Все это он швырнул Элизе.
— Одевайся.
Элиза глотнула и нервно облизнула губы, с вожделением глядя на одежду. Ее сердце колотилось, она отчаянно пыталась смириться с тем, что, несмотря на сломанную дверь, Брайан не напал на нее.
— Одевайся! — вновь повторил он. — Мы уезжаем.
— Нет… — Несмотря ни на что, она решилась возразить.
— Одевайся сейчас же, или я помогу тебе. Любым способом — лишь бы побыстрее.
По огню в его глазах Элиза поняла, что Брайан и в самом деле готов так сделать, и шагнула туда, куда упала ее одежда. Ее пальцы так тряслись, что движения стали неловкими. Полотенце соскользнуло с ее груди, пока Элиза надевала через голову рубашку, и она увидела, как все ее тело порозовело. От ледяного взгляда Брайана пальцы окончательно перестали слушаться ее. Он тихо выругался и одним прыжком оказался рядом. Потянувшись, он поставил Элизу на ноги, надел на нее рубашку и повторил то же самое с туникой, прежде чем она сумела запротестовать. Его сильные пальцы прошлись вдоль ее груди и бедер, и Элиза вскрикнула, когда Брайан бесцеремонно повалил ее на постель, чтобы натянуть чулки.
— Я сама! — торопливо выдохнула она. Он бросил чулки ей на колени, но не отошел. Элиза стиснула стучащие зубы и сосредоточилась только на том, чтобы поскорее просунуть ноги в мягкую шерстяную ткань.
Наконец он обернулся и оглядел комнату.
— Тебе понадобится самая прочная обувь. — Взглянув на другой сундук, он быстро шагнул к нему и вытащил оттуда пару сапог из оленьей кожи. Судя по виду Брайана, он предпочел бы что-нибудь покрепче, но удовлетворился и этим. Он поставил сапоги перед Элизой. Прикусив губу, она сунула ноги в сапоги, и Брайан тут же крепко схватил ее за плечо, рывком ставя на ноги.
Они достигли взломанной двери комнаты, и паника охватила Элизу с новой силой. Она высвободилась из рук Брайана и принялась отбиваться от него, нанося беспорядочные удары в его лицо и грудь. Брайан поймал ее руки, стиснул их и резко произнес:
— Элиза!
Она не расслышала ярости в его голосе. Ее проклятия перемежались пронзительным визгом — только спустя некоторое время она поняла, что этот визг исходит от нее.
Она не помнила себя, и тут Брайан повернул ее к себе лицом и отвесил пощечину. Элиза ощутила во рту привкус крови. Сознание стремительно покинуло ее, и она, как тряпичная кукла, обвисла на руках Брайана.
Перекинув ее через плечо, Брайан вышел из комнаты и начал спускаться, не оглядываясь назад. Он вышел в зал, пересек его и оказался во дворе, где ждали лошади. Уот и Мишель стояли здесь же, вид у обоих был весьма смущенным.
Брайан улыбнулся им.
— Похоже, герцогиня согласилась отправиться со мной, — мягко произнес он. — Дай мне повод ее кобылы, Уот, и проверь, крепко ли привязана вьючная лошадь.
Уот поспешил исполнить приказ. Брайан тихо присвистнул, остановившись рядом со старым Мишелем.
— Чудесная ночь для поездки, верно, Мишель? — спросил Брайан, улыбаясь, будто не было ничего странного в том, что герцогиня висела на его плече, как мешок с пшеницей, который несут на мельницу.
— Да, сэр, — ответил Мишель, пытаясь, в свою очередь, не смотреть ни на своего нового повелителя, ни на герцогиню, перекинутую через его плечо.
Уот вернулся. Перебросив Элизу через спину жеребца, Брайан уселся в седле позади ее. Он кивнул Мишелю и Уоту.
— Мишель, надеюсь вскоре увидеть тебя на Корнуолле. Бог свидетель, мне понадобится твоя помощь. И ты приезжай, Уот. Мой оруженосец погиб от легочной хвори, еще когда был жив старый король, с тех пор у меня нет оруженосца. Пожалуй, ты подойдешь мне, если только ты не против последовать за мной в крестовый поход.
— Да! — воскликнул Уот, польщенный таким предложением. — Да, милорд! Спасибо вам, герцог Брайан, да благословит вас Бог!
Брайан махнул рукой юноше и старому управляющему и тронул поводья. Ворота Монтуа открылись, и он выехал в ночь.
Очнувшись, Элиза вгляделась в темноту и почувствовала неудобство своей позы. У нее болели бока, и она сообразила, что боль вызвана постоянными ударами о луку седла Брайана, а также синяками на руках — там, где за них брался Брайан.
Едва открыв глаза, она поняла, где находится. Под ней двигались огромные копыта жеребца, при виде которых Элиза съежилась. Попытавшись повернуться, она уткнулась носом в колено Брайана, и вновь беспомощно повисла, отчаянно страдая от боли во всем теле.
По-видимому, Брайан заметил ее движение, ибо остановил жеребца, спешился и подхватил Элизу, когда та мешком валилась на землю, слишком измученная, чтобы удержаться на ногах. Повесив голову, Элиза равнодушно спросила:
— Сколько времени мы ехали?
— Три или четыре часа, — ответил Брайан таким же безучастным тоном. Элиза напряглась в его руках.
— Я уже могу стоять сама, — холодно объяснила она. Брайан пожал плечами и отпустил ее. Элиза стала медленно оседать — ноющие мышцы ног не держали ее.
— «Могу стоять сама»! — раздраженно фыркнул Брайан и вновь подхватил ее.
Слишком усталая, чтобы протестовать, она уронила голову ему на плечо. Она чувствовала смертельную усталость.
Брайан усадил ее на ствол поваленного дуба и отправился за жеребцом. Элиза слышала, как Брайан ведет лошадей, но не обратила на это внимания. Казалось, вся она окружена болью. В горле у нее пересохло и першило, кожа была словно содрана от головы до ног. Элизе не хватало сил даже подумать о том, что она проиграла последнюю битву.
Наконец, услышав хруст опавших листьев под копытами, она подняла голову. Брайан расседлал жеребца и ее кобылу, снял мешки с вьючной лошади. Расчистив небольшую яму в земле, он развел огонь. Вскоре над очагом вспыхнуло алое пламя, цвет которого вскоре сменился желтовато-оранжевым. Брайан следил за огнем, подкладывая хворост до тех пор, пока он не разгорелся и пламя не охватило толстые сучья. Присев на корточки, он оглянулся на Элизу.
— Что ты делаешь? — вяло спросила она. Она не могла узнать место, где они находились. Вокруг не было и признаков жизни.
— Развожу огонь, — ответил Брайан.
Она с трудом глотнула, понимая, что Брайан решил остановиться здесь на ночлег. Но разве теперь это важно, слабо удивилась она. Будут они ехать всю ночь или нет, — теперь она его жена и его пленница. Разве так важно время, когда ей наконец придется смириться с этим?
— Мы останемся здесь… ночевать? — спросила она, раздражаясь при звуках своего слабого голоса.
— Да. Услуги здесь плохие, зато постель чистая.
Элиза уловила добродушный юмор в его голосе и, прикрыв глаза, стала с отчаянием ждать неизбежного.
Однако он не подошел. Когда напряжение и любопытство заставили ее наконец вновь открыть глаза, она увидела, что Брайан вытаскивает из мешка одеяла, тыквенную бутыль и хлеб с сыром. Брайан протянул ей бутыль, и, принимая ее, Элиза заметила, что ее пальцы по-прежнему дрожат.
