– Спасибо, все так, – проворчал Гриффин, наполняя овсом торбу Бродяги.
Он не мог полностью доверять никому из работников винокурни, чтобы оставить кого-нибудь из них за старшего, поэтому был вынужден привлечь Дидла. Камердинер стоял, вооруженный подобно пирату, с двумя пистолетами за поясом и саблей. Гриффин взглянул на небо. День быстро клонился к закату, уже залегли длинные тени.
Дидл просунул язык в дырку между передними зубами.
– Милорд, что с вами случилось?
– Ничего особенного, не беспокойся. – Гриффин хотел покачать головой, но в висках так сильно стучало, что он замер.
Дидл хмыкнул:
– Ну, раз вы так говорите…
– Хочешь верь, хочешь нет. – Гриффин быстро вошел в винокурню, где царила полутьма. У него не было желания объясняться с Дидлом.
– Тогда я не поверю, – сказал Дидл, едва поспевая за ним.
– Что здесь произошло за это время? – спросил Гриффин.
Дидл вздохнул.
– Потеряли еще двоих за ночь. Теперь нас пятеро, помимо нас с вами.
– Ты увеличил им плату?
Дидл кивнул:
– Как вы и велели. Но это не помогло – те двое все-таки убежали.
– Теперь это уже не важно, – сказал Гриффин. Он бесстрастно наблюдал за тем, как оставшиеся работники наполняли дубовые бочки джином. – Сегодня ночью все закончится.
Дидл повернулся к нему:
– Так, значит, сегодня?
– Да. – Гриффин обвел взглядом большие медные котлы, бочки с джином, горящие печи и все огромное помещение винокурни. Все, что они с Ником с таким трудом создали. – Да, сегодня.
– Господи, – вздохнул Дидл. – Вы уверены? У нас менее десятка людей, да и оружия не хватает. Милорд, это самоубийство.
Гриффин пристально посмотрел на Дидла. В голове продолжало болезненно стучать, во рту был соленый привкус крови. Он потерял Геро, он оставляет мать жить в Лондоне, он никогда не помирится с Томасом, а Ник, его ближайший друг, мертв и лежит в земле. Последнее, что он оставляет в Лондоне, эта проклятая винокурня.
– Сегодня или никогда. Я не могу больше ждать. Я хочу с этим покончить. – Он отвернулся, схватил одну из устрашающих сабель, которыми пользовались его работники, и грозно взглянул на Дидла.
– Ты со мной или нет?
Дидл судорожно сглотнул и сжал пистолет:
– Да, милорд, с вами.
Глава 18
Слезы заполнили глаза королевы Черновласки при виде такого незатейливого, но милого послания – крошечного зеркальца.
Она держала птичку в ладонях. «Что мне делать? – прошептала она прямо в пушистые перышки. – Кого мне взять в мужья?»
Она отпустила птичку, и та вспорхнула. Но не улетела на ночлег, как обычно, а через несколько минут вернулась. Она спустилась, открыла клюв и запела. «Пусть сердце само подскажет, что решить»… Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами»
– Он загнан в угол, – с довольным видом произнес в тот вечер Фредди. – Думаю, Рединг живым оттуда не уйдет. Он потерял Ника Барнса, а почти все его работники сбежали.
Чарли кивнул, пощелкивая игральными костями и прислушиваясь, не раздадутся ли сверху звуки.
– Наш осведомитель сообщил Уэйкфилду, где находится винокурня Рединга?
– И рассказал, и покажет дорогу к винокурне, – заверил его Фредди. Так велико было его ликование, что он даже осмелился посмотреть в лицо Чарли.
Правда, не прямо, а искоса.
Чарли бросил кости на стол. Один и один. Два очка – чертовское невезение. С минуту он не мигая взирал на стол, словно загипнотизированный дурным предзнаменованием. Двойка предвещает смерть, но чью: его врага или собственную… или, возможно, женщины, которая лежит наверху?
– Мы выманим его, – прошептал Чарли, все еще не в силах оторвать глаз от несчастливого числа на костях. – Выманим его, убьем и сожжем винокурню.
Сгущалась темнота, когда Геро вышла из кареты, едва въехав в Сент-Джайлз.
– Не нравится мне это, миледи, – сказал лакей Джордж. Он поднял фонарь и потрогал один из пистолетов, которые она ему дала.
Группа мужчин спорили и ругались около перевернувшейся повозки на дороге. Из-за этого карета Геро не могла проехать – улица была слишком узкой.
– Я тебя прекрасно понимаю, – ответила Геро, – но я не могу ждать, когда эти люди освободят дорогу. На это уйдет не один час.
– Прошу прощения, миледи, но не могли бы мы послать кого-нибудь домой, чтобы сюда приехал еще лакей, а лучше двое?
– Говорю тебе, у меня нет времени. – Геро подобрала юбки и быстро пошла вперед.
– Но уже темно, – забеспокоился Джордж. – А что, если на нас нападут, миледи?
– У тебя есть пистолет, – подбодрила его Геро.
Джорджа это явно не убедило, но он тем не менее больше не возражал, хотя и с подозрением оглядывался.
Геро запахнулась в плащ. Как она может обвинять Джорджа в трусости? Эта поездка очень опасная. При обычных обстоятельствах ей и в голову не пришло бы бродить по улицам Сент-Джайлза с наступлением темноты, тем более пешком и с одним лакеем, пусть и вооруженным. Она очень хорошо себе представляла опасности, таившиеся в Сент-Джайлзе.
Но какой у нее выбор? Ей необходимо как можно скорее добраться до Гриффина. Если бы она взяла с собой нескольких лакеев, то возбудила бы подозрения у кузины Батильды. А ей этого не хотелось.
Геро посмотрела по сторонам. Улица, по которой они шли, выглядела пустынной. Казалось, все попрятались по домам, пока не наступила полная темнота. Ее пробрала дрожь. О боже. А что, если она опоздала и Максимус уже захватил винокурню? Представить себе Гриффина в оковах, брошенного в темницу… Она этого не вынесет. Он такой гордый! Самое ужасное – если он будет сопротивляться. А если его застрелят?
При этой кошмарной мысли рыдания подступили к горлу. Всего прошлой ночью она отвергла его и так логично и гладко все изложила. А сейчас несется по закоулкам Сент-Джайлза, опасаясь за его жизнь.
Может, она сошла с ума? Или просто совершает ужасную ошибку?
Почему она отвергла его? Где все те обдуманные доводы, которые она ему сообщила, где все разумные причины? Все, что Геро знала сейчас, это то сокровенное, что лежало у нее на сердце: она хочет Гриффина. Невзирая на его дикие поступки, невзирая на сомнительное прошлое, невзирая на то, что ее брат собирается арестовать его за перегонку джина.
Она хочет Гриффина. Она умрет, если с ним что-нибудь случится, и она очень боялась, что ее жизнь без него будет долгим, скучным испытанием на выносливость. Она хочет его, он ей необходим. И, да – она любит его, сейчас она это признаёт, хотя, возможно, уже и поздно. Она любит его.
