Эммелайн считала дни. Осталось всего семь. Еще неделя, и она попрощается с ним, пообещав, что, возможно, им удастся лучше узнать друг друга в течение следующего лондонского сезона. А потом она просто исчезнет. Ей всегда хотелось отправиться в путешествие, а ее состояние вполне позволяло нанять соответствующую свиту, чтобы пересечь Ла-Манш и провести следующие пять лет, наслаждаясь новыми странами, столицами, городами, деревнями, людьми. Так почему же, спросила она себя, ее горло перехвачено таким спазмом, что даже глоток лимонада дается ей с великим трудом? Почему слезы подступают к глазам? Не влюблена же она в него на самом деле! Она слишком мало его знала и только-только научилась его уважать. Нет, о любви и речи быть не может. Тем не менее по какой-то непонятной причине для нее вдруг стала непереносимой сама мысль о том, что в следующую среду придется распрощаться с ним навсегда!
Погруженная в эти невеселые размышления, Эммелайн даже не заметила, как отгремел последний выстрел, и только увидев, как Брант Девок и Чарльз Силлот несут на плечах Дункана, сообразила, что победа осталась за ним.
Дункан победил! Каким ликованием наполнилось вдруг ее сердце! Все ее замыслы воплощались словно по волшебству! Эммелайн бросилась навстречу Грэйс и обняла ее.
— Ты станешь Королевой, а Дункан победит в турнире! — прошептала она в восторге. — Ваши имена будут вышиты на центральном полотне покрывала, и вы поженитесь! О, Грэйс, все идет, как задумано!
Она даже не заметила, что плачет, и догадалась об этом, лишь оторвав лицо от плеча Грэйс и увидев следы слез у нее на рукаве.
— Пресвятая Дева! — ужаснулась Эммелайн. — Если я испортила шедевр миссис Уэзерол, она с меня голову снимет!
Грэйс только рассмеялась в ответ и сказала, что платье, пусть даже самое красивое, ее совершенно не волнует. Впрочем, она согласилась, что все идет отлично. Довольная таким ответом, Эммелайн вернулась к своим обязанностям. Надо было отдать необходимые распоряжения слугам, а также объявить гостям о распорядке подготовки к конному турниру с копьями, причем для победителей предыдущих состязаний — Конистана, Соуэрби, Девока и, конечно же, Лэнгдейла — предстояло выковать рыцарские доспехи.
Грэйс понимала, что произошедшая между ними сцена, несомненно, вызовет пересуды. Зато ей удалось скрыть от посторонних глаз безмерную радость, охватившую ее при известии о том, что ее дорогой Дункан выиграл состязание в стрельбе. Ее распирало от гордости за него, казалось, ее сердце вот-вот разорвется. Но тут она спохватилась, что ее ждет неотложное дело. Надо было немедленно поговорить с Китти Мортон!
Китти была занята поисками носового платка, который вернул ей Чарльз Силлот. Она куда-то сунула его и теперь никак не могла отыскать. Когда таинственная пропажа наконец обнаружилась под подушкой, лежавшей на сиденье ее стула, Грэйс удалось овладеть вниманием Китти. Не тратя слов понапрасну, она кратко объяснила подруге, что, по ее убеждению, Королевой нынешнего Турнира должна стать сама у Эммелайн.
— Только подумай, она дарит всем нам столько радости, удовольствия, веселья и ничего не просит взамен!
— Но Грэйс, — возразила Китти, склонив набок прелестную головку в шляпке с полями козырьком, украшенной букетиком сухих цветов из сада Эммелайн, — я думала, что ты должна стать Королевой! Вот уже несколько недель все только об этом и говорят!
— Да, но мне этого не нужно, — принялась растолковывать Грэйс. — Эммелайн так много для меня сделала, что мне дня не хватит, чтобы обо всем рассказать! Ну прошу тебя, Китти, пожалуйста, когда будут выбирать Королеву, проголосуй за Эм!
— Ну ладно! Ты была мне хорошей подругой… Честно говоря, мне очень хотелось увидеть тебя в короне! Ты уверена, что тебе именно этого хочется? Я точно знаю, что все собираются голосовать за тебя!
Взяв Китти под руку, Грэйс повела ее к дому. Она долго перечисляла подруге все, что сделала для нее Эммелайн: наряды, прическу, словом, рассказала обо всем, за исключением своей тайной помолвки с Дунканом, хотя этим она тоже в значительной степени была обязана Эммелайн.
К тому времени, как они достигли парка, Грэйс удалось убедить Китти в своей правоте, и та обещала, что постарается уговорить как можно больше других девушек проголосовать за Эммелайн и сделать ее Королевой Турнира. Грэйс сердечно поблагодарила подругу и отправилась на поиски Мэри Керкбрайд.
Эммелайн знала, что поступает очень дурно, но ничего не могла с собой поделать. Она направлялась к конюшне, откуда вот уже в течение двух дней непрерывно доносился лязг металла и стук молота о наковальню: Девока, Соуэрби, Лэнгдейла и Конистана заковывали в броню. Предыдущим вечером, услыхав, как джентльмены переговариваются перед обедом, пока Мэри и Элайза разыгрывали свои дуэты, Эммелайн ощутила такое любопытство, что на следующий день решила заглянуть в святая святых, то есть в конюшню, чтобы своими глазами увидеть рыцарские латы.
Ну, разумеется, под самым невинным предлогом! Дело было в том, что в распорядке мероприятий на нынешний вечер произошло небольшое изменение. Театральная труппа из Эмблсайда, предоставившая актеров для прелюдии к Танцу с Перчатками, любезно согласилась разыграть перед гостями Фэйрфеллз «Укрощение строптивой», конечно, за скромное вознаграждение.
Однако даже самые дерзкие фантазии, посещавшие ее в ночные часы, не могли подготовить о Эммелайн к удивительному зрелищу, представшему ее взору. Стук молота смолк, когда она и переступила порог, сквозняк пронесся по конюшне, облепив ей колени складками платья. Латы были готовы, четыре рыцаря стояли перед Скотби и кузнецом в полном боевом облачении, включая шлемы.
Эммелайн замерла на пороге.
— Как это прекрасно! — воскликнула она. Ее слова вызвали скрежет и звяканье металла: закованные в латы рыцари повернулись в ее сторону. Остальные участники, не заслужившие права на собственные доспехи, разбрелись по всему громадному амбару: одни сидели на перекладинах между стойлами, другие стояли, прислонившись к опорным балкам. Все взгляды были устремлены на нее, и Эммелайн вдруг почувствовала себя ужасно неловко.
— Вам сюда нельзя, мисс! — пожурил ее Скотби.
Заранее заготовленное объяснение чуть было не сорвалось с губ Эммелайн, но вместо этого она вдруг решила откровенно во всем признаться.
— Честное слово, это Гарви во всем виноват!
— Что я такого сделал? — обиделся Торнуэйт, едва не свалившись с перекладины от возмущения.
— Вы мне все уши прожужжали своими рассказами о том, как потрясающе выглядят рыцари в доспехах, вот я и не выдержала! Мне тоже захотелось посмотреть! Конечно, я знаю, что это не по правилам, но не надо было так искушать мое любопытство!
