«Фэйт, где ты?»
Он вздохнул с облегчением, когда она ответила. Он услышал четвертый выстрел, затем пятый и стиснул зубы. В барабане осталась одна пуля.
Почему он считал выстрелы?
Вот он в темном коридоре. Впереди была галерея. Он увидел Фэйт, но между ними стояла миссис Хьюз. У нее осталась одна пуля. Он побоялся воспользоваться своим пистолетом, чтобы не ранить Фэйт. Софи Хьюз поднимала револьвер. Она бы наверняка попала в Фэйт с такого расстояния. Он должен был сделать что-то. Осталась только одна пуля. Он побежал.
«Давай же, женщина, направь свой пистолет на меня».
— Миссис Хьюз, вы арестованы за убийство Мадлен Мейнард!
— Нет! — Крик Фэйт перерос в стон.
Пуля настигла его с силой разорвавшегося артиллерийского снаряда. Оружие выскользнуло из руки, и он опустился на пол. Он услышал щелчок курка по пустому барабану. Софи Хьюз потратила свою последнюю пулю на него. Фэйт была в безопасности.
Его охватил новый ужас. Миссис Хьюз пыталась перекинуть Фэйт через перила. Одурманенный болью и поистине животной яростью, он поднялся на ноги и пошел вперед. Злость заставляла его двигаться. Если он остановится сейчас, то станет совершенно беспомощным, и Фэйт умрет. Он знал, что должен делать. Он приближался с древним боевым кличем Барнетов.
Боевой клич? Фэйт замерла. Это было что-то новое. Этот сон должен был закончиться не так. Что было в голове Джеймса? Ею овладела паника.
Она должна остановить его!
— Проснись, Джеймс! Проснись! — Фэйт повторяла это снова и снова. — Проснись!
Сцена в галерее исчезла, и она проснулась от крика. Вскочив с кровати, девушка накинула халат и вся в слезах выбежала из своей комнаты и поспешила по коридору в комнату Джеймса.
Лампа была зажжена, а он сидел на краю своей кровати, обхватив голову руками. Когда она вошла, он поднял взгляд.
— Со мной все нормально, — сказал он. — Фэйт, это был всего лишь сон.
Она направилась к нему, и он встал. Все еще сбитая с толку, она положила руку ему на грудь. Его тело было теплым под батистовой пижамой. Она чувствовала ровное биение его сердца.
Фэйт закрыла глаза и нервно вздохнула.
Затем она сильно ущипнула его за здоровое плечо.
— Проклятье, женщина! — простонал он и почесал плечо. — Больно же!
— А что чувствую я, как ты думаешь? — С каждым словом ее голос повышался. — Ты сделал это специально!
Он выглядел немного виноватым.
— Сделал что?
— Боевой клич. Я видела, что происходило в твоих мыслях. Ты собирался броситься на миссис Хьюз, и от толчка вы оба упали бы через перила.
Он не отрицал этого.
— Я бы не ударился о мраморный пол. Такова природа снов. Мы всегда просыпаемся до того, как случится что-то плохое.
Она произнесла сквозь зубы:
— Это не то, что ты мне говорил когда-то. Ты говорил, что многие люди умирают во сне и причины этого неизвестны.
Джеймс почесал затылок.
— Я такое говорил?
Он потянул ее за руку и усадил рядом с собой на кровать.
— Почему ты так злишься? Когда ты забежала сюда, то выглядела так, словно готова была упасть в мои объятия. А сейчас ты хочешь ударить меня. Почему?
Она видела, что его глаза смеются, и насмешливо приподняла подбородок.
— Ты же провидец, — сказала она, — вот и скажи мне.
Он поцеловал ее вздернутый подбородок.
— Хорошо. Я думаю, что ты влюблена в меня. Поэтому так злишься.
— Что?! — выдавила она.
— Ты влюблена в меня.
Она бросила на него сердитый взгляд, собираясь, как обычно, обидеться. Все эти годы она считала, что он бросил ее. И хотя выяснилось, что это было не так, старая рана вновь дала о себе знать. Но с нее довольно. Сегодняшний сон пробудил ее. Она не была провидицей, но пережила каждую эмоцию, пережитую им, и одно только воспоминание о том, что он чувствовал, заставляло ее затаить дыхание. Если это не любовь, тогда она не понимает, что такое любовь.
Вдруг Фэйт осенило: Джеймс и ее мама. Она говорила ему, что у него и Мадлен много общего. Это было неправдой. Мадлен не знала, что такое любовь. Она прочла ее дневник. Там было много любовников, но никто никогда так и не затронул ее сердца. Они с отцом тому доказательство. Бедная Мадлен! Она так и не узнала, что потеряла.
Джеймс не собирался идти по пути Мадлен, если она не помешает ему. У него была она, была его семья и его кузены. Она не ждала от него, что он не будет души в них чаять, но небольшой интерес и ободрение не помешают. Результат может его удивить.
— Ты проглотила язык, Фэйт? — поддразнил он.
— Я всегда считала, — сказала она, — что Пенелопа была несчастна, так как ткала и пряла все те годы, пока ее муж путешествовал. Мне всегда казалось, что ей нужно было схватить ближайший лук и выпустить стрелу в его сердце, когда он войдет в дверь.
Он недоумевающе посмотрел на нее:
— Пенелопа?
— И Одиссей.
— A-а! Греческий миф. А что ты думаешь теперь?
— Мне жаль Одиссея. Столько лет приключений — и ради чего? Он так и не узнал, что потерял. — Фэйт посмотрела ему прямо в глаза. — Когда мы поженимся, — сказала она и чуть не засмеялась, увидев, как у него отвисла челюсть, — я не собираюсь быть как домоседка Пенелопа. Я не имею в виду, что буду следовать за тобой туда-сюда, как потерянный багаж. Все будет взаимно. Куда едешь ты, туда еду я, и куда еду я, туда едешь ты.
Джеймс засмеялся и обнял ее за плечи.
— Это предложение, мисс Макбрайд?
— Все зависит от того, сколько приключений ты намерен совершить.
— Очень мало. На самом деле я не хочу никуда ехать. Мои дела, кажется, идут сами собой. Я готов к чему-то новому. — Он нахмурился. — О чем ты думаешь? И не пытайся изображать невинность. Этот взгляд появляется в твоих глазах, когда ты что-то задумываешь.
— Я не задумываю. Я строю планы. Если хочешь знать, я думала о твоем отце. Ему нечем заняться. У тебя есть твои поезда, у Родерика эти моторизованные штуки. Маргарет будет довольна, если твой отец будет доволен. Она очень любит его, знаешь ли. Ты должен для него что-то сделать, Джеймс.
— Например?
— Например, помочь отреставрировать замок Дрюмор и вернуть ему былую славу. Это его самый большой интерес в жизни, не так ли?
Джеймс был поражен.
— Ты знаешь, сколько стоит отреставрировать разрушенный замок?
Она спокойно ответила:
— Ты финансист, и знаешь, как сделать так, чтобы все получилось. Я уверена, если ты начнешь искать решение, то найдешь его.
Он смотрел почти сердито. Но потом его взгляд смягчился. Он наклонился к ней и сжал ее плечо.
— А как же я? Я сказал, что готов к чему-то новому.
