— Ну еще бы! — Клер сочувственно потрепала Грейс по руке. — На твоем месте я бы глаза ей выцарапала!
Грейс изумленно воззрилась на нее, а потом со смехом заявила:
— Мне эта идея нравится!
Разговор перешел на другие темы, и Клер постаралась выглядеть спокойной. Тем не менее она не могла не замечать Эдварда и леди Стоктон. О чем они разговаривают? Если уж на то пошло, то почему он вообще с ней разговаривает?
Ее резко затошнило, а от выпитого лимонада началась острая изжога.
Г рейс внимательно на нее посмотрела:
— Как ты себя чувствуешь? Ты вдруг страшно побледнела!
— Со мной все в порядке.
— Ты уверена?
Клер решительно кивнула.
Тем не менее она вынуждена была признаться себе, что уже ни в чем не уверена. Теперь — нет.
Спустя несколько часов Эдвард сидел на бархатном диванчике миндально-зеленого цвета у Клер в гардеробной и смотрел, как она расчесывает волосы.
На ней был по-летнему легкий розовый халат, а под ним — полупрозрачная шелковая ночная сорочка. Он тоже приготовился ложиться: на нем был темно-синий шелковый халат. Клер как-то сказала, что этот халат особенно ей нравится, потому что перекликается с цветом его глаз.
— Ты сегодня ужасно молчалива, — проговорил Эдвард, откидываясь на мягкие подушки в цвет обивки диванчика. — Что-то не так?
Щетка на мгновение замерла и снова продолжила движение.
— Просто устала. Час поздний, — ответила ему Клер.
— Конечно. Хотя и не позднее того времени, когда мы обычно возвращаемся с балов.
Она ничего не ответила.
Эдвард встал позади нее и провел руками по ее волосам, наслаждаясь их шелковистой упругостью. По ее телу прошла ответная дрожь, но она сразу же чуть отстранилась.
— Я сегодня видела, как ты разговаривал с одной женщиной, — сказала она.
Он секунду помолчал, проведя подушечкой большого пальца по изящной линии ее ушка.
— Правда? И кого ты имеешь в виду? Полагаю, что я этим вечером разговаривал с немалым количеством дам!
— Не надо шуток, ваша светлость. Мне сказали, что ее имя Стоктон. Филиппа Стоктон.
Его пальцы на секунду замерли.
— Возможно, я действительно говорил с ней несколько минут.
— О чем?
Он снова помолчал.
— Просто светская беседа, насколько я помню.
На самом деле он пытался вытянуть из нее какую-нибудь информацию. Однако она оказалась досадно скрытной и не позволила ему узнать ничего полезного. По крайней мере он не мог продолжить расспросы, не выдав себя полностью. В итоге их разговор оказался пустой потерей времени.
— Светская беседа, вот как? — откликнулась она.
— Да. А почему ты спросила?
Проведя пальцем по ее щеке, он запечатлел поцелуй у нее на виске.
Она пожала плечами:
— Просто так. Наверное, мне просто любопытно. — В комнате ненадолго воцарилось молчание. — Она очень хороша собой, правда? Некоторые даже назвали бы ее красавицей.
— Наверное, некоторые назвали бы.
— Но не ты?
— Да, определенно не я. — Выпрямившись, он развернул Клер лицом к себе. — В чем дело, Клер? — Увидев, что она не желает встречаться с ним взглядом, он вдруг потрясенно спросил: — Ты же не ревнуешь?
— Ревную? Я? — отозвалась она. — Нет, конечно. Какой абсурд!
— Господи! Ты и правда ревнуешь!
Запрокинув голову, он расхохотался.
— Не вижу в этом совершенно ничего смешного! — Ее голубые глаза сверкали гневом.
— Увидела бы, если бы знала мое мнение о Филиппе Стоктон.
Вскочив, она отошла подальше.
— Да, и каково же оно? — Резко обернувшись к нему, она скрестила руки на груди.
— Пусть она и носит титул «леди», но очень редко ее поведение этому соответствует. Она похотлива, как кошка, и когти у нее тоже соответствующие, какую бы милую маску она ни пыталась показывать окружающим.
Клер тихо фыркнула.
— Некоторым мужчинам это нравится, я полагаю.
— Да, некоторым нравится. Очень многим на самом деле, если верить тем сплетням, которые ходят о леди Стоктон. — Шагнув к Клер, он привлек ее к себе, но ее тело оставалось напряженным. — Клер, не знаю, почему у тебя в голове возникла такая идея, но тебе не о чем тревожиться. Единственное, что у меня есть с Филиппой Стоктон, — это то, что мы порой оказываемся на одних и тех же балах и изредка говорим о каких-то пустяках.
Ее тело немного расслабилось, а руки легли на отвороты его халата.
— Просто мне показалось, что ты был довольно… внимателен к ней.
Ему хотелось просто рассказать ей всю правду, однако он не имел права обсуждать свою тайную деятельность. Тем более что его работа на правительство не имела никакого отношения к его браку — или по крайней мере не должна была иметь.
Поймав ее руку, он запечатлел на ней поцелуй.
— Если я казался внимательным, то только потому, что старался соблюдать вежливость и слушать, что она говорит. С некоторыми людьми это требует немалых усилий.
Уголки ее губ чуть приподнялись, и она не смогла справиться с улыбкой.
— Наверное, это так.
Он ответно улыбнулся.
— И вообще, — проговорил он негромко, — откуда у меня время, чтобы быть с кем-то, кроме тебя? Или силы?
Поймав ее губы, он приник к ним в чувственном поцелуе.
— Ну, не знаю, — ответила она с прерывистым вздохом. — У тебя бывает масса сил, когда у тебя есть настроение.
Просунув руки ему под халат, она начала гладить его нагую грудь и задержалась, начав игру с его сосками, доведя его до полного неистовства.
— Ну, так сейчас оно у меня есть! — заявил он ей охрипшим от страсти голосом.
Сдвинув шелковый халат с ее плеч, он уронил его на пол. Спустя пару секунд за халатом последовала ее сорочка и его халат, так что оба они оказались полностью обнажены. Подхватив Клер на руки, он в несколько быстрых шагов преодолел расстояние, отделявшее их от постели.
Уложив ее на матрас, он лег рядом с ней и с горячей нежностью впился в губы. Вскоре оба они уже дрожали. Он ласкал ее и наслаждался прикосновениями ее изящных ручек, которые скользили по его телу с такой же страстью, какую ощущал он.
А потом его терпение истощилось. Он вошел в нее и протяжно вздохнул, ощущая, как ее влажное нежное тело принимает его плоть.
Задав неумолимый ритм, он двигался — глубже, сильнее, быстрее — и слышал ее восторженные возгласы, возвещавшие о том, что он ведет ее все ближе и ближе к вершине экстаза. Она стонала и извивалась, а в момент оргазма ее пальцы впились ему в плечи, оставив болезненные полукружья.
Он сразу же последовал за ней, и его мысли затуманились. Глубочайшее блаженство захлестнуло его, затопив мощным потоком, которому у него не было желания сопротивляться.
