– Пожалуй, в том, что ты говоришь, есть смысл: если убийца знал, что Джули является верным агентом ЦРУ, то был убежден, что он никогда не поведает своей любовнице о деле, затрагивающем национальную безопасность.
– Как он мог быть настолько уверен? Разве только...
– Разве только он тоже был агентом ЦРУ? – перебила Джильберта. – Я сама думала об этом. Ну что ж, одно я знаю наверняка: раз здесь замешано ЦРУ, значит, мы никогда не узнаем всей правды.
Анита встала.
– Мне лучше вернуться к работе. Спасибо за виски.
Джильберта еще долго сидела в кресле, медленно потягивая вторую порцию виски и непрерывно дымя сигаретой. Несмотря на заверения Уэллера в том, что ее больше не побеспокоят, в душе навсегда останется темное облако сомнения. Ведь досье на нее в секретных материалах ЦРУ – взрывная сила, которая в любой момент может быть направлена на одну из самых богатых и самых могущественных женщин в мире.
Джильберта вздрогнула, когда зазвонил телефон. «Черт возьми, не теряй присутствия духа», – выругала она себя, поднимая трубку.
– Это мистер Финч-младший. Он звонит по междугородному телефону, миссис Киллингтон, – сказала секретарша.
– Привет, Терри!
– Джильберта! – воскликнул Терри. – Я вчера пытался весь день дозвониться тебе.
– Сожалею, братишка. Что случилось? У тебя такой голос, будто ты заведен, как часовая пружина.
– Я чуть с ума не сошел. Эта смерть поставила меня в трудное положение. Я собирался использовать свое влияние на сенатора Пакстона, чтобы помочь Джули заключить очень серьезный договор. А он в ответ собирался финансировать коммерческую сделку, которую мне пришлось на время отложить.
– Очень опрометчиво с его стороны было умереть, – холодно заметила Джильберта; ее брат вырос и стал еще более эгоистичным, чем в детстве. – Может быть, это к лучшему, Терри. Теперь ты сможешь уделять все свое время предвыборной кампании.
– Черт побери, Джилли, я смогу победить Прескотта с одной рукой, привязанной за спиной!.. Но я не могу позволить себе потерять эту сделку; она слишком большая.
– Что же ты собираешься делать?
– Я хочу, чтобы «Де Бирс корпорейшн» финансировала ее. Это всего десять миллионов.
– Всего десять миллионов! – воскликнула Джильберта. – И у тебя хватает смелости говорить об этом? Возможно, ты не так уж хорошо осведомлен о нашей финансовой политике, но по крайней мере тебе следовало бы знать, что я не обладаю соответствующими полномочиями на санкционирование такого большого займа. Нет таких прав и у мамы с папой. Этот вид финансирования требует одобрения совета директоров в полном составе.
– А как насчет личного состояния семьи? Ты могла бы взять оттуда. Всего на несколько месяцев и под проценты, – настаивал Терри.
– Это означало бы ликвидацию активов. Даже поместье Де Бирсов не имеет такой цены. Мама и папа никогда не согласятся на такое. Мне жаль, братик, но тебе придется найти другой источник.
– Пошла к черту, сука! – Он с грохотом швырнул трубку.
Джильберта только вздохнула.
«Терри, ты ни на йоту не изменился за эти годы. И сегодня ты по-прежнему такой же избалованный, своевольный, раздражительный ребенок, каким был в пять лет».
Джильберта устало поднялась с кресла и подошла к бару, чтобы налить себе третью порцию виски. Совсем не похоже на нее – пить днем, но сегодня шла такая полоса, о которой можно сказать, что если беде быть, то ее не миновать.
Джильберта стояла позади письменного стола у окна, из которого открывался прекрасный вид. Она вглядывалась в далекий горизонт, простиравшийся за кронами деревьев и горными вершинами, окутанными туманом.
Было ли вообще такое время, когда она чувствовала себя беззаботной и невинной?
Джильберта закрыла глаза, и перед ее мысленным взором промелькнули события на Лун-Лейк.
Лето 1953 года стало для нее особенно памятным. Ей было двенадцать лет, а Терри семь. Каждое лето по традиции, установленной много лет назад, Финчи разрешали своим детям приглашать кого-нибудь из друзей проводить с ними каникулы в охотничьем домике, расположенном высоко в Скалистых горах. Это было идеальное место для детей, где можно было порезвиться после монотонного учебного года.
В этом году Терри привез своего одноклассника Брайана, рыжеволосого, веснушчатого, с огромными голубыми глазами. А Джильберта приехала с лучшей подругой Элизабет Кули, хорошенькой четырнадцатилетней девочкой, чьи пышные формы были предметом зависти всех школьниц. Нельзя сказать, что Джильберта выглядела не очень-то женственной. То, что она в будущем станет красавицей, было очевидно уже в двенадцать лет. Но также очевидной была и ее невинность.
Эту летнюю идиллию омрачали только постоянные трения между Джильбертой и Терри. Его друзьям и семье он казался ангелом. Действительно, в его облике было что-то ангельское: светлые мягкие вьющиеся волосы, улыбающиеся голубые глаза и ямочка на подбородке. Джильберта считала себя единственной, кто ясно понимал, что на самом деле скрывается за внешностью брата.
– Он настоящий монстр, – призналась она как-то Лиз перед поездкой на Лун-Лейк.
Однако подружка, как и все остальные, находила его очаровательным.
– Терри всегда был добр ко мне.
Джильберта презрительно фыркнула.
– Знаешь, почему он всегда вертится около тебя? Ему нравится слегка задевать твой зад и твои сиси. Как-то вечером я увидела его в кустах под твоим окном: он подсматривал за тем, как ты раздевалась.
Лиз рассмеялась.
– О, Джилли, ты ведь знаешь, какие мальчики! Хотя надо признать, что Терри развит не по годам.
Список обид и оскорблений, которые Терри наносил сестре, рос с каждым днем, а с ним росли и ее негодование и разочарование. Джильберта была не единственным человеком, кого он изводил, однако лишь сестра имела зуб на смазливого эгоиста. Прирожденный лидер и самый высокий мальчик в классе, он обычно задирал своих друзей, но те никогда не обижались на него. Все, что ему требовалось сделать, так это ослепительно улыбнуться, положить руку на плечо своей жертве и сказать: «Брось, я всего лишь пошутил», – и все сразу забывалось. Терри мог лгать, но никому даже в голову не приходило усомниться в его словах. Но больше всего угнетало Джильберту то, что брат был зеницей ока для их матери.
Как и у всех забияк, одной из черт его характера была трусость, которую он успешно скрывал за напускной бравадой. Так, например, Терри боялся воды. Всякий раз, когда приходили на озеро, даже в самые жаркие, душные дни, он делал вид, что находит плавание скучным занятием, и увлекал Брайана какой-нибудь игрой на берегу.
