Обменявшись шумными приветствиями, Джон спросил:
— Вы голодны, миледи?
Кэтрин весело рассмеялась.
— Это самый приятный вопрос, который я слышала за последние две недели. Я очень голодна и с удовольствием съем что-нибудь. Вы приглашаете меня в свою пещеру?
Он утвердительно кивнул головой. Девушке хотелось расспросить его о послании графа немедленно, но что-то удержало ее от Поспешного шага. До сих пор ей не приходило на ум, что Джон может отказать ей в помощи, но в его лице появилось какое-то новое выражение, и девушка не стала спешить. Совместная трапеза могла помочь ей укрепить силы и восстановить дружбу со стариком.
Они нашли Мэркхама и все вместе отправились к пещерам. Куполообразная расщелина, которую Джон называл своим домом, находилась недалеко от водопада. Чтобы попасть в заросшую лишайником пещеру, им пришлось низко нагнуться.
— Привет, Дикая! — поприветствовал Джон волчицу, свернувшуюся в клубок около стены. Серебристая красавица взглянула на вошедших с полнейшим безразличием и в следующее мгновение снова положила голову на лапы.
Кэтрин и Мэркхам вымыли руки в котелке, который принес Джон, и молча ждали, пока он суетился вокруг них.
— Вам придется остаться здесь до завтра, — решительно произнес он. Мэркхам вопросительно посмотрел на Кэтрин, словно ожидая, что она возразит. Однако девушка предпочла не спорить.
— Хорошо, Джон. Спасибо за приглашение. Ночью нам не выбраться из этого леса. Было бы глупо думать иначе.
Джон достал тушеную оленину, хлебные сухари и пригласил их к огню. Чаши, из которых они ели, были сделаны из тыквы, а вместо табуреток на полу пещеры лежали теплые шкуры. Гостеприимство и добродушие хозяина располагали к дружеской беседе.
Кэтрин доела последние кусочки мяса и вытерла руки.
— Прекрасный ужин! Пожалуй, лучше, чем в Блэкморе!
Девушка вспомнила радушие семейной пары в ее первое посещение Даунинг-Кросс.
— Я сожалею о том, что случилось с Элизабет и Гилем.
Взгляд Джона стал жестким.
— Когда я вспоминаю о тех днях, меня душит слепая ярость. В этом виновен Марлоу.
— Я знаю. Он принес людям много горя. Поэтому я здесь. Его надо остановить.
Джон взглянул на нее с сомнением.
— Вам с ним не справиться, миледи. Никому с ним не справиться. Учитывая, что сэр Гай в тюрьме…
— Стефан бежал. — Стоило Кэтрин прошептать эту новость, как последовал бурный отклик Джона.
— Какая радость! — Его взгляд вспыхнул надеждой. — Слава Богу! Где он сейчас?
Снаружи раздался волчий вой. На землю спустилась ночь. В мрачном дремучем лесу горел единственный лучик света. Это был отблеск их костра.
— Он хочет захватить Блэкмор, но не может этого сделать без медальона графа и его послания королю. В нем изложена последняя воля отца, доказывающая невиновность Стефана.
Джон посмотрел на девушку с выражением ужаса на лице. Затем он резко встал и покачал головой.
— Я не могу отдать вам свиток. Если сэр Стефан на свободе, то пусть сам приедет ко мне. — Он выразительно кивнул Мэркхаму, не глядя на Кэтрин.
Но она схватила его за руку.
— Стефан не сможет приехать к вам, Джон. Он находится в Блэкморе тайно, и любой неосторожный шаг может привести его к смерти. Отдайте мне послание! Это наша единственная надежда.
Освободив мозолистую руку из рук девушки, он легкой походкой направился к небольшому сундуку и вынул из него пергаментный свиток. Джон смотрел на него тяжелым взглядом. Раздираемый внутренними противоречиями, он долго не знал, на что решиться. Наконец дрожащими руками он протянул драгоценную бумагу Кэтрин.
Она прижала свиток к груди с благоговейным восторгом. Но это было не все. Стараясь не испугать старика, она осторожно спросила:
— А медальон?
Пожилой человек в страхе затряс головой.
— Неужели вам недостаточно послания? Оно подписано рукой графа.
— Но только медальон может удостоверить подлинность подписи! Марлоу написал фальшивый документ и скрепил его графской печатью.
По старческим щекам медленно катились слезы. Боль исказила его лицо. Наконец он сдался.
— Хорошо, миледи. Я покажу, где вы можете найти свою драгоценность.
Девушка обменялась с Мэркхамом многозначительными взглядами.
— Собирайтесь в дорогу! — Джон достал огромную палку, обернутую плотной пропитанной тканью, и поджег ее, превращая в факел.
Кэтрин немного волновалась. Она недоумевала, куда можно отправиться ночью. Но желание довести дело до конца было настолько всеобъемлющим, что она отбросила все сомнения в сторону. Они отправились на двух лошадях. Джон ехал на кобыле Кэтрин, указывая дорогу, а она с Мэркхамом — на жеребце рыцаря. В лесу было прохладно. Путь их был недолгим, и вскоре они остановились у подножия холма.
Кэтрин внимательно смотрела на поросшую травой возвышенность. Внезапно она все поняла. И тогда ее сердце глухо забилось в груди и кровь прилила к щекам. Отказываясь верить собственным глазам, она подняла на старика полный недоумения взгляд.
— Это же кладбище, — хрипло прошептала она.
— Да, — едва слышно ответил Джон. — Я похоронил своего мальчика вместе с медальоном.
Они привязали лошадей к дереву. Кэтрин и Мэркхам шли по кладбищу за Джоном. Круглая белая луна и факел освещали их путь.
Когда они поднимались по пологому склону, Кэтрин едва не потеряла сознание и остановилась. Чтобы не упасть, она оперлась о надгробный камень. Джон и Мэркхам добрались уже до вершины холма, где гигантский дуб протягивал свои ветви к освещенному лунным сиянием небу.
— О, Господи, неужели ты решил наказать меня? — прошептала Кэтрин, обращая взор к небесам. Пальцы сами сложились так, как в тот день, когда она руками засыпала мертвое тело брата. Земля еще несколько дней оставалась на ее ладонях. — О, Джордж!
И она вспомнила о Стефане. Ему нужен медальон! Пошатываясь, девушка медленно поднималась к вершине холма. Она вновь ощущала зловоние разлагающихся трупов, которое доносилось из могил во времена чумы. Отгоняя прочь жуткие образы, она провела рукой по лицу. Через некоторое время Кэтрин стояла под дубом и в оцепенении смотрела на мужчин.
Джон воткнул факел около двух холмиков. Могилы были выкопаны недавно, и трава едва пробивалась через землю.
— Здесь лежит Элизабет, — отрешенно сказал Джон, указывая на могилу поменьше, — а здесь Гиль.
Внезапный порыв сильного ветра подтолкнул его к могилам, словно хотел, чтобы старик обнял свою семью. Но, удержав равновесие, он выпрямился и продолжил:
