Бабушка обняла ее:
— Не надо беспокоиться из-за Маклейна. Он не обидит детей.
— Надеюсь. За завтраком он был очень мрачным.
— Да. Они сыграли с тобой скверную шутку.
— Мы с Уильямом откалывали кое-что похуже.
— Но без злого умысла. — Пронзительные глаза бабушки прищурились. — Они хотели унизить тебя в глазах мужа и потому нуждаются в строгом разговоре. Я бы сочла, что ошиблась в Маклейне, если бы он не воспользовался случаем вправить им мозги.
— Я не хочу нового напряжения в моих отношениях с девочками. То, что они натворили, в сущности, такая мелочь. Я и сама бы с этим справилась.
— Да, вы ведь одна семья, и надо относиться к ним как к родным. Маклейну следует поговорить с ними, потому что именно его поведение подвигло их на все эти фокусы.
Внезапно по всему дому разнесся громкий крик Хью:
— Ангус! Лайам!
Катриона резко повернулась, когда увидела Хью, поспешно сбегающего вниз по лестнице. За ним следовали Кристина и Агги. Обе девочки были в слезах.
— В чем дело?
— Девон исчезла. — Он повернулся к Лайаму, входящему в коридор: — Оседлайте мою лошадь, и поскорее!
— Да, милорд!
Лакей тотчас же помчался выполнять приказание.
— Вы представляете хоть смутно, куда она могла отправиться? — спросила бабушка.
Хью покачал головой:
— Девон сбежала из дома. Кое-какой ее одежды нет на месте, и, похоже, она переоделась в костюм для верховой езды. — Он сжал зубы, глаза его грозно сверкнули. — Если кто-нибудь из моих грумов был настолько глуп, чтобы оседлать для нее лошадь в такую погоду…
Он не закончил фразу.
Кристина принялась заламывать руки. Лицо ее было бледным. Агги давилась рыданиями. Триона обняла младшую из девочек, глядя на Хью поверх ее головы.
— Почему она сбежала?
Он заколебался, прежде чем ответить:
— Она оставила записку.
Кристина подняла руку со скомканной в ней бумажкой:
— Это мы передвинули мебель. Девон подумала, что папа осудит нас за это, потому что это была наша вина, но она…
Триона протянула руку и обняла старшую из сестер, сжав в объятиях так крепко, что у той брызнули слезы.
— Не о чем жалеть! Ведь это была всего лишь шутка! Мои братья, сестры, да и я делали вещи похуже. Можешь мне поверить.
Кристина отпрянула:
— Это не было шуткой. Мы хотели, чтобы вы уехали. Мы не хотели, чтобы папа отослал нас.
— Что? — спросил Хью обескураженно.
— Мы думали, что ты можешь отослать нас обратно, если полюбишь Катриону. Мы боялись, что у вас появится ребенок, и тогда мы станем помехой…
Он положил руки на плечи девочки и наклонился так, что его глаза оказались вровень с глазами Кристины:
— Послушай меня, Кристина. Что бы ни случилось, кто бы ни появился в моей жизни, я никогда вас не покину!
— А я и не позволила бы ему это сделать, — сказала Триона сурово. — Что это за мужчина, который бросает своих детей?
— Но… — лицо Кристины исказила гримаса, — мы не его дети!
Ошарашенная Катриона только моргала и с изумлением смотрела на Хью.
— Я, выходит, неспроста недоумевала… — пробормотала бабушка.
На сердце Хью было тяжело. Неужели Девон сбежала поэтому?
— Кристина, мы ведь говорили об этом раньше! Вы мои дети, потому что так распорядилась судьба, и никто, а меньше всех Катриона, не собирается что-либо изменить.
Он посмотрел на Триону поверх головы Кристины.
— Я прав?
Он не намеревался говорить в таком вызывающем тоне, но каждое слово звучало как вызов.
Катриона не дрогнула. В глазах ее появилась особенная мягкость, а полные губы задрожали:
— Они твои дочери, а теперь и мои. И конечно, Гилмертон им такой же дом, как и нам. — Она крепко сжала Агги в объятиях. — Я из большой семьи. И там для всех нас хватало внимания и нежности. Даже если у нас с Хью будет дюжина детей, тебя и твоих сестер будут любить нисколько не меньше.
Ее взгляд встретился с глазами Хью, и в эту секунду его вдруг озарило: ведь Триона создала то, чего у него никогда раньше не было, — семью. Настоящую семью. И делала это терпеливо, с любовью.
С любовью! Она любила его! Это удивительное откровение омыло его волной радости с неожиданной силой. Он не мог бы сказать, когда именно это произошло, но знал, что любит ее. Едва ли не с момента их встречи.
Хью хотел сказать об этом, но в этот момент дверь открылась, и вошел Фергюсон, закутанный в плащ, с которого стекала вода.
— Я привел вашу лошадь, милорд, а заодно и свою. Надеюсь, мы найдем Девон, — заметил он решительно. — Один из грумов примерно с час назад оседлал для нее лошадь.
— Ну что за болван!
— Да, и он получит взбучку. Но сейчас, к счастью, еще утро, и нам надо найти ее до наступления темноты.
— Нам понадобятся все наши люди, — решительно заявил Хью.
— Это уже сделано, милорд. Я сказал Ангусу и Лайаму собрать грумов и остальных слуг — всех, кто окажется под рукой.
— Хорошо. — Хью обнял Кристину и нежно подтолкнул ее в объятия Катрионы: — Я заеду за Дугалом, подниму его и его людей, и мы направимся в сторону деревни. Она не могла уехать далеко. — Он посмотрел на Нору: — Вы побудете с ними, пока я не найду Девон?
— Конечно.
Катриона пыталась перехватить его взгляд. Глаза ее сверкали от слез:
— Пожалуйста, поезжай скорее!
Хью ответил поцелуем, надеясь на то, что сумеет прочесть в ее глазах любовь.
— Мы не вернемся, пока не отыщем девочку.
Он повернулся и направился к двери. Надо поговорить с Катрионой сразу после возвращения. Пора было расставить все на свои места и начать жизнь заново. Он поднял ворот повыше, опустил голову и вышел из комнаты.
Из окон у парадной двери Триона и девочки наблюдали, как Хью и Фергюсон отъезжают. Снаружи бушевал ветер, разбрасывая пригоршни дождя во все стороны, и, казалось, люди растворились в этом потоке.
В комнату вошла миссис Уоллис. Лицо ее было озабоченным.
— Ох уж эти дети!
Триона кивнула, а бабушка сказала:
— Маклейн поехал искать дочь.
— Он ее найдет, не беспокойтесь! В гостиной я сервировала чай с печеньем. Можете подкрепиться, пока будем ждать возвращения его светлости с дочкой.
— Чай сейчас в самый раз, — согласилась Нора. — Пойдемте, мои дорогие. Оттого, что мы будем стоять посреди холла, вряд ли что-то изменится.
Кристина шмыгнула носом и рванулась из объятий Трионы:
— Хоть чем-то займемся.
Триона заставила себя улыбнуться:
— Идемте и съедим все печенье, чтобы потом, когда отец привезет Девон, мы могли ее подразнить: лишилась такого удовольствия.
