Блэквелл сделал бросок за оружием. Пирс кинулся на него, придавил всем телом к песчаному дну оврага и тоже потянулся к револьверу. Своими поразительно длинными костлявыми руками Блэквелл схватил «кольт» первым, и Пирсу оставалось только бороться за оружие.
Какое-то время они катались по земле, потом Пирс ощутил на руке зубы своего врага. Он издал крик — не столько боли, сколько изумления — и чисто автоматически ударил Блэквелла коленом. Удар пришелся под дых, тот крякнул и отшатнулся, но при этом Пирс выпустил его руку, сжимавшую револьвер. Блэквелл размахнулся, намереваясь обрушить рукоятку ему на голову, но Пирс вовремя уклонился и ударил его кулаком в челюсть.
Раздался еще один выстрел.
Наконец Пирсу удалось поймать обе руки Блэквелла и рывком завести их за голову. Он был сильнее своего противника и почти без труда удерживал их в этом положении… до тех пор, пока Блэквелл не повторил его же недавний маневр, ударив его ногой под дых. Пирс лишь на мгновение ослабил хватку, но этого оказалось достаточно, чтобы враг высвободился, извернулся и выстрелил.
Пуля просвистела у самого уха. Отчаяние придало Пирсу сил, и он снова пригвоздил руки Блэквелла к земле.
— Подвинься! — раздался совсем рядом голос Ласточки. — Сейчас он у меня получит!
Пирс еще не успел сообразить, что происходит, как его противник рванулся в сторону, а сам он оказался на его месте… и получил удар по затылку. В глазах у него помутилось.
— Ах, Боже мой! — Голос Ласточки донесся до него словно сквозь слой ваты. — Не туда попала!
Пирс помотал головой, отгоняя наплывающий туман, но когда тот рассеялся, взгляду его явилось неприятное зрелище: Блэквелл поднялся на ноги и целился в него. Впрочем, в следующее мгновение Ласточка повисла на Блэквелле, одной рукой сдавив его шею, другой вцепившись ему в глаза.
— Беги! — кричала она. — Беги скорее!
Прозвучал очередной выстрел, но пуля ушла в сторону, так как Блэквелл все еще пытался сбросить с себя Ласточку.
— Я тебе покажу, шлюха! — рычал он, дергаясь и извиваясь, как жертва пляски святого Витта.
Пирс бросился к нему не в самый удачный момент: Блэквелл попытался освободиться, резко повернувшись, и Пирс успел ухватить только шляпку Ласточки.
— Отпусти его, иначе это плохо кончится! — крикнул он, отбрасывая в сторону кокетливый головной убор.
— И не подумаю, — сквозь зубы ответила Ласточка. — У меня хороший захват, а ты лучше нападай спереди!
В это время Блэквелл перехватил револьвер за дуло, наугад нанес удар и попал ей по макушке. Раздался крик боли, рука Жоржетты соскользнула с глаз негодяя, но только для того, чтобы сомкнуться на его шее. Пирс уже был лицом к лицу с ним, и Блэквелл замахнулся «кольтом» теперь на него. Вспомнив свой изначальный замысел, Пирс упал и подкатился ему под ноги. Блэквелл рухнул, но, увы, увлек за собой и Ласточку, причем так, что Пирс оказался погребенным под ее пышными юбками.
В этой свалке каждый отчаянно пытался выбраться, молотя руками и ногами. Вспомнив про револьвер, Пирс начал шарить по земле в поисках его, но стоило коснуться стали кончиками пальцев, как ее отдернули — Блэквелл снова добрался до оружия первым. При этом он зацепил за курок, и «кольт» выстрелил.
Ласточка ахнула, ее отбросило в сторону, и Пирс подумал, что все кончено. Ужас сменился бешеной яростью, на которую он никогда не считал себя способным. Он забыл всякую осторожность и бросился на противника, не заботясь о том, куда тот целится. Схватив его голову обеими руками, он с такой силой опустил ее на свое колено, что практически вогнал нос внутрь черепа. В последние секунды жизни Блэквелл успел выстрелить снова, и хотя пуля обожгла голень, Пирс не обратил на это внимания. Вскочив, он первым делом нашел взглядом жену.
Ласточка сидела немного в стороне и прижимала раненую руку к груди. Она была вся растрепана и перепачкана, а глаза на бледном лице казались двумя темными безднами.
— Ты ранен! — прошептала Жоржетта.
— Как и ты.
Пирс опустился рядом на колени, разорвал окровавленный рукав платья и обнаружил, к своему великому облегчению, всего лишь царапину.
— Никогда больше не смей вытворять ничего подобного! — сказал он сердито, промокая носовым платком сочащуюся кровь. — Ты не знаешь, что была на волосок от смерти!
Он разрывался между желанием придушить жену и потребностью стиснуть ее в объятиях. Пирс выбрал последнее. Вдохнув запах волос Ласточки, он прижался щекой к ее макушке, на которой уже набухла шишка от удара Блэквелла. Облегчение принесло с собой разрядку, как это бывает после сильного потрясения, и Пирс почувствовал на глазах слезы.
— Ты меня ужасно перепугала…
— И это все? — хмыкнула Ласточка, отстраняясь. — Да если бы не я, Блэквелл уже пристрелил бы тебя! Я заметила вас в окно и сразу бросилась в погоню. Скажи спасибо, что все еще жив, Пирс Кингстон!
— Я бы выкрутился.
— Какая самоуверенность! Ты что, уже заразился тупостью от старательской братии?
Это прозвучало не только дерзко, но и в манере Жоржа Пакуина, подростка, с которым нет сладу. Пирс удивленно посмотрел в лицо Ласточке и увидел, что она лукаво улыбается. Невозможно было не потянуться к этому выразительному рту.
— Постой! — уклонилась она. — Сначала покажи свою рану.
— Мне почти не больно, а значит, ничего серьезного.
Тем не менее Ласточка заставила его подтянуть штанину и осмотрела голень.
— Ты прав, ничего страшного — кровотечение уже остановилось. Не много толку было Блэквеллу от его «кольта», правда?
— Что, черт возьми, тут происходит? — раздалось сверху.
Пирс поднял взгляд и увидел на кромке склона какого-то мужчину с кустистой бородой и двуствольной винтовкой. Рядом стояла очень своеобразная пара: молодой человек в довольно приличной одежде и странный тип в красном нижнем белье. У каждого из них, однако, было по револьверу в кобуре.
Пока Пирс разглядывал их, из-за гребня появились еще четверо.
— Судя по тому, какая шла перестрелка, наверняка есть хоть один труп, — крикнул кто-то.
Собравшиеся не спешили на место действия и словно чего-то ждали. Наконец тот, с винтовкой, начал неторопливо спускаться по склону. Примерно на полдороге он остановился и что-то поднял. Похоже, это был «кольт» Пирса. Предстояло объяснение.
Пирс быстро перетянул руку Ласточки испачканным в крови платком, встал сам и помог подняться жене. Оглядевшись, он высмотрел шляпку, заботливо отряхнул от пыли и водрузил ей на голову. Завязывая ленты у нее под подбородком, он вполголоса предостерег:
