— Мы остаемся! Остаемся!
Большинство членов клуба, утомленные столь непривычными усилиями, разбрелись по своим насиженным местам и вернулись к своим привычным занятиям. Скрипели суставы стариков, усаживающихся в кресла, шуршали газеты, позвякивали кофейные чашечки.
Мэдлин удивилась столь внезапному, хотя и неспешному изменению обстановки. В холле с ними остались только Олдрич, Колин и Уилберфорс. Бейливик солидно встал у дверей, и его невозмутимость нарушила только заговорщическая улыбка, которую он адресовал захихикавшей Мелоди.
Неужели управляющий только что едва заметно поморщился? Не может этого быть! Тем не менее Эйдан решил проследить за Мелоди и молодым лакеем. Один ребенок в клубе — это уже достаточно утомительно!
Мэдлин взяла его под руку.
— Полагаю, теперь нам надо пойти и распаковать вещи, — проговорила она с улыбкой, а потом повернулась к Уилберфорсу: — Как вы думаете, можно будет пробить дверь в соседние апартаменты? Мелоди нужна детская и…
Ее снова прервали — на этот раз она не смогла закончить фразу из-за энергичного стука дверного молотка. Бейливик резко выпрямился и открыл дверь.
К несчастью, молодому лакею недостало мужества остановить ураган, каковым была леди Бланкеншип. Она пронеслась мимо него шуршащим надушенным вихрем и направилась прямо к сыну.
Он крепче сжал руку Мэдлин.
— Я заранее приношу извинения за поведение моей матери, — тихо прошептал Эйдан.
Широко раскрытыми глазами та наблюдала за приближающейся грозой.
— Откупишься потом, — пробормотала с улыбкой Мэдлин. — Бриллианты меня вполне устроят.
Эйдан с трудом сдержал Смех и поклоном приветствовал матриархальное бедствие:
— Миледи, какая приятная неожиданность!
Леди Бланкеншип остановилась, сверкая глазами и не скрывая своей ярости.
— Бланкеншип! Что все это значит?
Она резко вытянула к нему затянутую в перчатку руку. На ее ладони лежал смятый листок бумаги.
Эйдан спокойно посмотрел на него.
— Как я вижу, вы получили мое письмо, — проговорил он кротко.
— Извольте немедленно объясниться!
Сын ласково улыбнулся:
— Миледи, позвольте представить вам леди Мэдлин Уиттакер, женщину, на которой я намерен жениться… — тут он бросил взгляд на большие напольные часы, украшавшие холл, — меньше чем через час. Мэдди, это графиня Бланкеншип, моя мать. — И, не удержавшись, с озорной улыбкой добавил: — которой вскоре предстоит именоваться вдовствующей графиней.
Услышав эти слова, леди Бланкеншип опасно прищурилась. Ее гневный взгляд готов был испепелить всех.
— Леди Мэдлин!
— Леди Бланкеншип!
Мэдлин сделала книксен, но без излишней почтительности. В конце концов, она по рождению была почти такой же знатной, как эта женщина — в результате своего брака.
Выпрямившись, она уже имела наготове улыбку и непробиваемое спокойствие. И то и другое, она продемонстрировала леди Бланкеншип, которая устремила на нее ледяной взгляд таких знакомых глаз.
Мэдлин невольно стиснула Эйдану локоть: «Начинается!»
— Эсме? Дорогая, как я рад тебя видеть!
Вздрогнув от неожиданности, леди Бланкеншип перевела взгляд с Мэдлин, которую собиралась словесно изничтожить, на худосочного морщинистого старичка, стоявшего чуть позади. Ее синие глаза расширились — и она вдруг побледнела.
— Олди?
Эйдан повернулся и изумленно воззрился на лорда Олдрича.
— Олди? — тихо переспросил он.
Однако лорд Олдрич видел одну только леди Бланкеншип.
— Ах, Эсме, как чудесно ты выглядишь! — Его лицо расцвело восхищенной улыбкой. — Я всегда говорил, что лиловый — мой любимый цвет!
Леди Бланкеншип рванулась к нему. Ее путь пролег между Эйданом и Мэдлин, но она миновала их, не обращая на них ни малейшего внимания.
После ее прохода они снова встали рядом и недоуменно уставились на странную пару.
Удивленно подняв брови, Эйдан шепотом сообщил Мэдлин:
— На моей памяти мать носила только лиловое! Интересно, что это значит?
У Мэдлин округлились глаза.
— Это значит, что практически всю жизнь она ждала встречи с ним.
Эйдан скептически хмыкнул, но, посмотрев на мать, не узнал ее.
Леди Бланкеншип действительно вела себя очень странно. Она присела в книксене и по-девичьи протянула руку Олдричу. Он помог ей выпрямиться. Встав, она оказалась на добрые четыре дюйма выше старого джентльмена, но все равно взирала на него с таким выражением, словно тот был красавцем рыцарем на горячем коне. Олдрич гордо выпрямился — и на секунду все вдруг увидели франтоватого героя из юности Эсме.
И тут леди Бланкеншип — ледяная светская дама, внушавшая страх всем, кто претендовал на какое-то влияние в высшем обществе, — захихикала.
Эйдан поднял брови:
— Я не брежу?
Мэдлин ласково потрепала его по руке:
— Ты прекрасно обойдешься без нее, Эйдан.
Он заморгал и, с трудом оторвав взгляд от странного существа, внезапно подменившего его мать, хмуро посмотрел на нее:
— О чем ты? Куда она собралась?
Мэдлин укоризненно покачала головой — какой же он несообразительный:
— Скорее всего твоя матушка выйдет замуж за лорда Олдрича! — И посмотрела на парочку, которая наконец-то встретилась после стольких лет разлуки и по-прежнему пылала такой страстью, что панели холла чуть ли не начали дымиться. — И довольно скоро, по-моему. — Она улыбнулась. — Как мило, правда? Они целуются!
Эйдан закрыл глаза:
— Не могу на это смотреть. Это выше моих сил!
Мэдлин рассмеялась:
— Отнесись к этому вот как: леди Бланкеншип будет слишком занята, чтобы портить тебе жизнь.
Эту мысль Эйдан принял с непонятным замешательством.
— Но она с таким вкусом это делает! Ты уверена, что ей захочется исправиться?
— Сейчас я тебе покажу. — Мэдлин подошла к влюбленным: — Леди Бланкеншип! Мы с вашим сыном собираемся заключить брак.
Та даже не потрудилась оторвать затуманенного взгляда от Олдрича и только рассеянно помахала рукой.
— Очень мило. Уверена, что вы будете счастливы вместе. Приятно было познакомиться. — Тут она глубоко вздохнула: — Олди, я думала, что ты умер! Мне было так грустно! А ты живой. Вот чудеса!
Мэдлин пожала плечами и, повернувшись к Эйдану, со смехом спросила:
— Ну что, я права, как видишь!
Мелоди захлопала в ладоши:
— Пошли жениться!
Колин широко улыбнулся:
— Если вы собрались вить себе гнездышко в клубе «Браунс», то вам может понадобиться помощник. — Он обвел взглядом престарелых членов клуба. — Такой, который сможет справиться с этой озорницей.
