Дженнифер Блейк - Стрела в сердце

— Я не поняла.

Но он поклонился ей и пошел к гостиной.

Она постояла, посмотрела ему вслед и стала подниматься по лестнице. Делала она это медленно, будто была в два раза старше. Она должна была почувствовать облегчение от того, что часть ноши — руководство Аркадией — будет переложено на плечи Льюиса, но вместо этого ей показалось, что сейчас она взяла на себя ответственность за благополучие еще одного человека.

Ладно, она способна вынести это. Научится, одержит победу, и Аркадия будет процветать. Только какой ценой?

Какую цену она должна заплатить, чтобы стать хозяйкой и опорой Аркадии, как мечтал Жиль?

Она знала, слишком хорошо знала.

Ценой была любовь.

Она могла, если бы захотела, если бы была менее горда, чтобы Рован поступил так, как обещал перед лицом смерти. Как это похоже на него, сказать ей такие дорогие слова, и если уж ей суждено умереть, пусть они останутся с ней.

Это была щедрость человека, который уже так много дал ей, она будет хранить эти слова. Она будет их время от времени слушать в своей душе, и если повезет, они через годы станут ее погребальной песней.

А сейчас Рован, будучи очень строгим по отношению к себе в вопросах чести, чувствует себя связанным данным словом. Она попыталась отпустить его, но пока он не принял свободу, но примет, и тогда она уже останется одна.

В спальне ее ждала Дельфия. Служанка достала ночную сорочку и села, готовая раздеть ее и причесать на ночь волосы. Лицо ее от рыданий распухло, и. глаза были красными. Она занялась хозяйкой, не глядя ей в глаза.

Кэтрин так и не поговорила с ней после смерти Жиля и Брэнтли. И сейчас не знала, как переступить ту пропасть, которая образовалась между ними, но и откладывать больше было нельзя. Первый шаг должна сделать она и нежелательно, чтобы Дельфия говорила только из страха за последствия.

— С тобой все в порядке? — спросила она, глядя на распухшее лицо Дельфии. И когда та кивнула, продолжала: — Как все с тобой обращаются?

— Некоторые говорят ужасные вещи. Ладно, не имеет значения.

— Жаль, если тебя оскорбили. Мне попросить Като, чтобы он поговорил с остальными?

— Нет-нет, все пройдет.

Кэтрин помолчала, раздумывая, а в это время Дельфия помогла ей снять через голову черное платье и отложила его в сторону. А когда начала развязывать ее нижние юбки, Кэтрин сказала:

— Я знаю, что искушение заставило тебя вступить в связь с Брэнтли, но все время задаюсь вопросом — неужели ты любила его?

— Я гордилась и мне льстило, что он выбрал меня. Он дарил мне красивые вещи и много обещал. Я жалела его, что он женился на мадам Мюзетте, которая думает только о себе.

Кэтрин переступила через юбки и просунула руки в пеньюар. Она села перед туалетным столом, где горела масляная лампа и попыталась произнести самое трудное ровным голосом.

— А ты знала, что он собирался убить нас с Рованом там, в башне?

Расческа из слоновой кости выпала из рук Дельфии.

— Нет, нет, мадам Кэтрин, о господи, нет! Просто не поверила своим глазам, когда увидела, что башня горит. Я чуть с ума не сошла.

— Но ты же отдала Брэнтли письмо Шарлотты.

— Он забрал его у меня, да-да, просто взял. Я несла его сюда, к вам, думала, что мистер Рован здесь, но Брэнтли перехватил меня в коридоре. Он пригрозил мне, что если я его выдам, он скажет, что все это время я ему помогала — с мышьяком для мистера Жиля и всем остальным. Это неправда, но я не могла рассказать вам, просто не могла.

— Плохой же я была тебе хозяйкой, если ты не смогла мне довериться.

Дельфия нагнулась за расческой и начала скороговоркой оправдываться:

— Нет, совсем нет. Просто я не хотела, чтобы вы знали, что я такая дура. Он меня использовал, потому что я верила ему, что он меня любит, он мне все время об этом говорил. Я очень не хотела, чтобы вы думали обо мне плохо.

— И из-за всего этого умерла Шарлотта… — Голос Кэтрин задрожал.

— Я на самом деле не знала, что он задумал, не представляла, что это сделал он. Думала, что тот молодой человек, брат Рована, убил себя из-за мадам Мюзетты, потому что она была очень бессердечной. И не знала, как все получилось на самом деле.

— Хорошо, но почему ты приняла сторону Жиля, держала меня в башне? Ведь мы столько лет были с тобою вместе?

Казалось, это ранило ее больше всего.

— Вы же могли убежать, я знаю, что могли. Так потом и сделали.

Дельфия выглядела и расстроенной, и озадаченной.

— Помогая Жилю, ты решила, что мне для него нужен ребенок.

Дельфия отрицательно покачала головой.

— Я думала не о ребенке, а о мужчине. Я наблюдала за мистером Рованом, и мне показалось, он не похож на остальных мужчин, он какой-то другой. В нем была любовь. Любовь, которая вам очень нужна.

— Не стоило решать за меня.

Кэтрин казалась очень удрученной, подавленной и смотрела куда-то в сторону.

В глазах служанки появились слезы, а потом она и вовсе зарыдала.

— Конечно, какой из меня знаток мужчин, вы видите, как получилось. Я неправильно делала, что решала за вас, я очень жалею об этом. А вы мне скажете, что собираетесь делать со мной? Вы меня отошлете? Или возьмете с собой, когда уедете?

— Уеду? Почему я должна уезжать? — раздраженно спросила Кэтрин.

Дельфия вопросительно и печально посмотрела на нее, покачала головой.

— Но, мадам Кэтрин, почему вы должны оставаться?

На этот вопрос было нелегко ответить, и у Кэтрин совсем не было сил что-либо объяснять Дельфии. Вместо этого она попыталась уверить служанку, что не собирается отдавать ее в руки шерифу, и что Дельфия в общем-то не была злонамеренной особой. Она стала жертвой обмана и манипуляций со стороны Брэнтли, для его целей была им использована, чтобы тешить его злобный эгоизм. Вне сомнения, угрызения совести и вина за смерти в Аркадии будут преследовать ее всю жизнь, а это уже достаточное наказание.

Они еще немного поговорили и Кэтрин отослала ее. Сегодня она целый день провела в хлопотах, на людях, и все, что ей сейчас было нужно, это просто отдохнуть. Она буквально изнемогала под бременем своих мыслей, услышанных слов и фраз сегодня и несколько дней назад.

— Почему вы должны оставаться?

— Если ты сама будешь находиться где-нибудь еще…

— Обязанности мужа по отношению к жене…

— Когда нет любви…

— Я тебя по-своему люблю.

Последние слова были произнесены Жилем. Она сидела за туалетным столом, положив на него руки и голову. Получалось так, что Жиль ничем не отличался от Брэнтли и использовал Кэтрин в своих целях, как тот — Дельфию.

Жиль женился на ней не по любви и верности, а чтобы скрыть свою кровосмесительную страсть и хотел получить от нее ребенка ради собственной гордости. Он хотел обмануть смерть и злые намерения Брэнтли. Конечно же, он знал, что после происшествия с экипажем ее жизнь в опасности, но не предупредил ее и ничего не предпринял, чтобы ее защитить.