— Я немедленно поговорю с вашим дядей.
— Нет! — Рэйчел вцепилась в рукав его сюртука, но тут же резко убрала свою руку. — Пожалуйста, вы не должны этого делать. — Вновь отворачиваясь к окну, она взмолилась: — Прошу вас, если вы еще дорожите нашей дружбой, прошу, не говорите никому ни слова.
Головная боль Тревора усилилась до предела. Кровь стучала в висках, в глазах начинало темнеть. Никогда не думал он, что переживет подобное омерзение к самому себе. Рэйчел выглядела такой жалкой, что ему хотелось как-то успокоить ее, но тяжкое похмелье вкупе с угрызениями совести мешали ему говорить. Он и так уже принес ей довольно горя. Возможно, она просто хочет забыть все, что между ними было? Проведя ладонью по лицу, Тревор покачал головой. Как он был уверен в том, что это Леа! Уверен — и в то же время пьян…
Очевидно, он окончательно утратил способность трезво оценивать ситуацию и правильно судить о людях, если влип в подобную историю. Впрочем, была ли у него такая способность? И что же, черт побери, по ее мнению, он должен теперь предпринять? С усилием Тревор выговорил:
— Рэйчел, помните об одном: я полностью в вашем распоряжении Как вы пожелаете, так я и поступлю.
— Благодарю… Спасибо вам, Тревор. Я понимаю, что вы не можете объяснить себе моего… поведения, но я и сама затрудняюсь.
— Рэйчел, это вовсе лишнее. Не надо ничего говорить.
— Вы добрый, вы самый добрый, Тревор. Так вы и правда не станете ни о чем рассказывать дядюшке?
Тревор изумленно уставился на девушку, слишком смущенную, чтобы глядеть ему в лицо. Но его удивило то, что Рэйчел хотела от него лишь молчания, между тем как сам он был уверен в другом: его следовало бы высечь кнутом на городской площади. Так что отделался он чрезмерно легко, во всяком случае, если не будет никаких иных последствий… Господи Боже, а вдруг?!
Леа побарабанила пальцами по поверхности письменного стола. Прошло пятнадцать минут, с тех пор как Тревор удалился с ее сестрой в столовую. Ей же казалось, минула вечность Что у них могут быть за важные дела?
Эти мысли здорово ее волновали. Но все же меньше, чем другое… Вдруг Тревор решил, будто с ним в спальне находилась Рэйчел?
В глубокой тревоге Леа припоминала события прошлой ночи Тревор назвал ее по имени в тот миг, когда они были близки. Значит, он понимал, вернее, он должен был понять, с кем спал.
Вдруг в кабинет с подавленным видом вошла сестра. Она закрыла за собой дверь и приблизилась к столу с противоположной стороны.
— Только что у меня с Тревором вышел престранный разговор. — Опершись ладонями о столешницу и наклонившись вперед, она добавила: — Он спросил меня про вчерашнюю ночь.
Леа с трудом сдержалась, чтобы не вскочить с места.
— Что именно он говорил?
— Ничего такого, право, только… Мне показалось, он все знает. Как ты думаешь, мог он видеть, как я уходила из дома?
Леа усилием воли подавила вздох облегчения:
— Даже если так, но ведь было совсем темно. Уверена, он бы решил, что это я.
Рэйчел нахмурилась.
— Ладно. Но ведь что-то стало причиной его странного поведения. Он едва не попросил моей руки.
Леа вскочила на ноги, с грохотом толкнув кресло на стоявший позади шкаф.
— И что ты ответила ему?
— Да ничего. Он расспрашивал меня. Правда, конечно, не напрямик. Поначалу мне показалось, что он точно знает о моем свидании с Джастином, но позже я уже не была так уверена. — Рэйчел закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Тревор сказал, что готов все уладить и переговорить с дядей Эдвардом.
— Переговорить с дядей?! — воскликнула Леа. Рэйчел широко раскрыла глаза:
— Может, ты выдала меня? Или сделала что-нибудь непристойное во время вчерашнего обеда?
«Не во время обеда, а немного позднее», — смущенно подумала Леа, а вслух сказала:
— За весь вечер Тревор едва перемолвился со мной…
— Может, что-то потом случилось?
Леа сделала шаг назад и опустилась в кресло. Затем, подавшись вперед, уперлась локтями в стол и положила голову на руки.
— Но не мог же он подумать… — Она тревожно глянула на сестру. — Видимо, именно так он и подумал. Учитывая все обстоятельства, только этим можно объяснить его странное поведение.
— Пожалуйста, объясни, о чем ты говоришь, — взмолилась Рэйчел.
— Хорошо. Только обещай, что не упадешь в обморок.
Стараясь не выдавать своих чувств, Леа кратко пересказала события прошлого вечера.
— И ты пошла к нему?
— Да, — просто ответила Леа. Потом, закрыв лицо руками, она прошептала: — И теперь подозреваю, что он принял меня за тебя.
Рэйчел ахнула, еле удержавшись на ногах.
— Но это просто ужас! Надо немедленно рассказать всю правду!
— Мы признаемся, что в это время ты была с капитаном Трентом? — задумалась Леа. — Пожалуй, это меньшее из двух зол.
Рэйчел опустила ресницы и понизила голос:
— Боюсь, тут ты не права. Оказывается, мы с тобой не только внешне похожи друг на друга. Видишь ли… Я ведь тоже отдалась вчера… Джастину.
— Ты! Тоже!.. — Близко всматриваясь в лицо сестры, Леа некоторое время не могла сообразить, что ответить. — Н-да, влипли мы с тобой, сестренка, хуже, чем в патоку.
Рэйчел медленно подняла взор:
— Я люблю Трента. Он просил меня выйти за него замуж. А когда Джастин меня поцеловал, то я утратила чувство реальности. Не ожидала, что такое возможно.
Леа подняла руку, чтобы остановить Рэйчел. Она все понимала и сочувствовала сестре.
— Не надо дальше. Я знаю. У меня с Тревором то же самое.
— О Леа! Так ты тоже любишь!
Да, она любит! Причем отчаянно, до безрассудства. Но как простить этакое предательское поведение с его стороны? Теперь-то она понимает причину сдержанности Тревора во время разговора в холле. Он думал, что провел время с Рэйчел.
— Люблю, но это не имеет значения. — И Леа остановилась, потом выдавила из себя: — Я скажу ему всю правду.
— О нет, я не хочу, чтобы кто-то плохо подумал о Джастине. Когда он вернется, мы поженимся и тогда все уладится. К тому же я ничего не выяснила до конца и не могу с уверенностью утверждать, что Тревор заблуждается насчет того, с кем он был вчера.
Несколько секунд Леа молчала.
— Да, я нас обеих втянула в такую историю… — наконец вымолвила она, выпрямилась, поднялась с кресла, обогнула стол и положила руку на плечо сестры. — Прости меня. Я лишь хотела тебе помочь. А еще я хотела Тревора.
Рэйчел положила ладонь поверх руки Леа и сжала ее пальцы.
— Уверена, что майор Прескотт учтет мою просьбу и не станет говорить об этом происшествии. Я ведь замечала, как он на тебя смотрит. Он тебя любит, Леа.
