– Я пригласил священника, мы хотим похоронить его завтра, ближе к вечеру. Рядом с мамой. Ты как, Дейн?
– Хорошо.
– Ты придешь?
– Я поклялась, что никогда не вернусь, – неожиданно эмоционально сказала она.
– Ради меня.
Она колебалась несколько мгновений.
– Только ради тебя. Я приду. Сегодня.
– Я тоже приду, – вызвалась Оливия.
– И я, – сказала Лидия, покосившись на Тварь, так она мысленно окрестила Найрин.
Оливия позвонила в колокольчик, и тут же появился вездесущий Тул.
– Вызови экипаж, Тул, пожалуйста. Дай мне подумать... Нам понадобится еда и питье. Клей, Флинт, завтра с утра нам надо обозначить место, где будет похоронен Гарри. Агус может помочь, и Джуниор, и этот неприятный человек – управляющий Гарри. Думаю, народу хватит...
Она была словно командир на поле брани, распоряжалась, направляла войска. Она знала о смерти все и могла позаботиться о том, чтобы все ритуалы выполнялись как подобает. Никто не скажет, что она потерялась перед лицом горя, которое свалилось на ее невестку. Дейн растерянно огляделась. Казалось, она вот-вот упадет в обморок, а ее собственная дочь уже готова была кричать от радости, когда вся компания во главе с Оливией направлялась вниз, к экипажам, чтобы ехать в Монтелет.
– Ну, мистер Клей, что вы для меня приготовили?
Клей вздрогнул, услышав ее голос, тот самый голос, который будет преследовать его вечно. Мелайн испытывала его терпение.
В Новом Орлеане у него были минуты, когда он готов был поверить в то, что все это дурацкий розыгрыш, сказка, придуманная Селией для того, чтобы обрести хоть какую-то власть, когда все надежды были потеряны. Теперь Мелайн подхватила эстафету у матери и несла эту палочку, как морковку перед носом осла, зная, что в своем отчаянии он купится на эту дешевку.
– У меня есть документы, – сказал он, похлопав по карману сюртука. – А что у тебя есть для меня?
– Ах, мистер Клей, я не такая легковерная, как моя мама, и вы это знаете. Вы даете кое-что мне, а я – вам. Сегодня ночью мы совершим обмен. Вы придете к Мелайн сегодня...
– Черт...
– Нет, мистер Клей, сегодня. Я знаю, что вы хотите сделать, и говорю вам – сегодня вы получите то, что хотите, в том самом месте. Я знаю, что вы его помните, никогда не забудете.
Она ускользнула в темноту так быстро, что он не успел ее схватить. Черт, на зазнавшуюся служанку всегда можно найти управу. Хотел бы он знать наверняка, что наследства Селии не существует.
Он показал бы Мелайн, что ей не удастся обвести его вокруг пальца и оставить с носом лишь потому, что он спал с ней, только потому, что он застрелил своего отца, когда они пытались выяснить, у кого на нее больше прав.
Будь она проклята! Клей надеялся, что Гарри вернется и станет ее проклятием. Может, Гарри знает, что сделала Селия со всеми этими драгоценностями много лет назад.
– Ты осунулась, детка, – сказала мамаша Деззи, когда Дейн забрела к ней на кухню. – Тебе не о чем беспокоиться. Мистер Флинт и миссис Оливия уже все сделали.
Дейн прикусила губу. Слез у нее не было. Она ничего не чувствовала.
– Здесь нехорошо, мисс Дейн. Я слышала, как ночью кричала сова, как раз перед тем, как на мистера Гарри нашла болезнь – болезнь похоти, словно женщина наложила на него заклятие. Плохая это женщина. Нехорошая, – с нажимом в голосе сказала мамаша Деззи и усадила Дейн на стул. – Я приготовлю для вас чай, мисс. Особый чай. Вам сразу станет легче, и мистер Гарри успокоится, потому что теперь ему не придется иметь дела с этой нехорошей женщиной.
Она поставила чайник на плиту и насыпала в него из какой-то банки ложку сухих цветов.
– Я заговорю этот чай, мисс Дейн, я дам вам защиту от этой плохой женщины. – Она заглянула в кладовку и вышла через минуту с куклой в руках, тряпичной, грубо сделанной. – Держите, мисс Дейн, – сказала она. – Я ее для вас сделала. Там внутри всякие снадобья – и сушеный чеснок, и рис есть, и перец. И еще немного испанского мха. Она поможет вам, обязательно поможет.
Дейн взяла куклу в руки как раз в тот момент, когда вода в чайнике зашипела и пламя вспыхнуло ярче и рассыпалось искрами. Дейн подпрыгнула и уронила куклу. Как может эта холодная, жутковатая вещь дать ей силу? Как такое возможно?
– Ну-ну, отлично. Вода закипела. – Мамаша Деззи сняла чайник с огня и налила воду в чашку, куда бросила пригоршню сухих трав из другой склянки.
– Вдохните, мисс Дейн, этот аромат. Он даст вам силы. Он войдет к вам в душу...
Дейн сжала куклу в руках и наклонилась над кружкой.
– Там анис и гвоздика, там корица и жимолость. Будет вкусно, и вы успокоитесь и сможете встретить то, что неизбежно. Чувствуете, мисс Дейн? Это входит в вас, глубоко в тело, глубоко в мозг. Эта женщина не сможет больше причинить вам вред.
Мамаша Деззи перелила содержимое первой чашки во вторую через сито.
– Это вам, – протянула она Дейн чашку и принялась суетливо перемещаться по кухне, давая указания помощникам.
Дейн потягивала чай. Медленно тепло разлилось по телу. Дейн почувствовала спокойствие и уверенность. Самой себе показалась сильнее.
– Мама Деззи о вас побеспокоится, – сказала старая няня, похлопав ее по плечу и неожиданно ущипнув. По телу Дейн пробежала вторая волна тепла.
Вот что такое волшебство.
– Не могу я покинуть Монтелет, но я буду творить заклинания, я буду о вас заботиться, мисс Дейн. Не бойтесь ничего, я не дам этой злой женщине вас обидеть. Обещаю, мисс Дейн, обещаю.
Лидия никогда раньше не бывала в Монтелете и потому бродила по дому, высматривая и вынюхивая, и ее любопытство переступало грани приличия.
Разумеется, в столовую она не заходила. Тело Гарри находилось там, и дверь была закрыта.
А наверху Питер, Тварь, Оливия и священник обсуждали, как все будет происходить.
Она ненавидела Тварь. Она сильно смахивала на ведьму, которая сперва околдовала Гарри, а теперь, похоже, взялась за сына.
Разумеется, никто, кроме Лидии, этого не замечал. Она забрела в зал, где Питер занимался написанием траурных писем, которые должен был доставить соседям расторопный и неглупый раб по имени Магнус.
– Мама Деззи позаботится об угощении, Тул и Праксин помогут. Все будет как полагается, – говорила Оливия. – И, Найрин, мы пошлем письмо вашей матери, чтобы она смогла за вами приехать.
– А это надо?
– Моя дорогая, вы не можете оставаться здесь сейчас, это просто невозможно.
«Спасибо, мамочка», – мысленно поблагодарила мать Лидия, прятавшаяся за дверью.
– Конечно, вы правы, – неохотно и без намека на благодарность согласилась Найрин.
– На самом деле я вынуждена настоять на том, чтобы вы сегодня же вернулись с нами в Бонтер, – продолжала Оливия, сделав вид, что не замечает, как напряженно вытянулась Найрин и какой томный взгляд она бросила на Питера, который, надо сказать, не произнес ни слова в ее защиту.
