Джэнет долго сидела молча. Она явно пыталась разгадать какую-то мучившую ее загадку.
— Когда я уезжал на несколько дней, то сказал тебе, что собираюсь осмотреть свои новые владения. А на самом деле встречался в горах с бандитами.
— Но ведь они пытались тебя убить!
— Все так, но, учитывая их бедственное положение и тот факт, что они устроили засаду на «богатого англичанина», я не очень на них за это рассердился. Тем более что они доставили меня в Лохэн, под твое крылышко.
— И все же почему они тебя не убили? Ты если и не англичанин, то человек, близкий к ним. Ты сохраняешь верность королю.
Нил пожал плечами:
— Дело в том, что бандиты нашли у меня карту с черным валетом и решили, что я как-то связан с ним. А они очень надеялись на его помощь. Она им необходима.
— А почему ты им стал помогать?
— Но у них же с собой дети.
— Дети?
— Да. Сироты, которые принадлежат к семьям, объявленным Камберлендом вне закона. Их или арестуют, или вышлют как каторжников в Америку.
— И ты решил всем рискнуть, чтобы им помочь?
Взгляд Джэнет вспыхнул от гордости за него, и Нилу вдруг стало трудно дышать от волнения. Он ведь не герой, не рыцарь, побивающий драконов. Рисковать его вынуждают обстоятельства. И когда он справится с этим делом, Джэнет узнает, что он снова солгал ей, скрыл от нее одно очень-очень важное обстоятельство. А именно, что ее брат жив.
— Ну, в данный момент то, что я делаю, способствует достижению моих собственных целей, — возразил он и поглядел из окошка кареты на потемневшие от дыма каменные городские дома. В воздухе пахло гниющими отбросами, и Нилу очень захотелось вдохнуть в легкие свежий воздух Брамура и увидеть его зеленые холмы.
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Джэнет.
— Тем, что позаботишься о своих детях, — кратко ответил Нил.
— А каким образом ты думаешь вывезти… того джентльмена и детей из Шотландии?
— Черт бы меня побрал, если я это знаю! Я надеялся найти какую-нибудь зацепку здесь, в Эдинбурге, но мало в этом преуспел.
— Ничего удивительного: ты же известен здесь как сторонник Камберленда. А я из якобитской семьи и могу попробовать поискать кого-то, кто мог бы помочь. У меня здесь на побережье живут родственники. Они не принимали участия в восстании, но я знаю, они сочувствуют якобитам.
— Нет, — резко бросил Нил. — Это слишком опасно.
— Более опасно, чем слыть убийцей собственного мужа? Пойми, если кто-то из Кэмпбеллов пытался убить тебя… и меня, они потом могут попытаться убить и моего сына. Если тебя поймают, им никто не сможет помешать. Так пусть лучше я подвергнусь опасности, что-то делая, чем подвергать опасности жизнь моих детей, не делая ничего.
Нила вдруг охватил страх. Если он ошибется в своих расчетах, если допустит хоть один промах, расплачиваться придется ей. Ей и детям.
— Сначала я попробую поискать контрабандиста, поставляющего в Шотландию вина и коньяки. Ведь если кто-то тайком провозит вина, то почему бы ему не попытаться тайком провезти и детей? Если же это не удастся… ну, тогда можно употребить какие-то другие средства.
Джэнет, пристально поглядев ему в глаза, неохотно кивнула. А затем задала вопрос, которого он так все время опасался:
— А кто этот горный джентльмен, который спасает детей?
Нил знал, что рано или поздно она об этом захочет узнать: вопрос напрашивался сам собой. А еще он знал, что не сможет ей солгать. Он мысленно положил на чашу весов своей совести два греха: нарушить клятву, данную Александру, или снова обмануть Джэнет. Нет, он не сможет. У него нет сил ее обманывать дольше…
— Это твой брат.
— Что?! — Джэнет побледнела и судорожно сжала его руку, глядя Нилу прямо в глаза. — Но этого… не может быть! Его убили. Нам сообщили сразу…
— Нет, Александр жив. Его тяжело ранили под Куллоденом и оставили на поле боя, приняв за мертвого. Последние несколько месяцев он скрывается в горах вместе с человеком, которого зовут Берк.
Джэнет буквально впилась в него взглядом, глаза у нее стали огромные, руки дрожали.
— Ты… уверен?
— Да.
— Ты сказал… его ранили. Насколько тяжело?
— У него остался на лице большой шрам. Он хромает, но в остальном достаточно здоров, чтобы заботиться о детях и устрашать бедных путешественников.
— Не могу поверить, что тебя можно чем-нибудь устрашить.
— Любой испугается, когда на него направлено оружейное дуло. Я только должен благодарить судьбу за то, что он и его напарник плохие стрелки.
— Ты сказал, что там есть дети?
— Да. Десять человек. Александр их нашел — или, как он утверждает, они на него наткнулись.
Джэнет замерла, словно окаменела. Лицо у нее стало неподвижным, только взгляд постоянно менялся, последовательно выражая недоверие, надежду, радость, растерянность. Она явно старалась поверить в то, что Нил говорил, но никак не могла до конца осмыслить его слова.
Ну какой же он неуклюжий болван! Можно было бы сообщить новость поделикатнее.
— И как давно… ты об этом знаешь?
А вот этого вопроса Нил опасался больше всего.
— Уже с неделю. Я не знал об этом, когда лежал, раненный, в Лохэне. Но две недели назад здесь появился его человек и попросил… о помощи. Он хотел денег. — Нил помедлил, потом продолжал: — Мне казалось, я знаю, почему они меня не убили, но мне очень хотелось узнать наверняка. Я поехал в горы. И когда я увидел глаза человека со шрамом, я сразу же…
— Почему ты мне об этом сразу не рассказал? — перебила его Джэнет, так сильно сжав пальцы, что побелели суставы.
— Я считал, что ты должна об этом знать, но Александр думал иначе. Он опасался, что ты попытаешься с ним увидеться и тем самым подвергнешь опасности себя и своих детей тоже. А он не хотел, чтобы ты рисковала. Я дал ему слово, девочка.
Нил положил было ладонь на ее руку, но Джэнет ее отдернула.
— И ты это слово нарушил, — заявила она.
— Да, потому что ты имеешь право знать правду.
— Он не хотел меня видеть?
— Думаю, что он очень этого хочет. — Нил пытался выражать свои мысли как можно деликатнее. — Но он боится за тебя и хочет тебя защитить.
— Он мог бы мне прислать весточку!
— Да, наверное… если бы хотел, чтобы ты узнала правду. Но он просил меня позаботиться о тебе. Он с самого начала чувствовал, что я как-то связан с тобой. Еще и поэтому мне была дарована жизнь.
— Нет, — возразила Джэнет. — Нас ничто не связывает.
Нил содрогнулся, услышав, каким безжизненным голосом это было сказано. А несколькими мгновениями раньше этот же голос звучал так радостно, с такой надеждой! Теперь Джэнет могла думать только об одном: два любимых ею человека старались скрыть от нее правду. Нилу очень хотелось обнять ее, но он понимал, что сейчас эта попытка ни к чему хорошему не приведет. Слишком глубоко она уязвлена, чтобы банальное утешение или мимолетная ласка могли ее успокоить.
