– Мистер Милрой, вы слишком добры, поэтому потакаете причудам старухи, – щебетала тетушка Молли, когда они прогуливались по Кинсингтон-гарденс.
Кинан улыбнулся спутнице, намеренно не спеша шагая рядом с пожилой дамой, которая одной рукой опиралась на трость, а другой – на крепкую руку Милроя.
– Мадам, буду предельно честен: ваше приглашение для меня – королевский подарок. Я и мечтать о нем не смел.
Молли недоверчиво фыркнула.
– Меня не обманешь, сэр. Если вы смущаетесь, значит, таким способом хотите получить желаемое.
– Тогда перейдем сразу к делу. У нас с вами одна цель, и вы с самого начала оказывали мне поддержку.
– Речь идет о моей племяннице, – произнесла тетушка Молли, обрадовавшись, что можно говорить прямо. – Вы оказались самым упрямым ее поклонником, мистер Милрой.
Тут же в памяти Кинана всплыл образ Уинни, ее упрямо вздернутый подбородок. Она отослала его прочь, полагая, что притязания на наследство для него гораздо важнее, чем она. Раньше он бы с ней согласился.
– Тогда мы в расчете. Потому что я еще никогда не встречал такой настойчивой дамы.
Старушка остановилась, любуясь горизонтом.
– И какой у вас план?
Кинан поддел носком ботинка камешки, которыми была усыпана тропинка. Судя по тому, что тетушка Молли была настроена вполне дружелюбно, Уинни еще не рассказала ей о ребенке, которого носила под сердцем.
– В последнее время все усложнилось. Лучше я пока отойду в сторону. Если я посмею приблизиться к дому Бидгрейнов, сэр Томас прикажет меня застрелить.
Тетушка Молли подняла изящную, затянутую в перчатку руку и потрепала его за ухо. И довольно ощутимо – ухо Кинана покраснело.
– За что? – спросил он, потирая воспаленное ухо.
– За то, что так легко отступили. Вы должны преодолеть все трудности, но добиться руки моей племянницы.
– Она не согласится, – с горечью произнес Милрой.
– Уинни гордая и своенравная, она не даст себя в обиду. Добивайтесь ее, мистер Милрой. Покажите, как много она значит для вас.
– А я в ее жизни что-нибудь значу, тетушка Молли? Я не тот человек, за которого Бидгрейн готов выдать свою драгоценную дочь. Если честно, деньги у меня есть. Уинни не будет ни в чем нуждаться. Но, несмотря ни на что, я навсегда останусь внебрачным сыном герцога Рекстера. Люди станут судачить о нас. Как долго, по-вашему, Уинни выдержит косые взгляды и шепот за спиной? В конце концов она возненавидит меня за это. А наши дети? Мой позор запятнает и их.
Заметив движение ее руки, Кинан благоразумно отступил в сторону.
– Вы недооцениваете Уинни, если полагаете, будто она бросила вас из-за сплетен. А вы что же? Как вы докажете, что вам нужны не только ее имя и тело?
Если бы подобный вопрос задал мужчина, он тут же получил бы в зубы за свою дерзость.
– Я пошел в клуб и избил пятерых негодяев, посмевших порочить ее имя. Враги, которых я нажил, скорее всего, жаждут моей смерти. Я спрашиваю вас, как еще мне доказать серьезность своих намерений?
Тетушка Молли почувствовала, что он волнуется, и подбодрила:
– Не отступайте.
* * *
После встречи с тетушкой Молли Кинана так и подмывало увидеться с Уинни. Но все же он вернулся домой в экипаже (очередное недавнее приобретение). Несмотря на заверения тетушки Молли о том, что сэра Томаса больше заботит счастье дочери, нежели его происхождение, Милрой сомневался, что получит благословение старика.
Женитьба…
Кинан сам удивился ходу своих мыслей. Одна встреча с чудаковатой тетушкой Молли – и он уже витает в облаках, мечтая о несбыточном. Его возлюбленная ему не верит, а ее отец открыто жаждет его смерти. Многообещающее начало! Кинан слишком много повидал в этой жизни, чтобы надеяться на счастливый конец.
– Сэр, можно вас на минутку? Пожалуйста!
Погруженный в невеселые мысли, Милрой не заметил подошедшего мальчишку. Тот был в лохмотьях, серьезный, настороженный – так в его возрасте ребенок выглядит только тогда, когда он испытал много боли, – он напомнил Кинану его самого.
– Ты голоден?
– Я не милостыню прошу, сэр. Меня наняли, чтобы я передал вам послание. – Парнишку так и распирало от собственной важности.
Спустившись с козел, Кинан отдал лакею вожжи и велел позаботиться о лошадях.
– Что ж, послушаем…
Паренек почесал щеку, пытаясь вспомнить точные слова, за которые ему обещали заплатить.
– Я должен передать, что у одного джентльмена есть для вас бумаги чре… чрезвычайной важности. Если хотите их заполучить, вам придется раскошелиться.
Чего-то подобного Кинан и ожидал, прекрасно понимая, какой это соблазн – пропавшие бумаги Рекстера. Тем не менее это могла быть ловушка.
– И сколько же они стоят?
– Тридцать фунтов, – ответил мальчик и кивнул, подтверждая свои слова, когда Кинан удивленно вскинул бровь. – Встреча назначена на десять вечера, в Ковент-Гарден. Он предупредил, чтобы вы приходили один. Никакой полиции. Если нет, он передаст бумаги другому.
Место выбрано верно – по ночам в Ковент-Гардене опасно, это место кишит ворами, проститутками и азартными игроками. Услышав выстрел или отчаянный крик, там никто и глазом не моргнет.
– Можешь передать своему нанимателю, что я обязательно приду.
– Нет нужды, сэр. Этот малый не сомневался в вашем ответе.
Вся семья ополчилась против нее. После сегодняшнего горячего спора с тетушкой Молли сэр Томас неохотно согласился с тем, что, если Уинни будет продолжать избегать светского общества, она даст повод для новых слухов о себе, Кинане и некой шайке джентльменов, имеющих разного рода увечья, но по какой-то причине держащих язык за зубами. Девушка не желала избегать конфликта таким образом, но к ее мнению никто не прислушался.
Только когда отец напомнил ей о том, что речь идет не только о ней, Уинни вынуждена была уступить. Брук также нуждалась в защите. Лорд А’Кур мог сколько угодно выдвигать обвинения, но у него не было доказательств, что мисс Бидгрейн причастна к исчезновению его жены. Странно, что человек, уверенный в том, что именно Уинни известно местонахождение его супруги, так и не поделился своими подозрениями с полицией. Вероятно, он боялся того, что она может рассказать, если на нее надавить. Несмотря ни на что, Уинни была уверена, что граф следит за ее домом. Из-за этого она решила воздержаться от визитов к подруге, которая до сих пор находилась в постели. Так было безопаснее, и потом – Уинни верила, что Типтон и его слуги смогут защитить Брук.
– Оказывается, смерть Рекстера не повлияла на количество гостей, хотя, по моему мнению, мало кто оплакивает его по-настоящему, – заметил сэр Томас, хмуро оглядывая зал, заполненный людьми. Он всегда чувствовал себя неловко, когда вокруг было столько женщин в роскошных нарядах. – А вот и моя принцесса! – И он раскрыл объятия младшей дочери.
