Ее жизнь в обществе, в семье Хью дольше и не продлится, а пока можно себе позволить еще немножко помечтать. Остальные мечты — о возвращении в свой дом в деревне, о жизни под чужим именем, о мире в душе, который она когда-то имела, — остались в прошлом. Это были глупые детские фантазии. Но радость, охватывающая ее при слиянии их тел, была настоящей. И пусть она проживет до конца дней своих, называясь его любовницей, — какая разница? Она все равно не сможет вернуть то, что потеряла. Она безвозвратно погубила себя в тот момент, когда решила стать воровкой, когда пошла на компромисс с принципами, в которых ее воспитывали. Но в остром чувственном наслаждении, которое Хью так щедро ей дарил, она ни о чем не жалела. Если даже она никогда не узнает другой радости и страсти, значит, так тому и быть.
Вечер, на который был назначен бал, выдался ясным. Луна ярко освещала дороги, так что все гости, жившие по соседству с Бэлфором, прибыли вовремя. Виконтесса представляла Меггс многих.
— Родство на самом деле очень дальнее. Ты помнишь Юджинию, графиню Уэлмширскую, мою троюродную сестру? Нет? Хорошая девочка. Мы вместе учились в школе. Она очень удачно вышла замуж. Так вот, это девочка дочери ее младшей сестры Эффи. Впрочем, не важно. Прекрасно иметь в доме юную девицу, о которой можно заботиться и наряжать ее. Я чувствую себя моложе.
Меггс оставалось только улыбаться и выглядеть милой и счастливой. Ей очень нравилось ее бледно-розовое шелковое бальное платье и новое украшение — крестик на шее. Она действительно была счастлива. Хью был далеко — за ужином он сидел на другом конце стола, — но он выбрал время, чтобы переброситься с ней несколькими словами.
— Ты будешь танцевать первый танец со мной — если, конечно, у тебя нет других планов.
— Конечно, — улыбнулась Меггс.
Необычайно приятно было сознавать, что какое-то время они будут находиться рядом, она сможет держать его за руку и не скрывать своих чувств.
И когда музыканты заиграли, а капитан Макалден подошел, чтобы пригласить ее на первый танец, она улыбнулась ему, как единственному мужчине на свете.
— Мисс Эванс.
— Капитан Макалден.
— Позвольте пригласить вас на танец. Да, и постарайтесь казаться очарованной моей неуклюжестью.
— Мне не надо стараться, — засмеялась она и была вознаграждена одной из его очень редких, непривычных, почти глуповатых улыбок.
Но когда танец начался, он стал более серьезным и сосредоточенным, и в какой-то момент Меггс почувствовала, что является единственной женщиной на свете. Когда он смотрел так, она чувствовала себя раздетой и краснела, как девчонка.
— Не смотри на меня так, — пробормотала Меггс.
— Как? Как я смотрю на тебя?
— Как будто… — Залившись краской, она все равно засмеялась. — Ты делаешь, сам знаешь что.
— Нет. Я сейчас ничего не делаю. Я только думаю о том, что буду делать. И планирую заняться этим позже. Намного позже. Помни об этом, когда мальчики из церковного хора станут соблазнять тебя.
Где-то под кожей поселился жар, который будоражил, пьянил, не давал покоя. Вечер превратился в бесконечный вихрь. После первого танца виконтесса стала знакомить ее с новыми людьми, и Меггс безупречно играла свою роль, скромно принимала приглашения и танцевала с джентльменами, улыбаясь, но почти не раскрывая рта, а если и говорила, то ничего не рассказывала о себе. Все было очень мило, тихо, приятно.
Поэтому Меггс расслабилась и оказалась неготовой к новой встрече. Не ожидая никакого подвоха, она подошла вслед за виконтессой к сидевшей у стены пожилой женщине.
— Моя дорогая Анна, — приветствовала мать Хью свою давнюю подругу, — позволь тебе представить мою протеже мисс Эванс. Маргарет, я хотела бы познакомить тебя с моей лучшей подругой, ее светлостью вдовствующей герцогиней Фенмор.
Меггс обратилась в столб, почувствовав, как сердце в груди перестало биться и разлетелось на ледяные осколки. Но ей только показалось, что оно перестало стучать, потому что она продолжала стоять на месте, видеть, слышать и дышать, вот только никак не могла вымолвить ни слова, не в силах нарушить повисшее ледяное молчание.
— Ваша светлость, — наконец выговорила она и посмотрела старухе прямо в глаза, исполненная решимости не моргать и уж тем более не запинаться. В ее голосе был лед и что-то еще, чего она не смогла скрыть, — вина и жгучая ненависть.
Старая дама выглядела заметно встревоженной и захваченной врасплох почти оскорбительным тоном, но она лучше владела собой.
— Прошу прощения, мисс…
— Мисс Эванс, — подсказала виконтесса, нахмурилась и недоуменно посмотрела на Меггс. — Это моя дальняя родственница… С тобой все в порядке, дорогая?
Меггс не могла отвести глаз от герцогини, которая смотрела на нее озадаченно и взволнованно. Меггс знала, что должна что-то сказать, возможно, извиниться, но не могла вымолвить ни слова и только сверлила старуху взглядом. Потом откуда-то появился Хью, что-то пробормотал насчет жары и необходимости выйти на свежий воздух и потащил Меггс прочь, крепко держа за локоть.
— Что на тебя нашло? — прошипел Хью, устремив на нее пристальный немигающий взгляд. — Ты восстанавливаешь против себя герцогиню Фенмор. Не забывай, что ты скромная молоденькая безмозглая дурочка и должна вести себя соответственно.
— Мне очень жаль, — солгала Меггс, и Хью понял это по ее голосу, который все еще дрожал.
— Меггс, что происходит?
Как она могла объяснить? Все равно он не поверит.
— Ничего. Ты прав, здесь очень жарко и душно.
— Попробуй запомнить, что твое поведение непосредственно отразится на моей матери.
Упоминание виконтессы произвело впечатление.
— Да, — согласилась она, — я понимаю. Извини, мне нужно зайти в дамскую комнату.
Теперь Меггс действительно сожалела. Она чувствовала себя ужасно. Смятение чувств последних недель было ничем по сравнению с кипевшим теперь в ее душе ядом. Меггс тысячи раз представляла себе этот момент, но в своем воображении она всегда была ликующей победительницей, а на долю старой дамы выпадали слезы и раскаяние. Но действительность оказалась ужасной — неловкой и неприятной. Все началось и закончилось раньше, чем она успела собраться и что-то сказать.
В дамской комнате стояли бокалы, наполненные искрящимся шампанским. Меггс взяла один и выпила залпом. Пузырьки защекотали в носу, она собралась чихнуть, но не чихнула и взяла второй, чтобы справиться с режущей сухостью в горле. Неудивительно, что многим людям нравится этот чудесный напиток. Вино было легким и сладким. Оно имело вкус надежды.
