Ник, где, скажи, ты нашел деньги, чтобы вложить их?
— Я не нашел денег.
Синтия помолчала, ожидая, что он скажет, но он молчал.
— Пожалуйста, Ник, скажи мне, чтобы мы могли закрыть эту тему.
— Ладно. — Он немного походил по комнате, нахмурив брови. — Я сделал предложение Сомерхарту. Он предложил мне пять процентов, как часть моей компенсации.
— Компенсация? Я не понимаю.
— Я… — Ник прочистил горло. — Я получил место.
— Место?
— Не думаю, что ты отнесешься к этому благосклонно. Женщина твоего уровня не должна терпеть подобное. Если ты не можешь…
— Что за место? — отмахнулась от его слов Синтия. — Что ты знаешь о судоходстве?
