– Я должна тебе кое-что сказать, Кэт. Знай, что я горько жалела все эти годы о том, что оклеветала Маркуса. В то время я даже не была с ним знакома. Я уже призналась тебе в письме, что сделала это, желая доказать тете Беа, какая я… не знаю… привлекательная, что ли.
– Я понимаю, Эми. Понимаю, как это вышло.
– Понимаешь? – Эми пристально посмотрела на Катрин и кивнула. – Верю, что понимаешь. Спасибо тебе за это, Кэт. – Она подняла бокал. – А теперь, пусть с опозданием, я хочу предложить тост за мою маленькую сестричку и пожелать счастья тебе и твоему мужу.
Улыбка сползла с лица Катрин.
– Значит, Маркус не рассказал тебе, что мы собираемся разводиться?
Эми опустила бокал.
– Почему?
– По многим причинам, которых я лучше не буду касаться, – быстро ответила Катрин.
– Маркус об этом ничего мне не сказал, – на хмурилась Эми.
Катрин молчала, и Эми осторожно спросила:
– Это из-за меня, Кэт?
– Нет. Я сказала тебе, что понимаю, почему ты оговорила Маркуса.
– Я не это имею в виду, а то, что мы с Маркусом были когда-то… друзьями?
– Друзьями? – Катрин подняла брови. – О да, друзьями, – язвительно сказала она.
Виноватое выражение исчезло с лицо Эми, и она больше стала похожа на себя.
– Хорошо. Если хочешь знать все до конца, я была его любовницей. И что с того?
– Что с того? – воскликнула Катрин. – Как бы тебе понравилось, узнай ты, что твой муж спал с твоей собственной сестрой?
– Представляю… – задумчиво сказала Эми. – Я всегда спрашивала себя, сравнивал ли он меня с тобой.
Катрин задохнулась от возмущения.
– Мне такое никогда не приходило в голову.
– Неужели? Тогда о чем же ты думала?
– О чем я думала?
– Ты ведь слышала меня, Кэт, зачем переспрашивать?
– Ну, я просто думала, был ли Маркус добр с тобой? – Катрин не выдержала и вскочила с места. – О, что за разговор у нас, это просто невыносимо.
– Давай я расскажу тебе о Маркусе, чтобы ни когда больше не возвращаться к этой теме, – предложила Эми.
– Не желаю тебя слушать.
Эми театрально вздохнула и заговорила:
– Не могу сказать, что он был незабываемым любовником. Из всех мужчин, каких я знала, он, пожалуй, запомнился мне меньше других. Неумелый, неловкий. Не знаю, кто создал ему славу великолепного любовника, во всяком случае, не я. Конечно, его можно как-то оправдать, ведь тогда ему, думаю, было не больше двадцати одного. Молодые люди в таком возрасте, как правило, неопытны и робки.
Воспользовавшись паузой, Катрин сказала:
– Неужели мы говорим о Маркусе Литтоне?
– О! – с понимающим блеском в глазах проговорила Эми. – Вижу, у тебя с ним все иначе, чем было у меня. Возможно, за эти годы он кое-чему научился, но уверяю тебя – не от меня. Более того, меня удивит, если он помнит обо мне что-то, кроме того, что я обходилась ему очень дорого.
Катрин избегала встретиться с сестрой взглядом.
– Богом клянусь, Кэт, – проникновенно сказала Эми, – я ничего не придумываю! Хочу сказать тебе еще: хотя Маркус и не был блестящим любовником, но как другу ему не было равных, и я не помню, сколько раз благодарила бога за то, что он послал мне такую дружбу. Я люблю его, уважаю, доверяюсь ему. Мало о ком из своих прежних любовников могу сказать то же самое. Я ответила на твой вопрос?
Щеки у Катрин пылали.
– Я вовсе не хотела… о, это все так сложно. – Она снова села, опустила глаза на стиснутые руки. – Все равно, это не имеет значения.
Терпение Эми истощилось.
– Кэт, задолго до того, как Маркус встретил тебя, у него была любовница. Ее звали Эми Спенсер. У этой женщины не было ничего общего с твоей сестрой, а теперь ее и вовсе не существует. Можешь ты взглянуть на это так?
– Я не виню ни Маркуса, ни тебя, дело не в этом.
– Тогда в чем?
Катрин наконец посмотрела в глаза Эми.
– Неужели не понимаешь? Он никогда по-настоящему не хотел жениться на мне. Я обманом заставила его это сделать. А потом, когда он снова нашел меня, я продолжала лгать. Боже мой, я шпионила за ним и отсылала донесения в британскую разведку.
Эми, помолчав, спросила:
– Что еще?
– Не понимаю тебя.
– Что еще, ведь это наверняка не все?
– Разве этого мало? – горячо воскликнула Катрин.
– Ничтожно мало, если вы любите друг друга.
– О, я знаю, он любит меня, но не думаю, что настолько, чтобы быть связанным узами брака.
Увидев слезы в глазах Катрин, Эми уверенным тоном сказала:
– А я знаю Маркуса и считаю, что ты не права. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты в самом деле метко стреляешь, Кэт?
Катрин, шмыгнув носом, кивнула.
– Можешь научить меня так же метко стрелять?
– Нет. Меткость приходит с практикой. Но могу научить, как обращаться с пистолетом, заряжать, разряжать и все такое. Но сейчас не советую тебе тренироваться и стрелять по мишени. Слуги Маркуса могут неправильно это истолковать, а мы же не хотим, чтобы они подняли тревогу, правда?
– Я тебя не понимаю, Катрин.
– Уверена, что все они отлично стреляют.
– Слуги? – удивилась Эми.
Катрин покачала головой.
– Я узнаю бывалых солдат с первого взгляда, – сказала она, и сестры весело засмеялись.
Статья Катрин и ее небольшой рисунок, изображавший разрушенный монастырь, где скрывался отряд Эль Гранде зимой 1812 – 1813 годов, появились на первой полосе «Джорнэл». Газета привлекла невиданный интерес читателей, поскольку анонимный автор – девушка-англичанка – сообщала, что в описываемое время находилась в отряде. Издатель подтверждал этот факт и к тому же обещал, что это лишь первая из целой серии статей, которые будут опубликованы в последующих номерах.
Майор Карузерс одним из первых узнал о статье Катрин. Он сидел у себя в кабинете, когда секретарь, недавний выпускник Оксфорда, положил перед ним «Джорнэл».
– Нет у меня времени на газеты, – буркнул Карузерс, мельком глянув на «Джорнэл», – лучше скажи в двух словах, о чем пишут.
– Тут много интересного, – ответил молодой Крэбб, – но больше всего меня поразило место, где говорится, что в дальнейших номерах появятся биографии и портреты всех, кто был в то время в отряде Эль Гранде. Она также упоминает об испанской вендетте.
– Господи милосердный!
Карузерс отбросил документ, который читал, схватил газету и углубился в статью. Прочитав, он некоторое время молча сидел, о чем-то размышляя.
Наконец он взглянул на секретаря.
– Она ничего не говорила мне о портретах или дневниках. Интересно, почему?
Крэбб не ответил, посчитав вопрос риторическим.
Карузерс вперил в него пронзительный взгляд.
– Ну-ка, молодой человек. Вы желаете сделать карьеру разведчика. Кое-кто полагает, что голова у вас неплохо варит. Пораскиньте-ка мозгами.
