– Мы бы прибрались – плача, выговорила служанка, – но роды начались на месяц раньше срока.
– Так, – Саммер снова подошла к кровати и внимательно всмотрелась в искаженное болью лицо Бланни. – Давайте сюда горячую воду, мыло и щетку для ногтей. Ну, чего ты уставилась? Бегом! Двигайся скорее!
– Если она умрет, – сказал Рой осипшим голосом, – я убью вас и уничтожу все, что вам дорого, миссис Сейбр.
– Вы уже это сделали, мистер Тэннисон. Саммер не потребовалось много времени, чтобы разобраться в причине мучений Бланни.
– Ребенок идет плечом вперед, – тихо объяснила она Рою.
Все еще крепко сжимая ружье, он потребовал объяснений.
– Это означает, что и она, и ребенок обречены если не сделать чего-нибудь, что исправит положение.
– Что можно сделать? Саммер покачала головой.
– Я могу попытаться повернуть ребенка. У Бланни еще не отошли воды, так что теоретически это возможно. Один раз я видела, как Марта делала это.
– А Бланки выдержит это?
– У нас все радио нет выбора…
Рой уставился на нее выпученными глазами.
– Ребенок застрял, – терпеливо объясняла Саммер. – В таком положении его можно извлечь на свет, только разрезав Бланни живот.
Лицо Тэннисона стало пепельным.
В эту минуту на улице началась странная беготня. Саммер подбежала к окну и увидела, что на вершине ближайшего холма показалась вереница фургонов: фургон, Джонсонов, фургон Шарки, повозка Торндайков. Ими предводительствовал всадник, низко пригнувшийся к шее лошади. Николас! Саммер дрожащими пальцами вцепилась в подоконник, стараясь успокоить бьющееся сердце.
Рой встал за ее спиной. Девушка заметила, что люди Тэннисона торопятся занять огневые позиции вокруг дома и сказала:
– Если прозвучит хоть один выстрел, я и пальцем не дотронусь до вашей жены…
Немного помедлив, Рой протянул руку и сильным толчком распахнул окно.
– Не стрелять! – крикнул он.
Ник соскочил с коня и направился к дому. Вирджил и Роэль загородили ему дорогу, но Ник отпихнул их в сторону.
– Я застрелю ее, Сейбр, – заорал Рой и для убедительности ткнул Саммер ружьем.
С фургонов соскочили Дэн и Арни. Испугавшись, что сейчас начнется общая свалка, Саммер закричала:
– Я принимаю роды у Бланни! Все в порядке! Рой не причинил мне вреда. Он просто хочет, чтобы я помогла его жене…
Рой захлопнул окно, и Саммер вернулась к кровати. Два часа Саммер самоотверженно возилась у постели беременной женщины и была уже в целом уверена, что ей удалось повернуть ребенка ножками вперед, однако силы Бланни были на исходе: она только дергалась и бормотала какую-то чепуху, изредка узнавая Саммер.
– Мне очень жаль, – шептала Бланни в минуты просветления. – Мне очень жаль, что мой муж поступил так с вами миссис Сейбр.
– Тише. Вам надо беречь силы, – голос Саммер был приглушен марлевой повязкой, которую она повязала поверх рта и носа.
– Я пыталась его отговорить, но мужчины… Они никого не слушают. Они понимают только то, что хотят понять. Саммер улыбнулась и кивнула. Бланни вцепилась ей в руку.
– Если вам придется делать выбор между мной и ребенком, пожалуйста, спасите ребенка! Ребенок так важен для Роя, – она закрыла глаза, – знаете, он ведь не любит меня. Все, что он хочет, это завести сына и передать ему свою власть и богатство.
– Не знаю, – ответила Саммер. – Мне кажется, он очень беспокоится за вас. Бланни встрепенулась.
– Вы так считаете? Нет, нет. Вы должно быть, ошиблись, он беспокоится о ребенке, – она нахмурилась и, взглянув на Саммер, призналась, – он ни разу еще не сказал, что любит меня. Если бы только я могла поверить, что в нем есть хоть искорка настоящей привязанности ко мне…
Взяв Бланки за руку, Саммер наклонилась поближе.
– Послушайте меня, Бланни, не знаю почему, но мужчинам очень трудно признаваться в своих чувствах. Каждый из них находит свой способ выразить любовь. Одни покупают любимой драгоценности, другие продают последнее, чтобы купить жене хорошенькое платье. Кто-то танцует с вами, хотя терпеть не может танцы. Некоторые просто держат вас за руку и нежно гладят по голове, когда вы больны.
– Вы так считаете? – с надеждой спросила роженица.
– Да, – ответила Саммер. – Мне уже объясняли, что поступки говорят порой громче, чем слова, но тогда я была слишком упряма, чтобы в это поверить. Но теперь верю. Поверьте и вы…
Глаза Бланни медленно закрылись. Воспользовавшись моментом, Саммер мельком увидела Николасв, который ходил туда-сюда по пригорку, иногда останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов с Дэном и Арни.
Людей собралось очень много. К стану какаду уже примкнуло много, фермеров, но и отряд Тэннисона не выглядел жалким. Девушка понимала, что сейчас довольно любой, самой маленькой искорки и разгоряченные мужчины тут же прольют свою и чужую кровь.
Глубоко вздохнув, она снова обратила все свое внимание на Бланки.
Роды продолжались.
С помощью служанки Саммер повернула Бланни так, что она лежала поперек постели, ягодицами на краю матраса, а йогами на двух стульях, приставленных сбоку. Саммер поставила ножную скамеечку на пол между колен Бланни, села на нее и стала ждать. Она помнила, что Марта предупреждала о возможной опасности, которая грозит роженице, если ручки ребенка поднимутся за голову. В таком положении он выйти не сможет, а если много времени потратить на правильную постановку ручек, то он может задохнуться из-за того, что головка будет слишком долго перелавливать пуповину и кровоснабжение организма нарушится.
Медленно прошел час, потянулся другой. Спустились сумерки, настала ночь. Появились слуги с фонарями. Они принесли еду, и Саммер немного поела.
Время от времени из толпы, собравшейся вокруг дома, летели недовольные крики, и беспокойство Саммер нарастало. Эти крики становились все громче и все требовательнее.
Полночь. Все оставалось по прежнему. Саммер напоила Бланни чаем с ложечки и попыталась уснуть.
В три часа ночи Бланни потеряла сознание, как раз перед тем как лопнула пленка и зеленоватая жидкость потекла в тазик на полу. Протирая глаза ото сна, Саммер принялась умывать роженицу холодной водой, чтобы привести ее в чувство.
Когда показалась попка ребенка, Саммер стала судорожно вспоминать, что же ей теперь делать. Нервно глотая слюну, она дрожащими руками осторожно высвободила ножки младенца. Само это действие напомнило ей, что Марта не стала помогать рождению, вытягивая ребенка за ножки.
– Он должен выходить естественно, – объяснила тоща Марта, – иначе можно вывернуть ему ручки.
Появилась пуповина. Саммер схватила ее и почувствовала ее четкое и ровное биение. Это означало, что кислород все еще поступает в кровь ребенка.
