— Это неожиданно, мягко говоря.
У Джейн не было времени на сомнения.
— Я знаю. Знаю, что вы думаете, но все совсем не так. Он тоже меня любит, я в этом уверена! — Она стиснула руки. — Мне нужно заставить его понять…
Но чем больше она обдумывала случившееся, тем безнадежнее казались поиски выхода. Может быть, Константин топит сейчас свои печали в невоздержанности? И кого винить? Джейн прикрыла глаза, когда волна боли ударила в низ ее живота.
С усилием она подняла подбородок:
— Мне нужно, чтобы вы помогли мне подготовиться к завтрашнему балу.
— Ты? Пойдешь на бал? — Сесили взглянула на Розамунд: — Она действительно влюбилась!
— Да, и я собираюсь надеть самое смелое платье, какое смогу найти!
— Но ты в трауре, — чуть нахмурила брови Розамунд.
Джейн стиснула зубы:
— Я сказала Константину, что если он намерен отправиться к дьяволу, я последую за ним. Мы неделю назад приняли приглашение герцога, так что Константин будет завтра на балу. Но меня он там встретить не ожидает.
— Сомневаюсь, что он придет после всего, что произошло, — сказала Розамунд. — Герцог в ярости. Леди Арден сказала мне, что он вызвал Константина на дуэль.
— Что?! — повернулась к ней потрясенная Джейн.
— Ничего из этого не вышло. Я знаю, что Константин отказался, а леди Арден заставила Монфора отозвать вызов. Дуэль только подлила бы масла в огонь скандала. — Розамунд, похоже, тщательно выбирала слова. — Одна ремарка ее милости меня огорошила, Джейн. Леди Арден сказала, что его светлость потерял хладнокровие. Как ты думаешь, почему?
Джейн нетерпеливо покачала головой:
— Понятия не имею. Возможно, Константин провоцировал его. Порой он может довести до бешенства.
— Возможно, — допустила Розамунд.
— Ты думаешь, что герцог потерял самообладание из-за заботы обо мне?
Неужели это возможно? Это свидетельствует о более глубоких чувствах со стороны Монфора, чем Джейн могла вообразить.
— Мы тебе поможем, правда, Розамунд? — оживилась Сесили. — Надевайте шляпки. Едем на Бонд-стрит. Нечего откладывать. Я готова составить компанию в дерзкой проделке. — Она подмигнула Джейн. — И не в последнюю очередь потому, что это отвлечет всех на балу от меня.
Это высказывание привлекло внимание Джейн.
— Ты же еще не выезжаешь. Как ты можешь оказаться на балу?
— Ах, моя милая невинная Джейн! — захлопала густыми ресницами Сесили. — Ты будешь удивлена.
— Ужасная девчонка! — Джейн улыбнулась, ценя усилия кузины развлечь ее. — Идите, готовьтесь. Я должна поговорить с его светлостью.
Монфор стоял у окна в своей библиотеки и размышлял, почему на душе так скверно.
Он прав, он знает, что прав. Джейн будет лучше без всех этих страданий и смятения. И все же…
Да, похоже, с годами он делается мягче. Прожженный циник вроде него, желающий сказочного конца? Это нонсенс.
И все-таки герцог не мог отделаться от этого чувства. Он тщательно присматривался к Константину Блэку, рассказывая о свалившемся на него богатстве. И не увидел ни ликования, ни облегчения, только безнадежное разочарование. Отчаяние.
Конечно, было еще дело Люкаса Блэка. Монфор не сумел добиться от Джейн здравомыслия по этому вопросу. Она твердила, что не важно, с кем останется мальчик, поскольку скоро они с Константином снова будут вместе.
Монфор вздохнул. Когда молодые люди воображают, будто влюблены, они становятся непредсказуемыми, нелогичными и упрямыми. Джейн в юности всегда была такой послушной. Справиться с ней, когда она в путах любви, для него в новинку.
В дверь поскреблись. Повернувшись, Монфор увидел на пороге предмет своих размышлений.
— Джейн, — сказал он. — Входи, входи.
Он проводил ее к удобному креслу у камина, потом сел на диван.
— Я говорил с Роксдейлом.
— Да, я слышала, — буркнула Джейн. — Простите, ваша светлость, но что на вас нашло, зачем вы его вызвали? Я бы в это никогда не поверила!
Что на него нашло? Он и сам задавался этим вопросом. И поймал себя на том, что вопреки обыкновению у него нет ответа.
— Это не твоя забота.
В семнадцать Джейн приняла бы этот ответ.
— Именно моя, — настаивала она. — Это из-за… потому что вы думаете, что он ранил меня? Мои чувства, я хотела сказать.
— Это в высшей степени неуместный разговор. Я просто сделал то, что сделал бы любой на моем месте.
Она скептически подняла бровь, но больше не затрагивала эту тему.
— Ваша светлость, я хотела сказать вам… — Поднявшись, Джейн подошла к дивану и села рядом. К удивлению Монфора, она взяла его за руку. — Я хочу поблагодарить вас за заботу обо мне все эти годы. Я была неблагодарной.
Откуда это взялось?
— Вовсе нет.
— Вы не знаете. В душе я была неблагодарной! — Джейн тяжело вздохнула. — Отношения между мной и Фредериком сложились не лучшим образом. Я винила в этом вас. Но вы не могли знать. Здесь была его вина. И моя, ведь я сама не исправила ситуацию.
Чувство беспомощности неожиданно навалилось на него. Это не те эмоции, с которыми он привык иметь дело. Монфор рассматривал их сомкнутые руки.
— Я чувствовал, что ты несчастлива с Фредериком, но тебя никогда нельзя было разговорить на эту тему, так что я оставил все как есть. Из вмешательства в дела мужа и жены редко выходит что-нибудь хорошее.
— Нет, вы ничего не смогли бы сделать, — сказала Джейн. — И я поняла… Взяв на себя ответственность за Люка, я узнала, как это трудно — заботиться о благополучии ребенка. Нас ведь у вас было шестеро, и вы были молоды, когда появились мы. Вы всегда казались таким… — Смутившись, она замолчала.
— Грозным?
— Я хотела сказать «громадным», — улыбнулась она. — Но вы всегда делали то, что считали правильным. Если бы вы не нашли меня в том ужасном месте… — Джейн вздрогнула. — Одному Богу известно, что со мной было бы.
У него перехватило горло, и ему стало трудно говорить.
— Я хотел драться с Роксдейлом, потому что мне невыносимо видеть, какие проблемы он тебе доставил. Хотя должен сказать, — добавил Монфор, критически оглядев ее, — Роксдейл выглядит гораздо хуже, чем ты сейчас.
В ее глазах затеплилась надежда, и он проклял себя за несдержанность. Что с ним происходит? Похоже, его расчетливый ум немного повредился.
Потом Джейн нахмурилась.
— Нужно, чтобы кто-то о нем заботился. — Она подняла глаза на Монфора. — Он говорил обо мне?
— Вскользь. Мы обсуждали дело и также говорили о Люке. Кажется… — Да, Джейн имеет право на эту информацию. — Все мы превратно судим о происхождении Люка.
