Джаспер невидящим взглядом смотрел в свой пустой стакан. Не такого ответа ожидал он. То, что он услышал, не облегчило душу, чего ему так хотелось.
— А когда умер отец мистера Хорна?
— Летом тысяча семьсот пятьдесят восьмого года, — ответил Пинч.
Перед тем как пал Квебек. Перед Спиннерс-Фоллс.
— Спасибо, — сказал Джаспер. Пинч колебался.
— Он мог получить наследство, а может, у него есть другой, совершенно невинный источник денег.
Джаспер скептически поднял бровь:
— Наследство, о котором не слышали слуги? — Это было совершенно невероятно. — Спасибо.
Пинч поклонился и вышел.
Джаспер снова налил виски, выпил и стоял, глядя на огонь в камине. Он этого хотел? Если Хорн был предателем, то может ли он выдать его властям? Он закрыл глаза и снова потянулся к бренди. Колесо раскрутилось, и теперь его не остановить — происходящее уже неподвластно ему.
Когда он поднял глаза, в дверях стояла Мелисанда.
Джаспер опустошил стакан.
— Милая моя жена, где же ты была?
— Я ездила на прогулку в Гайд-парк.
— Правда? — Он взял графин и налил себе еще бренди. — Снова встречалась с дамами полусвета?
Мелисанда холодно взглянула на него:
— Наверное, мне следует оставить тебя одного.
— Нет-нет. — Джаспер улыбнулся и поднял стакан. — Ты знаешь, как я боюсь одиночества. Кроме того, мы должны кое-что отпраздновать. Я близок к тому, чтобы обвинить старого друга в измене.
— Не заметно, чтобы тебя это радовало.
— Нет-нет, я просто в восторге.
— Джаспер… — Мелисанда смотрела на свои руки и искала нужные слова. — Ты просто одержим этими поисками. Тем, что произошло у Спиннерс-Фоллс. Меня пугает, что это вредно для тебя. Не лучше было бы… оставить все как есть?
Он пил свой бренди, не спуская с нее глаз.
— Почему я должен оставить все как есть? Ты ведь знаешь, что там произошло. И знаешь, что это все значит для меня.
— Я знаю, ты в плену того, что там произошло, и не можешь от этого освободиться.
— Я видел, как умирал мой лучший друг. Она кивнула:
— Знаю. И возможно, пора отпустить с миром душу твоего лучшего друга.
— Будь это я, если бы это я там умер, Рено никогда бы не успокоился, пока не нашел предателя.
Она молча смотрела на него непроницаемым, необъяснимым взглядом.
Он допил бренди, и у него дрогнули губы.
— Рено не отказался бы от поисков.
— Рено мертв.
Джаспер окаменел и затем медленно перевел взгляд на нее. Она стояла, подняв голову, с твердо сжатыми губами и почти суровым взглядом. У нее был такой вид, что она могла бы остановить нападение целой орды индейцев.
— Рено мертв, — повторила она. — И, кроме того, ты — это не он.
* * *
В тот вечер Мелисанда, расчесывая волосы, думала о муже. Днем, после того как они поспорили, Вейл ушёл из кабинета, не сказав ни слова. Она встала и прошлась по комнате. Тюфяк был уже приготовлен, а графин на столике был вновь наполнен вином. Все было готово к приходу мужа. А его все не было.
Шел уже одиннадцатый час, а его все не было. Неужели он снова ушел, не сказав ей об этом? Такова была его привычка в первые дни их брака, но с тех пор многое изменилось. Разве не так?
Мелисанда завернулась в накидку и приняла решение. Если он не придет к ней, то она придет к нему. Она решительно подошла к двери, ведущей в его апартаменты, и повернула ручку.
Дверь не поддалась. Мелисанда с недоумением смотрела на дверную ручку, не совсем понимая, в чем дело. Дверь была заперта. Она растерялась, но затем взяла себя в руки. Возможно, дверь заперли по ошибке — обычно она не ходила в его комнату из своей. Обычно происходило наоборот. Мелисанда вышла в коридор и подошла к двери спальни Вейла. Попробовала повернуть ручку и обнаружила, что и эта дверь заперта. До чего же глупо! Она постучала в дверь и подождала. Затем снова постучала.
И только минут через пять до нее дошло: он не собирается впускать ее.
Было уже поздно, когда Джек вернулся в замок. Он едва успел спрятать свою одежду и оружие и бросился в кухню, где снова подкупил мальчика-поваренка. После чего он побежал в главный зал, где придворные уже сидели за столами и ужинали.
— Ах, Джек — сказала, увидев его, принцесса, — где это ты был и чем это ты обжег ногу?
Джек посмотрел и увидел, что дракон своим пламенем обжег его. Он начал танцевать, выделывая невообразимые фигуры.
— Я легкая неуловимая надежда — выкрикивал он. — И меня принес ветерок посмотреть на короля саламандр!..
Из «Веселого Джека»
Утром, когда Мелисанда встала, Джаспера по-прежнему не было видно. Не было его и в комнате, где они завтракали. Она поджала губы. Он что, избегает ее? Накануне она была груба с ним, вероятно, слишком груба. Она знала, что он любил Рено, и требовалось время, чтобы прийти в себя после такой горькой потери. Но прошло семь лет. Неужели он не заметил, как охота на предателя поглотила всю его жизнь? И разве она, его жена, не имеет права указать ему на это? Предполагалось, что она поможет ему найти счастье или хотя бы удовлетворение в своей жизни. После того как она столько лет любила его, после того как они поженились, было бы несправедливо отдалиться от нее. Разве он не должен был, хотя бы из вежливости, выслушать ее?
После легкого завтрака, состоявшего из булочек и горячего шоколада, Мелисанда решила, что не может весь день бродить по этому большому дому. Она похлопала себя по бедру, подзывая Мауса, и вышла в холл.
— Я иду с Маусом на прогулку, — сказала она Оуксу.
— Хорошо, миледи. — Дворецкий щелкнул пальцами, давая знак лакею сопровождать их.
Мелисанда поджала губы. Она предпочла бы погулять в одиночестве, но у нее не было выбора. Она кивнула Оуксу, распахнувшему перед ней тяжелую дверь, и вышла. Солнце спряталось за облаками, и утром было темно, как вечером. Но не это заставило ее остановиться. У входа в дом стояла миссис Фицуильям со своими двумя детьми, в руках у нее были два узла.
— Доброе утро, — поздоровалась Мелисанда. Маус скатился со ступеней и бросился к детям.
— О Боже! — сказала миссис Фицуильям. Она выглядела расстроенной, и ее глаза блестели от едва сдерживаемых слез. — Я… я не должна была беспокоить вас, простите меня. Пожалуйста, простите меня.
Она повернулась, намереваясь уйти, но Мелисанда сбежала со ступеней.
— Пожалуйста, останьтесь. Не желаете ли войти и выпить чаю?
— О! — Слеза скатилась по щеке миссис Фицуильям. Она вытерла ее, как маленькая девочка, тыльной стороной ладони. — О, вы, должно быть, считаете меня глупой.
