— Ты умная девушка, Брэнди. Подумай сама. Она уставилась на него, пытаясь собраться с мыслями.
— Я стояла на берегу и смотрела на Фиону. Услышав какой-то странный звук, обернулась, но ничего не увидела, а затем кто-то ударил меня камнем по голове, а потом — ничего не помню.
— Я стукнул тебя по голове рукояткой пистолета.
Она посмотрела на него.
— Господи, как мы все были слепы, — сказала Брэнди и удивилась своему спокойствию, — абсолютно слепы.
— Возможно, но и мой план — тоже ничего себе. Как ты и сказала, в Шотландии никто не стал бы подозревать в убийстве англичанина, тем более кузена нашего дорогого герцога.
— Так это ты был на пляже, ты пытался подстрелить Яна?
— Да, и если бы не ты, моя девочка, я был бы уже герцогом Портмэйном. Ты меня очень подвела, Брэнди, помешав сделать еще один выстрел. А тебя я застрелить не мог, потому что сразу же попал бы под подозрение. Ведь ваши Робертсоны не убивают друг друга.
Она осмотрелась и, наконец, поняла, где находится.
— Итак, Джилз, я твоя заложница.
— Да, и представляю себе, как сейчас наш герцог со всех ног несется сюда, и здесь он найдет свою смерть.
Неожиданно Джилз встал и прислушался.
— А вот и наш герой, скачет на белом коне спасать даму сердца.
Брэнди закричала, что было сил:
— Ян! Уезжай! Не входи, Джилз убьет тебя. Холодный страх захлестнул ее, когда герцог пинком распахнул дверь амбара и ворвался внутрь. Он побежал в самый темный угол амбара и упал на колено. Глаза его светлости еще не привыкли к темноте.
— Я вижу, дорогой герцог, у вас пистолет в руке, только попробуйте выстрелить, и я сразу же пристрелю Брэнди. Видишь, пистолету ее виска. Так, теперь кидай мне свою пушку, быстро!
Герцог понял, как он просчитался. Его почти ослепила темнота внутри амбара.
«Джилз, — подумал его светлость, — Джилз, мой кузен. Не Робертсон, а англичанин, мой кузен, наследник».
— Я сделал, что ты просил, теперь убери пистолет от ее головы.
Джилз опустил оружие.
— Брэнди, ты цела? — спросил Ян в темноту.
Приглядевшись, он увидел, что она лежит на соломе. Рядом, словно тень, — Джилз.
— Все в порядке, Ян. Тебе не стоило приезжать.
— Спокойно, Брэнди. Очень умно с твоей стороны, Джилз, я почти поверил, что найду здесь Перси, который убьет меня, чтобы я не смог передать замок по наследству Клоду и Бертрану.
— Да, — спокойно сказал Джилз и поклонился, — это было неплохо сделано. Честно говоря, ты бы сэкономил мне кучу времени, если бы умер от того ранения в спину.
— Но почему, Джилз?
— Мне так не нравится твоя привычка задавать вопросы, но, кажется, на этот раз ты узнаешь правду. Я довольно жаден, дорогой мой кузен. Думаю, я возненавидел тебя с тех пор, как родился. Мне как ножом по сердцу резали твои удачи и мои ошибки. Теперь ты — герцог Портмэйн, а я — никто.
Ян спокойно ответил, стараясь оттянуть время:
— Между нами всего два года, Джилз. Ты знал, что именно я унаследую титул. Ненавидел меня, но за что? Ведь тебя никто никогда не обижал, ты имеешь неплохой доход, получаешь все, что пожелаешь. Ведешь праздный образ жизни, так чего тебе не хватает?
— Я — отребье, Ян. Не припомню дня, когда бы не находился в глубокой заднице. То, что я твой наследник, всегда успокаивало моих кредиторов и давало им право наседать на меня. Нет, Ян, настоящий герцог Портмэйн — это я. Ходят слухи, что ты отрекся от Пендерлига и от титула шотландского графа, но я верну их. Даже если леди Аделла узаконит права этого дурня Клода, так или иначе, имея твои капиталы, я сумею помешать их махинациям. Герцогу не пристало отдавать то, что ему принадлежит по праву.
Ян заставил себя говорить спокойно, еле сдерживая гнев:
— Ты не пытался убить меня, когда я жил с Марианной. А наследник мог родиться через год, если бы она не умерла.
— Ты, наверное, забыл, мой дорогой кузен, сколько времени я проводил с твоей первой женой. Мы одногодки, и неплохо понимали друг друга. Я знал про нее много такого, чего не знал ты. Она сказала тебе, что едет во Францию, чтобы спасти своих родителей. Ты до сих пор проклинаешь себя за то, что не спас ее от гильотины.
Джилз откашлялся и продолжал:
— Однажды я отправил поддельное письмо, якобы от ее несчастных родителей, в котором они умоляли дочь приехать поскорее во Францию и ходатайствовать о помиловании перед судом Робеспьеpa. Я приехал и уверил твою жену, что ты ни за что не отпустишь ее во Францию в разгар революции. Маленькая Марианна была хорошей дочерью, поэтому «уговорила» меня отвезти ее в Париж. Она со слезами на глазах призналась мне, что оставила тебе записку. В записке мое имя, конечно, не упоминалось, ведь добрая Марианна не хотела, чтобы ты обвинял меня в ее отъезде.
Снова пауза.
— Приехав в Париж, я отправил ее в городской комитет, а сам тем временем собрал вещички и уехал. Только позже узнал, что ее родители умерли на гильотине еще неделю назад. Мне даже показалось это забавным. А затем, как тебе известно, ей отрубили голову.
Герцог не верил своим ушам. Джилз подстроил убийство Марианны. Он убийца. Яну захотелось броситься на Джилза и задушить своими руками. Его светлость не мог больше сдерживать себя.
— Ты грязный ублюдок, я убью тебя.
— Великолепно понимаю ваше желание, дорогой кузен, но стойте, пожалуйста, смирно, иначе мне придется пристрелить Брэнди. Но вы должны понимать, ваша светлость, что еще кое-что надо сделать. Если она родит тебе ребенка, у меня не останется никаких шансов стать герцогом Портмэйном. Мои кредиторы и друзья хорошо это понимают: первые потребуют уплаты долгов, а вторые отрекутся. Короче говоря, ко мне будут обращаться просто «мистер», без титула, а меня это не устраивает.
Брэнди увидела, как у Яна от злости дрожат руки. Она поняла, что надо дать ему время, и обратилась к Джилзу.
— Но ведь он чуть не женился на леди Фелисити, а ее ты не убил? Пытался только убить Яна.
Джилз взглянул на нее, но затем снова перевел взгляд на кузена.
— Как я уже говорил тебе, Брэнди, Шотландия дала мне отличную возможность выйти сухим из воды. Все валили вину на Робертсонов, и никто не вспоминал о милом кузене герцога — Джилзе. Кроме того, Фелисити та еще штучка по сравнению с Марианной, жадная, холодная. Как ты был счастлив избавиться от нее! Должен сказать, она оценила бы мое остроумие.
Герцог сказал:
— Так, значит, твои басни мне про нее, а ей про меня — это просто попытка отпугнуть нас друг от друга. А я-то думал, предостерегаешь меня. Ты довел ее до того, что ее тошнило от разговоров о детях, поэтому она решилась расторгнуть нашу помолвку.
— Да, герцог. Я уже было отчаялся отпугнуть ее от тебя, но тут подвернулась Шотландия, Брэнди, Робертсоны и все такое. Ты сам это устроил и дал мне отличную возможность. Я с удовольствием проводил девочку обратно в Лондон, по дороге тратя твои деньги направо и налево, и волноваться о том, что эта сучка встанет на моем пути, не пришлось.
