– И оставишь на полу грязные следы? – с раздражением спросила Лидия. – Пусть лучше Айзек это сделает, Брюс. А ты возвращайся к своим пушкам.
Брюс с облегчением вздохнул:
– Ты не против?
Лидия махнула рукой:
– Иди, милый. Развейся.
Решив, что Лидия находится в одном из тех загадочных настроений, которые порой случаются у женщин, Брюс сбежал по ступенькам во двор. Вызвав из поля Айзека Йорка, он велел ему принести Лидии воды для ванны, после чего удалился в каретный сарай, чтобы заняться починкой упряжи.
Во второй половине дня желудок напомнил Брюсу, что настало время обеда. Войдя на кухню, он обнаружил, что Пейшенс убирает со стола остатки еды. У него вытянулось лицо.
– Я опоздал?
– Могу предложить вам холодный язык.
– Нет, спасибо. Здесь еще осталась, какая-то еда. Возьму немного и кувшин эля. – Сделав большой глоток эля, Брюс спросил: – Вы не знаете, где моя жена?
– Странно. – Пейшенс нахмурилась. – Она не спускалась обедать.
Брюс поставил кружку на стол.
– Пойду наверх переодеться и посмотрю, как она там.
Проходя по просторным светлым комнатам, Брюс в который раз дивился происшедшим переменам. Сквозь сияющие окна в дом вливались солнечные лучи. Деревянные полы и двери сверкали полировкой. Больничный запах давно выветрился, уступив место лимонному. Камины были чисто выметены, и возле каждого возвышалась небольшая поленница в ожидании первой холодной ночи. Повсюду в комнатах чувствовалась заботливая рука Лидии. В гостиной возле его любимого кресла лежали газеты. Рядом с газетами она оставила стеклянную вазочку с любимыми мятными лепешками и любовное стихотворение Роберта Шеридана, переписанное ее рукой. Лидия знала тысячу способов сказать Брюсу, что думает о нем.
Заметив детские пинетки и недовязанную кофточку, брошенную на столике возле ее стула, Брюс улыбнулся. Удивительная женщина!
Перепрыгивая через ступеньки, он направился в хозяйскую спальню.
– Лидия! – окликнул он ее.
– Я здесь, Брюс, – донесся слабый голос из-за двери.
Брюс заглянул внутрь. Его жена болтала ногой, свесив ее через край ванны. С заколотыми на голове волосами она выглядела очаровательно! Особенно Брюсу понравилась соблазнительная грудь, колыхавшаяся на душистой водной поверхности.
– Привет, любимая! – поздоровался он, проходя мимо, чтобы умыться и переодеться. – Не пора ли тебе выбираться наружу? Пока ты не посинела, как слива?
– Не могу, – объявила она сквозь стиснутые зубы. Что-то в голосе жены заставило Брюса обернуться. Она вцепилась в края ванны, как в спасательный круг.
– Судорога схватила? – справился он.
– Что-то вроде того, – ответила она, с трудом шевеля губами. По выражению ее лица он понял, что Лидии не до смеха.
– Позволь помочь тебе, – предложил он, галантно протянув руку.
– Ты… сейчас… увидишь… как делается… история… – предупредила она, тяжело дыша.
Ее щеки надувались, как мехи на калиопе. Метнув в него сердитый взгляд, Лидия обиженно поджала губы.
Вцепившись в края ванны, Лидия наполовину приподнялась.
Брюс стоял, загипнотизированный хлюпаньем вспененной воды и странным выражением лица жены. Либо она пребывала в крайнем смущении из-за того, что он застал ее нагую в ванне, – но эту мысль он отбросил как маловероятную, – либо…
Брюс замер.
У нее начались роды!
– О мой Бог, Лидия! – воскликнул он, и его прошиб пот.
– У меня отошли воды, – пожаловалась она, погружаясь в ванну по шею, когда увидела, что он споткнулся, спеша ей на помощь.
Меньше всего ей хотелось, чтобы он уронил ее с ребенком.
– Не волнуйся, Лидия, – сказал Брюс, шагнул к двери и бросил через плечо: – Я вернусь, как только вызову доктора.
– Помогите! – запричитала Лидия, вынырнув на поверхность. – Кто-нибудь, помогите!
К несчастью, господская спальня находилась в дальнем конце коридора, и никто не слышал ее криков. Лидия собралась с силами, чтобы пережить следующую схватку. Если повезет, Брюс достигнет города через полчаса. Через час – в худшем случае через два – во дворе раздастся цокот копыт двадцатидвухлетней кобылы доктора Троубриджа, запряженной в его коляску. А пока…
«Я рожу ребенка прямо в ванне», – подумала она, борясь с охватившим ее ужасом.
Доктор Троубридж не успеет.
«Господи, умоляю тебя! Почему все, что я делаю, заканчивается катастрофой?»
– О, Брюс, – стонала Лидия, – возвращайся скорее! Помогите!
Рождение ребенка не имело ничего общего с тем, как она себе это представляла. Судя по тому, что она об этом слышала, роды, особенно первые, – это длительный процесс, занимающий от одного до двух дней.
Будучи человеком дисциплинированным, Лидия следила за часами на туалетном столике. С тех пор как у нее отошли воды, прошел час и пятьдесят семь минут. Схватки участились, интервалы между ними длились не больше минуты. И делались длиннее и сильнее, в то время как она теряла силы.
Лидия вдруг ясно осознала, что о вставании из ванны не стоит и помышлять. Под воздействием силы тяжести ребенок опустился вниз, и она сосредоточилась на родах, вместо того чтобы бороться с силами, неподвластными ее контролю. Упершись обеими пятками в край ванны, она напряглась.
– Ну, Брюс Макгрегор, я тебе покажу, – поклялась она сквозь стиснутые зубы.
Внезапно, пока она отдыхала между схватками, земля ухнула и задрожала. От неожиданности Лидия скрылась под водой, отпустив края ванны, и, отплевываясь, вынырнула на поверхность.
Что это было?
«О мой Бог! Я так и знала! Более подходящего момента для атаки британцы не могли найти! Брюс уехал. Я в западне и не могу двигаться и… Что мне делать? Они захватят дом, убьют моего ребенка и сожгут все дотла!»
От второго взрыва зазвенели окна спальни и закачались занавески.
Но у нее больше не было времени проклинать свою злую судьбу. Она напряглась, издав стон, способный убедить целый полк, что дом полон привидений. Боль отпустила ее, когда громыхнула большая пушка, и мимо выходящего в сад окна проплыло облачко черного дыма.
«Нас окружили!» Лидия зажмурилась, и по ее бледным щекам покатились слезы.
– Вытащите меня отсюда! – закричала она в отчаянии.
Надо же ей было застрять в ванне, когда подошло время произвести на свет сына, и «красные мундиры» окружили дом. Трусы! Нападать на беспомощных женщин и детей! Да как они смеют?!
«Будь все проклято, – стонала она. – Они меня не возьмут. Я им без борьбы не сдамся!»
Но что она сможет сделать против заряженного мушкета?
Не успела Лидия отреагировать на стук сапог в коридоре, как ее выхватили из воды. Хлопая ресницами, она уставилась на сияющее лицо Брюса, который нес ее к кровати.
