на дощатый пол. Рвало чёрной желчью и слюной, ведь она ничего сегодня не ела. Мучительные спазмы довольно долго сотрясали всё её тело, заставляя стонать и корчиться от боли. Тами так и стояла, согнувшись, пока тошнота, наконец, не отступила.
Утерев рот тыльной стороной ладони, Тами отползла как можно дальше от рвоты, и уселась прямо на пол. Слёзы застилали глаза, руки и ноги окоченели от холода. Её трясло, а от страха голова совсем не соображала. Какой же дурой она была, что послушала Солану и поехала с ней! Теперь никто не знает где она, а если и узнают, будет уже слишком поздно. Она так и сгинет здесь, на борту этого грязного и захудалого судёнышка, которое скоро отчалит от берегов Чёрной гавани и поплывёт в сторону Панара. А если она каким-то чудом не умрёт здесь, от рук всех этих матросов, то её продадут в портовый бордель, и любой желающий сможет…
Тами жалобно всхлипнула.
Она больше никогда не увидит Мариуса, а сам он наверняка решит, что она сбежала от него. Но хуже всего было осознание того, что за этой трухлявой дверью дюжина грязных матросов только и ждут, когда судно снимется с якоря, чтобы ворваться к ней и надругаться. Стоило Тами подумать об этом, как к горлу подступил очередной приступ тошноты.
Нет! Нельзя этого допустить!
«Я лучше умру, чем позволю им сделать что-то с собой!» — решилась Тами.
На трясущихся ногах она подошла к оснастке у стены и принялась перебирать её руками. Здесь была целая гора ненужного и бесполезного хлама; она хватал этот хлам, и отбрасывала его в сторону. Нет! Не то! Снова не то! Внезапно в зловонной темноте трюма она заметила старый проржавевший крюк, и схватила его.
Несмотря на ржавчину, крюк всё ещё оставался острым. Как раз то, что ей нужно. Тонкие дрожащие пальцы мёртвой хваткой вцепились в этот кусок железа. Если кто-то проникнет в трюм, Тами непременно воспользуется им. Да помогут ей боги Мироздания в этом и придадут ей сил!
Судёнышко внезапно зашаталось, словно кто-то раскачивал его, и Тами едва устояла на ногах. С палубы до неё доносились громкие голоса, один из которых принадлежал капитану Роймарду. Боги, наверняка он отдал приказ отчаливать от берега! Страх снова сковал её, но она лишь сильнее сжала пальцами крюк. Холодный металл обжигал ладони.
За дверью послышались чьи-то взволнованные голоса, звуки торопливых шагов и какой-то возни. Говорили мужчины. Сбивчиво, напряжённо, зло. О чём-то верещал капитан Роймард, но Тами не могла разобрать ни слова — страх застилал её разум. Неужели он отдал приказ своим людям, чтобы они ломали двери? Неужели они сейчас ворвутся к ней?
По двери ударили один раз, затем ещё раз, и Тами судорожно всхлипнула. Послышался громкий треск ломающегося дерева, но Тами всего этого не видела. Она прижала крюк к своей шее и изо всех сил зажмурила глаза, ощущая, как солёная влага стекает по замёрзшим щекам.
Её заслон не выдержал натиска, и дверь, хоть и с трудом, но всё же широко распахнулась. Тами уже собиралась вогнать крюк в свою шею, даже почувствовала, как под ржавым металлом забился пульс от сильного нажатия, но в следующий момент услышала такой знакомый голос, который заставил её помедлить:
— Тами!
Её звал Мариус. Тами решила, что это какое-то наваждение, и её обезумевшее от страха сознание играет с ней. Разве мог Мариус оказаться здесь?
— Тами! Посмотри на меня! — снова послышался голос Мариуса, и только когда тёплая рука коснулась её щеки, Тами распахнула глаза.
И впрямь Мариус. Он сидел напротив, напряжённо вглядываясь в её лицо. Стоило ей увидеть его перед собой, как ржавый крюк выпал из её неуклюжих пальцев и громко забренчал, соприкоснувшись с полом, а с губ сорвался тихий возглас. Мариус прижал её к себе, и она уткнулась лицом в его плечо, до конца не осознавая, что он в самом деле был сейчас здесь.
— Всё хорошо, Тами, — шептал он ей, нежно гладя по спине, а Тами всё никак не могла успокоиться. — Всё хорошо, я рядом. И всегда буду рядом.
Страх понемногу отступал, пока Мариус осторожно прижимал её к себе. Подняв голову, Тами увидела, что у дверей стоит Рован, закутанный в тёплый плащ, а вместе с ним и стража Вэлдонов. Как они отыскали её, ведь здесь у пристани больше дюжины различных кораблей? Неужели Солана им рассказала?
— Они что-то сделали тебе? — тихо спросил Мариус, а когда она отрицательно махнула головой, облегчённо выдохнул. — Боги, я так боялся, что опоздаю! Впредь я не спущу с тебя глаз!
Он поднялся, и взял её на руки, словно маленького ребёнка. Она обняла его за плечи, прижимаясь ближе, и уткнувшись носом ему в шею, прикрыла глаза. Рядом с ним она ничего не боялась.
Грудная клетка под её ухом завибрировала, когда Мариус негромко произнёс:
— Идём домой.
В просторном вектуме горела целая сотня белых, вытянутых к сводчатому потолку свечей, заливая прочные стены мягким золотистым светом, отчего Мариусу начинало казаться, будто сам Лурд пожаловал сюда [Лурд — бог света], благословляя это священное место своим присутствием. В воздухе витал упоительный аромат розы, жасмина и имбиря, а ещё праздника, такого долгожданного, чистого и светлого. Позади алтаря полукругом выстроилась дюжина мальчиков и девочек, все в белом. Они пели. Их звонкие и ясные голоса сливались в унисон, наполняя вектум нежным и протяжным звучанием.
Два ряда мягких удобных скамеек, обитых добротным зелёным сукном, были сейчас заняты; на них расположилось более полусотни разряженных в мягкий бархат, тончайший шёлк и изысканную парчу гостей. Довольные лица собравшихся были обращены к алтарю, возле которого стояли ведон Юстас в своих красных одеждах, и Мариус, облачённый в тёмные бриджи и изящный чёрный бархатный дублет с серебряными заклёпками, из-под которого выглядывали белоснежные рукава рубашки.
Мариус повёл неторопливым взглядом по скамейкам, заметив Рована, на губах которого застыла заразительно-весёлая улыбка, задумчивого Бриама, Джорли, укутанную в зелёные шелка, словно диковинный цветок, и, конечно же, мать. Все они сидели в первом ряду. Следующую скамейку занимали необъятный сир Терлон со своей тоненькой, словно тростинка женой, и веда Арлин в ярком красном платье.
Вереница гостей тянулась до самого выхода, но у Мариуса не было возможности разглядеть их всех, поскольку детские голоса внезапно смолкли, на некоторое время погружая вектум в благословенную тишину, а затем резные створы бесшумно отворились, и в образовавшемся проёме показалась Тами. Его невеста.
Все собравшиеся
